Боги, пиво и дурак. Том 2 (СИ) - Горина Юлия - Страница 19

Отступив на шаг, я приготовился к удару и — рраз!

Свинья завизжала так, что я испуганно отшатнулся. Из рассеченного свинского тела фонтаном забила кровь. Туша забилась на веревке, как бешеная.

А потом перестала визжать так же внезапно, как начала, и томно простонала, похрюкивая:

— Ну что же ты, Даня! Надо сильней! Резче! Глубже!..

Янус заржал в голос. Рыжий схватился за живот. И даже я не выдержал и рассмеялся.

— Мужики, ну стыдно же — дети за забором! А вы тут устроили расчлененку в онлайн режиме с комментариями, блин.

— Чего-чего? — переспросил Ян.

Он обернулся к забору и громко крикнул:

— А ну кыш, оболтусы! Кого догоню — выдеру!

С той стороны донесся звонкий хохот и топот грубых башмаков и босых пяток.

— Ты за этих детишек беспокоишься? — спросил Ян, указывая рукой на забор. — Серьезно? Да они в отличие от тебя уже давно бы прикончили эту бедную тушу! Эти дети по выходным бегают на показательные казни, а перед праздником урожая помогают матерям резать живых гусей, чтобы приготовить их с яблоками. А ты смущаешься при них иллюзию зарезать. Давай, бери меч и руби ее, родимую! И, как по мне, причина твоей нерешительности вовсе не в юных зрителях, а установках в твоей голове. Ты вроде как умом понимаешь, что ничего страшного на самом деле не происходит, но рука все равно не поднимается.

Я вздохнул. Определенно, в его словах была доля истины.

— Но на берегу-то я проткнул плечо одному из убийц!.. — попытался я хоть как-то оправдаться.

— И потом добил его? — подал голос Рыжий.

— Нет, — вынужденно признал я.

— Вот тебе и ответ, — сказал он и вытащил из кармана еще одно яблоко.

Я шумно выдохнул.

Ну давай, Даня. Вперед, на свинью!

Я подвигал руками, пытаясь стряхнуть с них невидимые гири, взял половчее меч и, сосредоточившись, со всего маху ударил по туше.

Свинья опять громко взвизгнула.

А потом, скосив на меня глаза, эпично произнесла:

— Все кончено. Я убита. Похороните меня на холме.

И, вывалив язык, обмякла на веревке. Кровавые разводы на туше и лужа под ней исчезли.

Я вытер пот со лба и улыбнулся.

— Думаю, как-нибудь без холма обойдемся.

Ян с довольной улыбкой хлопнул меня по плечу — увесисто, так что я аж покачнулся:

— Хорошо ударил! И главное — правильно!..

Тут задняя дверь в трактир приоткрылась, и из-за нее выглянул Эрик.

— Магистр Янус, там к вам пришли, — сказал он.

— Кого там еще нелегкая принесла? — недовольно буркнул тот.

— Магистр Леон из «Скользящего танца».

Лицо Януса стало заинтересованным.

— Эвона как. Значит, аж целый магистр не поленился притащить сюда свою задницу за маленьким воришкой? Любопытно, однако.

Снедаемые любопытством, мы направились в харчевню.

Внутри царило напряженное ожидание. Вся наша школа собралась на одной половине, недружелюбно поглядывая на незваного, но тем не менее ожидаемого гостя.

А на другой половине расположился магистр «Скользящего танца» с двумя сопровождающими.

На вид магистр был несколько старше Януса. Его угловатая тощая фигура сразу напомнила мне кузнечика: очень узкие плечи, обтянутые зеленым шелком, белая кружевная манишка с золотой булавкой, длинные тонкие ноги в коротких штанах и белых чулках. На тонкой, простите, талии — потому что другим словом это было не назвать — поблескивал черный с золотом ремень с ножнами. Длинные серые волосы магистра струились по плечам, на крючковатых пальцах блестели перстни.

Но при всем при этом смешным он вовсе не казался. Наверное, из-за лица.

У магистра были очень выпуклые, стеклянные голубые глаза, веки бассета, острые скулы и аскетичные ввалившиеся щеки. Под глазами от внутренних уголков и до самых висков тянулись две грубо прорисованные черные линии, как у какого-нибудь древнего египтянина.

Он сидел сбоку от стола, скрестив свои длинные и тощие руки, и с совершенно безразличным лицом смотрел в одну точку прямо перед собой.

