Отверженный V: Возмездие (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 20

— Вчера. И у меня есть время до следующей субботы, чтобы принять решение. Если я соглашусь, меня пригласят на встречу с работодателем.

— Ну так зачем тогда торопиться? Если есть неделя на принятие решения, то не стоит спешить.

— Я его уже приняла — я пойду на эту встречу.

— Но ведь это не значит, что ты обязательно после этого согласишься на ту работу? — с надеждой спросила старшая сестра.

— Оленька, после этой встречи надо будет или соглашаться, или уезжать из Петербурга. Это не тот вариант, когда можно отказаться и как ни в чём не бывало вернуться домой.

— Это ужасно! — воскликнула Ольга.

— Это нормально. Это моя жизнь. Я к этому привыкла и… — Мила запнулась, подбирая подходящие слова. — Я никогда не думала, что скажу это, но мне этого не хватает. Вот такая я у тебя ненормальная.

Ольга хотела что-то сказать, но не выдержала и заплакала. Мила встала, подошла к сестре, обняла её и прошептала:

— Но я уеду не навсегда. Обещаю. Надолго, но не навсегда.

— А что мы скажем Андрюше? — спросила Ольга, сквозь слёзы.

— Ничего.

— Но зачем ты рассказала мне об этом сегодня, в такой замечательный вечер? Почему не завтра? Почему не через три дня? Ведь у тебя ещё впереди целая неделя!

— Всего лишь неделя, — поправила Мила сестру. — И не у меня, а у нас. Давай проведём эту неделю вместе. Каждый день. Каждый час.

— Давай, — негромко произнесла Ольга. — Я люблю тебя, сестрёнка.

— Я тебя тоже очень люблю, — сказала Мила и ещё крепче обняла сестру.

Глава 10

От Милютина я поехал в общежитие. Несмотря на то, что я был взбудоражен визитом к дяде Володе, дико хотелось спать — сказывалась бессонная ночь. Пока ехал, думал, как теперь быть с Кириллом. Ездить на представительском автомобиле с личным водителем и жить при этом в общежитии — виделось мне в этом что-то ненормальное. А я ведь вполне мог снять себе квартиру — и финансовые возможности позволяли, и в плане безопасности ситуация нормализовалась. Теперь у меня имелась защита и в Новгороде, и в Москве, и в Петербурге. И особых врагов вроде бы не было.

Но съёмом квартиры надо было заниматься — а лишнего свободного времени у меня не было. В принципе это дело можно было поручить Милане — сама сказала, что я могу обращаться к ней по любому вопросу. Вот заодно бы и проверили, как она умеет эти вопросы решать. Но вот только стоило ли спешить? Общежитие мне, конечно, надоело, но до конца учёбы осталось не так уж и много времени. А там уже и спецоперация была на носу. А перед этим поездка к бабушке. Вполне могло получиться, что я арендовал бы дорогую квартиру, а на следующий день уехал к бабушке. Смысла в этом я не видел.

Когда мы стали подъезжать к Кутузовке, я попросил высадить меня за квартал до академии. Кирилл выполнил указание и поинтересовался, когда и куда ему приезжать за мной на следующий день. Ответа на этот вопрос у меня не было, я сказал водителю, что просто позвоню ему, когда он мне понадобится, и пошёл спать.

Проспал я до самого утра, больше двенадцати часов, и проснулся в половине седьмого. Умылся, привёл себя в порядок, выпил чашку кофе и отправился с тренажёрный зал — решил позаниматься до завтрака. На занятия я уже мог не ходить — мне разрешили свободное посещение, но на пару по истории сходить стоило — в ближайшие дни мне предстояло сдать по этому предмету экзамен, поэтому лишний раз показаться на глаза преподавателя не мешало.

Вообще, после того как я решил не мучить себя и не пытаться любой ценой перевестись на третий курс, стало намного проще. И спокойнее. Экзамены и зачёты за первый курс я почти все сдал. По боёвке и связанным с ней дисциплинам мне сразу поставили «автоматы» — слишком уж мой уровень владения боевой магией превосходил уровни моих одногруппников. Остальное потихоньку сдавал. За первый курс мне осталось досдать лишь два экзамена и три зачёта.

