Боги, пиво и дурак. Том 2 (СИ) - Горина Юлия - Страница 18

— Если будет такая необходимость — придумаем что-нибудь. Мне посланцы за свежим мясом из столицы не нужны. А ты пока устрой нам заказ золотого уровня? Для Дани. Только сам не светись, сделай через третьи руки.

Эреб задумчиво погладил выглядывающую из-под капюшона бороду.

— Задание организовать можно, в этом нет ничего сложного. Но персональное? Твой юноша еще не так известен в округе, чтобы кто-нибудь именно его попросил о помощи.

— И не нужно. Персональным его сделают обстоятельства. Ты главное подбери пару вариантов, а там обсудим.

— Как скажешь, — с поклоном отозвался Эреб.

***

Когда Ян, наконец, вышел на крыльцо, я докуривал уже пятую папиросу.

Увидев магистра, я вскочил с места, как ужаленный.

— Ну так что?!

— Что-что, — ворчливо проговорил Ян. — Тренировать тебя будем, вот что. Самым суровым образом. Закончилась, Даня, твоя спокойная жизнь.

От его слов мне стало радостно и легко.

— Так это же здорово!

— Посмотрим, как ты через месяц запоешь. Та’ки, ты будешь... Та’ки?

От восклицания Яна я тут же обернулся на своего наставника, и увидел сгорбившуюся зеленую панду. Медведь сидел на заднице, грустно раскинув лапы.

— Та’ки, давай заканчивай! — сердито сказал Ян. — Ты будешь главным по его физической подготовке. А техникой владения мечом я с ним лично займусь.

— А может... это... И меч... и остальное — сам? — жалобно протянул медведь.

— Ну уж нет. И вообще, хватит уже обжираться и спать круглыми сутками!

— Сутки — круглые. Я — круглый. Мы созданы друг для друга, — пробормотал Та’ки.

— Пришло время трезвости, друг мой!

— Как же сие прискорбно... — вздохнул медведь.

— Ты же сам все время пытался меня растормошить!

— Главное слово — «тебя», — с грустью сказал Та’ки.

— Ничего не знаю. Я растормошился. Так что давай и ты раскругляйся — во всех смыслах. Не в телеге же мне тебя в трактир везти.

— Меня не надо раскруглять, — обиженно отозвался мой наставник. — Я так удобней докачусь.

— Ну, как хочешь, — махнул рукой Ян. — Давай, Даня, поехали.

Мы тронулись в путь легкой рысью, а позади нас на четвереньках неловко трусил Та’ки.

Он фыркал, пыхтел и подпевал себе под нос что-то заунывное.

— Слышь, может хватит уже? — не выдержал Ян. — Уж певец из тебя так себе, а поэт — вообще говно.

В ответ Та’ки громко и четко продекламировал:

— Пусть даже я — поэт-говно,

Но я скажу вам все равно,

Что жизнь — убогое окно

В котором из говна панно!

Я рассмеялся.

— С ума сойти, в нем одном будто две личности уживаются. И эти личности меняются местами в зависимости от того, в каком он виде, человеческом или медвежьем.

— На самом деле примерно так и есть, — отозвался Ян.

— Почему? — спросил я.

— Попробуй провести пару сотен лет в шкуре панды — тогда поймешь, — хмыкнул Ян. — И еще. Если кто в школе начнет спрашивать, с чего вдруг к твоей персоне такое внимание, говори что магистр ставит на тебе эксперимент. Мол, придумал программу быстрого развития и пробует на тебе, чтобы по-быстрому подтянуть до уровня остальных учеников. Но без подробностей, понял? Так нехотя и сквозь зубы. Особо любопытных посылай или на хер, или прямиком ко мне, что по сути одно и то же. Ясно?

Мне все было ясно.

И мчал я в трактир, как на крыльях!

Получить самого Яна в качестве тренера по фехтованию — это было очень круто. Я-то в тайне переживал, что из-за переезда и отсутствия тренировочных площадок школа вообще свернет обучение новичков. А тут такая удача привалила! Мало того, что тренировки продолжатся, так они еще будут проходить в усиленном режиме и в индивидуальном порядке. Так что меня распирало от гордости, как довольного сытого Каа — от съеденных бандерлогов. Ох и дурак же я был!

И как же прав был Та’ки.