Два воина за его спиной выглядели куда менее эксцентрично, но одежда на них была добротной, сорочки — белоснежными, а на ножнах поблескивала серебряная отделка. И, как мне показалось, они с каким-то брезгливым превосходством поглядывали на нашу разношерстную орду.

А тут еще и мы ввалили в харчевню: Янус в прилипшей к разгоряченному телу рубахе, Рыжий с очередным яблоком в руках и я с голым торсом. Класс!

Воины за спиной нашего гостя зашевелились, с мерзкими тонкими улыбочками зашуршали между собой.

Их магистр медленно повернул голову к своим птенцам, и они разом умолкли и вытянулись в струнку.

Потом так же неспешно перевел взгляд на Яна и проговорил неожиданно молодым и сочным для такого щуплого тела голосом:

— Рад чести приветствовать магистра «Парящего грифа».

Ян широко улыбнулся.

— Да ну? Магистр Леон прям-таки рад меня приветствовать?

Глава «Скользящего танца» поджал губы и сцепил свои унизанные перстнями пальцы на остром колене в замок.

— Не принимай слишком близко к сердцу, Янус, Это всего лишь вежливая форма приветствия.

— Надеюсь, ты не ждешь того же и от меня? Поскольку я не имею привычки держаться вежливо с теми, кто подсматривает в замочные скважины, — уже серьезно ответил Ян. — Но тем не менее пива с дороги я тебе все-таки предложу. Анна, принеси нам выпить! — приказал он девушке за стойкой.

И, с грохотом выдвинув из-за стола скамью, присел рядом со своим гостем.

— Ну, рассказывай, — сказал Ян.

Магистр Леон блуждающим взглядом обвел харчевню.

— Я бы предпочел продолжить беседу в более приватной обстановке, — сказал он.

Ян усмехнулся.

— Увы, ни о какой приватности речи уже не идет. Твой парень наделал столько шума, что поднял на уши всю школу, так что у нас все в курсе случившегося, включая первогодок и даже повара. Кстати, было бы неплохо возместить ущерб за испорченную мебель, битое стекло и безвозвратно погибшее произведение искусства.

— Это за портрет Таши Крэй, что ли? — вполголоса осведомился Рыжий.

— Да, за ее разодранные в лохмотья прелести! — зыркнул на Рыжего Ян. — Надеюсь, никто из присутствующих не станет спорить, что ее прелести — это произведение искусства?

— Справедливо, — кивнул Леон. И выложил на стол небольшой кожаный кошель. — Здесь двести золотых.

— Ты шутишь что ли? — приподнял бровь Янус.

— Вовсе нет, не шучу. Хотя пара лавок и стекло даже вместе с живым оригиналом твоего утраченного портрета по моим подсчетам стоят куда меньше. Но я не мелочен и хочу выказать жест доброй воли по отношению к тебе и школе. И на этом предлагаю считать инцидент исчерпанным.

Тем временем Анна принесла запотевшие пузатые кружки с густым и терпким пивом и ловко расставила их на столе.

— То есть ты считаешь, что двести золотых достаточно, чтобы отмыться от обвинения в шпионаже? — нахмурился Ян. — Ты это серьезно?

Леон коснулся кончиками своих крючковатых пальцев запотевшей кружки, взглянул на оставшуюся на руке влагу и растер ее плавным движением.

— Янус, мне кажется, ты неверно воспринимаешь ситуацию. Какого еще обвинения в шпионаже? Школа Скользящего танца не имеет никакого отношения к этой дикой выходке первогодки. Что он там хотел — обокрасть твой кабинет, или же попытаться запятнать честь школы, которая приняла его, мне не известно. Конечно... — магистр многозначительно приподнял брови. — мы можем привлечь к разбирательству дознавателей и судебные службы, чтобы прояснить этот вопрос, но мне показалось, что и вам, и нам достаточно других... сложностей, чтобы погружаться еще и в судебную тяжбу.

Ян хмыкнул.

— Я предлагаю другой расклад, Леон. Ты просто скажешь мне, кто ваш осведомитель, а я отдам тебе мальчика.

— Он... жив? — дрогнувшим вдруг голосом спросил Леон.

— И даже здоров, — отозвался Ян.

— Почему? — поднял бровь Леон. — Ведь закон позволяет наказать вора, застигнутого на месте преступления.