Один из экзаменов был по истории. Она стояла в этот день третьей парой — времени у меня было хоть отбавляй. И на утреннюю тренировку, и на неспешный завтрак: на всё хватало. Даже было как-то непривычно — в последнее время я постоянно куда-то спешил и опаздывал.

Несмотря на кучу свободного времени, я пришёл на пару лишь за минуту до начала и уселся в первом ряду, чтобы «мозолить» глаза преподавателю. Историю у нас вела Варвара Илларионовна Корнеева — милая добрая женщина лет тридцати пяти. Она была одним из немногих неодарённых преподавателей в Кутузовке.

— Наша сегодняшняя тема называется: «Наполеоновские войны — последняя попытка перекроить границы Европы исходя из расовых интересов и последствия этих войн», — объявила Варвара Илларионовна. — До начала девятнадцатого века главными причинами и мелких конфликтов, и больших войн между странами в Европе, да и во всём мире, были расовые противоречия и разногласия. Но потом ситуация начала меняться — магия постепенно переставала править миром, её место занимало золото. Приближался период бездарья. Наполеоновские войны были последним глобальным конфликтом, разгоревшимся на расовой почве.

Нельзя сказать, что я очень уж любил историю, но Варвара Илларионовна умела интересно подать информацию — её занятия мне нравилось посещать.

— Так получилось, что в результате династических браков и дворцовых интриг в начале девятнадцатого века крупнейшими европейскими державами правили эльфы — Ганноверская династия в Британии, Гогенцоллерны в Пруссии и люди — Гольштейн-Готторпские-Романовы в России, Габсбург-Лотарингский дом в Австрии, — продолжала рассказывать преподаватель. — Когда в тысяча восемьсот четвёртом году Наполеона провозгласили императором французов, он стал единственным орком во главе более-менее крупного и сильного европейского государства. Нетрудно предположить, что остальные европейские монархи того времени не желали признавать этого, как его тогда называли, корсиканского выскочку равным себе. Это было неудивительно: орк, да ещё и всего лишь сын судебного заседателя, раздражал эльфийских и человеческих монархов самим своим существованием.

Несколько моих одногруппников кивнули, соглашаясь с преподавателем. А мне даже стало как-то обидно за Наполеона — столько сил потратил, стал настоящим императором, а его не хотели признавать, так сказать, коллеги по цеху.

— Но окрепшая под властью Наполеона Франция быстро стала серьёзной силой, а сам император, осознав, что главные европейские монаршие дворы его никогда за своего не примут, решил действовать радикально — сменить правящие династии в недружественных странах на орочьи, — продолжила Варвара Илларионовна. — И корсиканец всерьёз занялся этим вопросом. Как истинный орк, Наполеон считал наиболее важной войну с эльфийскими Британией и Пруссией, а нападение на Россию отложил аж до тысяча восемьсот двенадцатого года. На тот момент правящие в России Гольштейн-Готторпские-Романовы уже всеми силами ограничивали влияние эльфийских и орочьих родов. Впрочем, это не помешало Александру Первому призвать на борьбу с корсиканским орком величайшего эльфийского одарённого тех времён — Кутузова, который, использовав свой недюжинный талант полководца и магию холода, нанёс поражение Великой армии Наполеона. Но про Михаила Илларионовича вам уже не раз рассказывали.

— И про то, как он Москву отдал на сожжение, — негромко пробурчал Клим.

Меня поразило, насколько орки, даже попавшие в выбраковку, не любят Кутузова. Всегда кто-нибудь да припомнит факт сдачи Москвы великим эльфийским полководцем. Хоть Клим и выразил своё недовольство действиями Кутузова совсем тихо, преподаватель это услышала и сказала:

— Да, некоторые историки придерживаются версии, что сдача Москвы Наполеону была какой-то личной местью эльфа Кутузова московским оркам. Но серьёзных подтверждений этому нет и никогда не было. А вот то, что сожжение и разорение Бонапартом главного города русских орков настроило против Наполеона почти все влиятельные орочьи роды Европы — это факт! И это предрешило в итоге крах империи Наполеона. Уже через три года после неудачного похода на Россию Бонапарт лишился всего и был отправлен в ссылку на остров Святой Елены. До начала периода бездарья оставалось всего лишь тринадцать лет.