Уже вечером Янус расшвырял все ящики на заднем дворе своего трактира и потребовал, чтобы Август устроил там виселицу для мороженой свиной туши. И до темноты я гарцевал вокруг нее с незаточенным тренировочным мечом, отрабатывая два типа удара — по диагонали от плеча к противоположному боку и удар от бока к противоположному плечу. И по-моему во время этой тренировки вся наша улица узнала, что я «дурень безголовый», которому проще выдернуть мои дебильные руки и пришить новые, чем эти научить правильно двигаться.

Впрочем, постоянные возгласы «руки!», «ноги»!, «спину держи!» для зрителей за забором должны были звучать вполне обнадеживающе — по крайней мере, они подтверждали, что весь комплект конечностей у меня пока что на месте.

Но потом — видимо, устав вжиматься носами в деревянные доски в поисках щели, — зрители полезли прямо на забор. И вот уже дюжина чумазых мальчишек и лохматых девчонок взирали на мои пытки сверху вниз, скалясь и хихикая.

Меня это уже не смущало. Хуже было то, что к этому моменту тренировки мое тело превратилось в непослушный мешок. Руки от самого плеча и до пальцев я ощущал как сплошную гирю, ноги превратились в неподъемные колодки.

— С силой руби! Еще! — покрикивал Ян.

Я, смахнув пот со лба, в очередной раз занес меч...

И в самый последний момент оттаявшая и покоцанная со всех сторон туша вдруг завизжала и повернула ко мне голову.

— А-аа! — вскрикнул я от неожиданности и чуть не выронил меч.

С забора донесся приглушенный хохот.

Обернувшись, я увидел позади ухмыляющегося Рыжего, грызущего яблоко.

— Слушай, вот только тебя нам здесь и не хватало, — проговорил Ян с таким усталым видом, будто это не я весь вечер рубил мороженое мясо, а он.

— Да ладно, так же веселее, — рыжий с хрустом укусил солнечно-желтое яблоко и с набитым ртом добавил. — И потом, пусть уже убьет хоть кого-нибудь. Думаю, ему этого уже хочется.

Свинка, подвешенная за шею, на этих слова жалобно хрюкнула и задергалась на веревке.

Я нервно сглотнул подступивший к горлу ком.

Мне? Хочется убивать свинью?

— Не-не, пусть лучше она будет просто тушей, — умоляющим тоном сказал я.

И это была моя ошибка!

Ян с прищуром посмотрел на меня, потом на свинку.

— Слышь, Рыжий, а давай-ка сделаем ему тренажер на силу удара?

— Запросто, — отозвался тот, по-быстрому догрыз свое яблоко и, швырнув огрызок в детвору, громко крикнул. — А ну кыш! Дальше веселуха только для взрослых!

— Давай, руби свинью, — потребовал от меня Ян. — Руби так, чтобы убить с одного маха. Убил — значит, хороший удар. Не убил — плохой.

Я шумно выдохнул, занес меч...

Свинья прекратила визжать, наклонила голову в бок и посмотрела на меня.

Меч у меня опустился.

— Что, вот прямо по живой?.. — неуверенно проговорил я.

— Ну по врагу-то ты по живому рубить будешь, — вполне логично заметил Рыжий, усевшись сверху на пустую бочку. — Или будешь их просить тихо умереть самостоятельно, прежде чем удар нанести?

Ян задумчиво потер щеку.

— Слушай, Рыжий, да ты молодец! Мне ведь даже в голову это не пришло.

— Всегда рад помочь, — улыбнулся тот.

— Даня, ты кого-нибудь убивал в свой жизни? — спросил меня в лоб Янус.

— Эммм... — протянул я. — Не считая Умки?

— Умку ты не убивал, — заметил Ян.

— Но я-то думал иначе.

— В любом случае, у насекомых нет крови. Ну а хотя бы курам головы отрубал? Овец резал?

Я отрицательно покачал головой.

— В моем мире они тихо лежат на полках магазинов, аккуратно помытые и расфасованные в порционные лотки и пакеты, иногда — даже уже приготовленные, — признался я.

— Отлично. Тогда тем более — руби свинью! — заявил Янус.

Свинка склонила голову в другую сторону и скрипуче проговорила:

— Давай, Даня. Сделай мне больно. Убей, разорви мою плоть и разложи ее в лотки и пакеты!

— Да ну вас нахрен! — разозлился я.

Ян рассмеялся. Рыжий закатился беззвучным хохотом, вытирая прослезившиеся глаза.

Я глубоко вдохнул. Ну держитесь, черти. В конце концов, это же на самом деле не живая свинья. Это — туша с ледника, на которую просто наложили иллюзию.