Отверженный V: Возмездие (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 19

— Но Корецкие и Васильевы теперь не пострадают? — уточнил я.

— Нет. Разве что дочку Корецких в любом случае выгонят из академии.

— Так ведь я написал отказ от претензий.

— Это неважно. Установив жучок на одежду одногруппника, она совершила поступок, неприемлемый для студентки Кутузовской академии. Но поверь мне, Корецкие будут рады так легко отделаться.

Я подумал, что Иван Иванович прав, а Дарье это послужит хорошим уроком на будущее.

— Кстати, подружке твоей Ане теперь смогут стереть часть памяти, и она наконец-то забудет о тебе. Она очень этого ждёт, но раньше было нельзя — был риск, что сотрётся что-нибудь связанное с твоим похищением.

— А что, можно стереть лишнее?

— Теоретически можно не рассчитать. Но ей постараются аккуратно стереть лишь два года, которые она провела в Польше. Стереть их полностью. И ещё дополнительно поставят блокировку персонально на тебя. Дай-ка я тебя сфотографирую, а то у нас и фотографий-то твоих нормальных нет, а они понадобятся в процессе.

Иван Иванович достал телефон и сделал несколько снимков. Я честно исполнил роль фотомодели, а потом сказал:

— Надеюсь, всё получится, и Аня в итоге будет счастлива с Глебом. А он с ней.

— Ты узнаешь, получилось или нет. Мы организуем вашу встречу, чтобы проверить, насколько удачно прошло стирание.

— Встречу? — удивился я.

— Случайную встречу, — пояснил Милютин. — Например, в кабинете у Анны Алексеевны. Она хороший менталист и сможет определить, вызовешь ли ты хоть какие-то эмоции у Васильевой — ёкнет ли у Ани сердечко при виде тебя. Но об этом мы поговорим в другой раз. Сейчас ты мне лучше скажи, что ты собираешься делать?

— Поехать в общежитие и выспаться. Или Вы спрашиваете, не определился ли я с местом дальнейшей учёбы?

— Второе.

— Пока нет. Столько событий произошло в последнее время, что я просто не имел возможности всё хорошо взвесить. А теперь ещё и эта фирма дяди Володи…

— Манит перспективой стать серьёзным и уважаемым бизнесменом, а не постоянно рискующим жизнью сотрудником КФБ, — закончил за меня фразу Иван Иванович.

— И это тоже, — признался я.

— Нравится мне, что ты честный.

— Вас всё равно не обманешь.

— И умный не по годам, — рассмеявшись, сказал Милютин, а потом уже совершенно серьёзно добавил: — А значит, должен понимать, что в Кутузовке нет таких наставников, которые смогли бы научить тебя действительно серьёзным вещам, таких специалистов, как Аполлон Ерофеевич. Думаю, позанимавшись с ним, ты понял, как много зависит от наставника.

— Понял.

— Ну если понял, то насчёт академии КФБ всё-таки подумай хорошенько. Учёба там ни к чему тебя не обяжет. Лишь на пятом курсе, дав присягу, ты свяжешь себя с комитетом. До этого ты в любой момент можешь прекратить обучение.

— Спасибо, подумаю, — пообещал я.

— Ну тогда, если мы всё обсудили, то я бы продолжил заниматься своими делами. Да и тебя, наверное, уже твой водитель заждался.

— Да это больше дяди Володи водитель. Думаю, он будет дяде о каждом моём шаге докладывать.

— Будет, — согласился Милютин. — Хочешь этого избежать, посади за руль своего водителя.

— Да где же я своего возьму?

— Хочешь, я тебе дам? — спросил Иван Иванович и рассмеялся.

И я не мог не отметить, что несмотря на работу в выходной день, настроение у руководителя столичного отделения КФБ было замечательным.

*****

Первый вечерний соловей старательно выводил свою треть, спрятавшись в густых зарослях жимолости, лёгкий весенний ветерок разносил по поместью Никитиных сладкий аромат черёмухи, а Мила сидела за столом и наблюдала, как красное закатное солнце приближается к линии горизонта. Сестра её Ольга Родионовна, желая в полной мере насладиться тёплым воскресным вечером, велела прислуге накрыть ужин на улице.

