Отверженный V: Возмездие (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 18

Возможно, он решил сделать меня не просто формальным партнёром, а хотел использовать в бизнесе мои хорошие отношения с кесарем и орками, чтобы развить компанию ещё сильнее. Это позволило бы увеличить обороты так, что оставшаяся дяде половина прибыли оказалась бы больше, чем до этого была вся. В принципе этот вариант меня устраивал. Не то чтобы я горел желанием заниматься продвижением дядиных бизнес-интересов, но очень уж не хотелось, чтобы водитель и секретарь оказались отвлекающим манёвром перед новой дядиной гадостью — например, перед очередной попыткой избавиться от меня.

Хотя если рассуждать здраво, то избавляться от меня смысла не было. После этого дяде Володе оставалось только удариться в бега, то есть, потерять вообще всё. Проще уж было смириться с потерей половины. Да и не факт, что у него получилось бы надёжно спрятаться, убежав. И мамин брат это явно понимал.

А ещё я никак не мог выбросить из головы слова Милютина, что дядя Володя теперь нежилец. Возможно, дядя и сам допускал такое развитие событий. В таком случае ему однозначно стоило бежать и как можно быстрее. Прихватив с собой побольше денег, но не трогая меня. Я был уверен, что из-за одних денег его никто не стал бы искать.

Был, конечно, у дяди Володи вариант очень быстро повысить прибыльность фирмы и доказать бабушке, что он нам ещё пригодится. Но это имело смысл, если бабушка Катя ставила задачу — заработать. А вот если она хотела обеспечить меня личной фирмой, принадлежащей мне на сто процентов, тут перспективы у дяди были невесёлые. Но с другой стороны, а кого, кроме себя, он мог обвинить в том, что так всё сложилось?

Примерно на половине дороги я понял, что по одной встрече и по водителю с секретарём о намерениях дяди судить просто невозможно, и перестал ломать себе голову. Я просто откинулся на удобном заднем сидении, приятно пахнущем новой дорогой кожей, и вдруг очень отчётливо почувствовал себя богатым. Нащупал в кармане корпоративную банковскую карту и невольно улыбнулся.

Дорогая машина с водителем, красавица-секретарь, роскошный кабинет, безлимитная кредитка — это было так поверхностно, можно сказать, примитивно, но это сработало. И я в очередной раз подумал: а стоит ли мне связывать свою жизнь с работой в спецслужбах? А подумав о КФБ, я вспомнил о Милютине и о том, что мне нужно с ним поскорее поговорить. Тянуть не стоило. Несмотря на выходной, я решил позвонить Ивану Ивановичу и попросил Кирилла остановиться.

Водитель быстро выполнил просьбу, и я вышел из машины, чтобы сделать звонок. Достал телефон, набрал номер Милютина. Иван Иванович почти сразу же принял звонок и без лишних приветствий спросил:

— Надеюсь, ничего не случилось?

— Ничего, — ответил я. — Просто тут одна проблема появилась. Точнее, не появилась…

— Приезжай, я на работе, — перебил меня Милютин. — Поговорим.

— Сейчас?

— Завтра мне будет не до тебя.

Воскресенье окончательно перестало быть выходным, и я пообещал Милютину, что в течение пятнадцати минут приеду. Сначала я хотел отправиться в управление КФБ на такси, так как понимал, что одной из задач Кирилла явно было — докладывать дяде Володе о том, куда я езжу. Но дядя знал, что я общаюсь руководителем столичного КФБ, в том числе и по вопросам, связанным с самим дядей. Поэтому от того, что водитель доложит о моей поездке к Ивану Ивановичу, ничего не изменилось бы. Так какой был смысл ездить на такси, если была возможность прокатиться с комфортом? Я сел в машину и сказал:

— Нам нужно заехать в городское управление КФБ.

— Как скажете, Ваше Сиятельство! — ответил водитель и завёл двигатель.

Я хотел было ещё раз сказать Кириллу, что не стоит обращаться ко мне по титулу хотя бы в те моменты, когда мы с ним вдвоём, но потом решил, что толку с этого всё равно не будет — просто надо было привыкать.

В управлении КФБ меня уже ждали — дежурный сразу же проводил меня к Ивану Ивановичу.

— Что там у тебя за проблемы? — спросил Милютин, когда мы остались вдвоём.

— Я сейчас был на работе у дяди Володи, — ответил я. — Ну или, можно уже сказать, на моей работе.

— Твоей работе? — переспросил Иван Иванович. — Так ты там работать собираешься? Я думал, ты просто совладелец.

— Собирался быть совладельцем, но дядя Володя выделил мне кабинет с секретаршей и машину с личным водителем. Хочет, чтобы я участвовал в делах фирмы.

— Молодец Волошин, — сказал Иван Иванович усмехнувшись. — Грамотный ход. Но всё равно он нежилец.

— Но почему? — удивился я.

— Вот увидишь.

— Ну пока что с ним всё нормально, хотя он очень переживает из-за уголовного дела о моём похищении.

— Я бы на его месте тоже переживал. Похищение — это минимум десять лет. А если получится доказать, что Мухина убили по его приказу, то и все двадцать.

— А нельзя это дело как-то… — я запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.

— Замять? — уточнил Милютин. — Не хочешь, чтобы твой дядя понёс справедливое наказание?

— Я-то в принципе не против, я его не простил и прощать не собираюсь несмотря на все компенсации. Могу об этом забыть и не вспоминать, но не прощу. Такое не прощается.

— Так в чём тогда проблема?

— В том, что бабушка и отец меня просто не поймут, если я на суде дам показания против дяди Володи.

— Тебя даже я не пойму, если уж мыслить исключительно прагматично, — сказал Иван Иванович. — Если Волошина арестуют до того, как он передаст вашей семье все дела, то считай, это конец планам твоей бабушки. Она получит не действующую компанию, а просто офис с мебелью, да банковский счёт. И, возможно, долги. Не думаю, что она хочет именно этого.

Мне нечего было на это сказать, а Милютин продолжил:

— Но, надо признать, наши шансы посадить твоего дядю в тюрьму не так уж и велики. Я просто уверен, что с повинной он не придёт, а свидетелей у нас нет. Единственный, кто мог бы дать показания против Волошина — это Мухин, но он уже ничего никому никогда не покажет.

— Да. Дядя сказал, что эсбэшника Корецких уже нет в живых, — подтвердил я.

— Получается, дядя твой и Мухина убил и тебя похитил и чуть не убил, но при этом он выходит у нас сухим из воды, — резюмировал Иван Иванович. — Можно, конечно, ментальное сканирование ему провести, но на сканирование у нас, к сожалению, пока нет оснований. Только твоё заявление как-то могло бы помочь, но ты его писать не будешь.

— Не хотелось бы, — признался я.

— Ладно, хрен с ним, с Волошиным, — произнёс Милютин, махнув рукой. — Может, оно так даже и к лучшему: ни торговые связи рвать сейчас не стоит, ни отца твоего злить. Да и остальных эльфов тоже. Можно сказать, повезло Волошину — спасает его политическая ситуация. Хотя это ещё вопрос — спасает ли! Никто не знает, что ему твоя бабушка приготовила после передачи дел.

— Но что теперь будет с Корецкими и Васильевыми? — спросил я. — Ведь кого-то из них могут осудить.

— Осудить не осудят, — возразил Милютин. — Когда начнётся суд и дело по-настоящему запахнет керосином, даже графиня Васильева согласится на сканирование — в тюрьме сидеть никто не хочет. Но доводить это всё до суда не стоит, так как теперь мы точно знаем, что ни Корецкие, ни Васильевы ни в чём не виноваты.

— И что теперь делать? — спросил я.

Милютин достал из ящика стола чистый лист бумаги и положил его передо мной. Сверху положил ручку и сказал:

— Пиши отказ от претензий к Корецким за установку жучка. Остальное я решу.

— Прямо здесь писать?

— Ну, если хочешь, можешь отдельно съездить к следователю.

— Не хочу, но я не знаю, как этот отказ должен выглядеть.

— Вот так! — сказал Милютин, достал из ящика образец отказа и положил его рядом с чистым листом.

— Как Вы всё предусмотрели.

— Работа у меня такая — всё предусматривать.

Я быстро по образцу написал отказ, отдал его Ивану Ивановичу и поинтересовался:

— Теперь суда не будет?

— Почему не будет? — удивился Милютин. — Будет. Похищение было, следствие прошло, значит, и суд должен состояться. Тем более что у нас есть два исполнителя, которые своё в любом случае должны получить.