Девушки давно закончили трапезу, но уходить из-за стола не спешили. Вечер располагал к долгой приятной беседе за чашкой чая. Супруг Ольги Родионовны Андрей Павлович задержался допоздна в Петербурге, куда выехал по неотложным делам ещё утром, и весь вечер княгиня собиралась посвятить общению с сестрой. У Милы были такие же планы. Правда, в отличие от сестры, Мила знала, что очень скоро этот вечер перестанет быть таким замечательным.

На душе у девушки было тяжело. Она, как могла, оттягивала начало неприятного разговора, но в итоге взяла себя в руки и произнесла:

— Оля, мне нужно серьёзно с тобой поговорить.

— Я внимательно слушаю тебя, Лизонька, — ответила Ольга, она всегда называла сестру её настоящим именем.

— Возможно, мне скоро придётся уехать.

— Надолго?

— Не знаю. Если всё сложится не очень удачно, то надолго — возможно, навсегда.

— Что случилось? — воскликнула Ольга.

— Ничего.

— Я тебя не понимаю. Если ничего не случилось, то почему ты должна куда-то уезжать навсегда?

— Мне предложили работу.

— Какую?

— Пока не знаю, — ответила Мила.

— Как это не знаешь? — удивилась Ольга.

— Пока мне лишь предложили сходить на собеседование, если это можно так назвать. Но примерно я представляю, что меня ждёт.

— Что же?

— То, что я умею делать лучше всего.

— Но разве тебе нужна такая работа? Зачем тебе вообще работа? Ты ведь ни в чём не нуждаешься!

— Не могу я, Оленька, так жить, — тяжело вздохнула Мила. — Не могу.

— Как именно ты не можешь жить?

— Так, как я живу последние полтора года. Я уже схожу с ума. Я ненавижу себя. Я ненавижу окружающих. Знала бы ты, как я ненавижу этого несчастного художника, у которого беру уроки и как меня уже тошнит от этого рисования два раза в неделю.

— Но…но…я даже не знаю, что сказать. Я не думала, что всё так плохо.

— Я сама не думала до вчерашнего утра. А вчера всё будто перевернулось. Я не знаю, что со мной происходит. Возможно, мне не хватает адреналина, опасностей, приключений, поединков, боевой магии. Я действительно не знаю. Всю свою сознательную жизнь, когда меня обучал Раймонд, когда я от него сбежала и пряталась без документов, вернувшись домой, затем в Кутузовке я мечтала лишь об одном — что когда-нибудь у меня будет спокойная размеренная жизнь. Но как оказалось, такая жизнь не для меня.

— Может, это потому, что ты не нашла пока ещё себе занятие по душе? — предположила Ольга.

— Боюсь, что нашла, — ответила Мила. — И оно никак не связано со спокойной жизнью.

— А может, тебе стоит познакомиться с хорошим парнем? Это отвлечёт тебя.

— У меня уже был хороший парень.

— Ну сколько можно о нём вспоминать? Жизнь продолжается. Вокруг много замечательных ребят, ты просто посмотри вокруг!

— Не хочу. Прости. Это всё не для меня.

— Но как же так?

Вместо ответа Мила лишь пожала плечами.

— Мне кажется, ты мне что-то недоговариваешь, — сказала Ольга. — Недоговариваешь, да? Ты не можешь отказаться от этого предложения?

— Пока ещё могу.

— Так откажись, родная моя! Не совершай ошибку! Всё будет хорошо, просто надо немного подождать.

Мила не стала объяснять сестре, что в любом случае после того как Шестопалов вышел на неё, возврата к прежней жизни уже не будет. Если она откажется встречаться с потенциальным работодателем, придётся убегать. И прятаться. Снова убегать и прятаться.

И, конечно, же она не рассказала, что её вообще могут поставить перед выбором: или она выполняет задание работодателя, или Ольга с Андреем не доживут до ближайшей осени. Впрочем, с этим тоже можно было бороться — пообещать убить работодателя, если с сестрой и зятем что-либо случится. Но самой при этом придётся убегать и прятаться.

— Тебе придётся делать там ужасные вещи, да? — с ужасом в глазах спросила Ольга.

— Не думаю, что это будет ужаснее того, что я уже делала, — с горькой усмешкой ответила Мила. — То, что мне действительно неприятно или противно, меня никто делать не заставит. Так что сильно за меня не переживай.

— Когда тебе сделали это предложение?