Передозировка - Джонс Рада - Страница 26

Эмма знала, что может случиться и по-другому. Теперь все зависело от нее.

Она могла помочь Тейлор сделать аборт и, возможно, потом всю жизнь терзаться от сожалений и вины. Или она могла отказать, и тогда существовал риск, что Тейлор решит сделать аборт подпольно.

А значит, угроза осложнений, бесплодия, а то и смерти. Даже если все пройдет удачно, Тейлор будет винить меня в том, что я подвела ее, когда она во мне нуждалась. Хорошего выхода здесь просто нет.

Виктор отвез бывшую жену к машине.

— Не смей давать разрешение, Эмма. Тейлор никогда не оправится. И однажды обвинит тебя в том, что ты убила ее ребенка!

— Непременно обвинит! Это же я во всем виновата: что родила ее, что ты сбежал от нас девять лет назад, что Майк умер! Что бы ни пошло наперекосяк в жизни Тейлор, виновата всегда я.

— Эмма, речь же идет о ребенке! О тебе, обо мне и о Тейлор, обо всех нас! Ты не можешь помогать в его убийстве!

— Я и не собираюсь. Аборты — не моя сфера. Дочь уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения и жить с их последствиями. До ее беременности мне нет дела. Вот до нее самой — есть. Я пытаюсь сохранить ей жизнь.

Виктор злился. Он остановился рядом с машиной Эммы, одиноко стоявшей на парковке возле больницы. Уже минула полночь.

— Надеюсь, ты передумаешь. Поверь, ты совершаешь ошибку.

— Прости. Я подумаю. Спасибо, что подвез.

Она открыла дверь и нажала кнопку на брелоке с ключами. Ее «хендэ» засияла огнями, словно новогодняя елка.

Эмма сделала шаг к машине.

Шевельнулась какая-то тень.

Она открыла машину и поспешила сесть. Захлопнув дверь, заперлась изнутри.

Было холодно.

Виктор ждал.

Интересно, заметил ли он тень?

Кажется, человек прихрамывал.

Что-то в нем казалось знакомым.

Эмма приехала домой и заперла дверь на засов.

Я замерз.

Машина простояла на месте целый день.

Она вообще собирается сегодня домой?

Я совсем закоченел. Надо уходить.

Машина…

Отхожу в тень и жду.

Она выходит.

Хватаюсь за нож.

Она смотрит в мою сторону.

Другая машина не уезжает.

Ждет.

Я растворяюсь в темноте.

Еще вернусь.

Эмма всю ночь ворочалась и проснулась совсем разбитой. Пришлось выпить два двойных эспрессо, прежде чем удалось разобраться с распорядком дня.

Сначала планерка, потом смена. Предстоит долгий день, и выспаться получится не скоро. Придется обходиться кофе.

Она почистила зубы дважды, чтобы перебить привкус выпитого накануне вина. Натянула униформу — все же лучше, чем искать подходящую по размеру одежду.

Она и правда набрала вес. Перекусы в комнате отдыха, нехватка сна и упражнений, вино — важнейшая часть ее диеты в последнее время, которая засчитывается за пять суточных порций фруктов, — похудению все это не способствовало. Фунты набегали один за другим.

Усталая женщина в зеркале совершенно не напоминала прежнюю Эмму. Эта женщина ей не нравилась. Она ее не любила.

Эмма была о себе невысокого мнения. Кроме разве что тех случаев, когда удавалось сделать нечто по-настоящему особенное. Например, спасти жизнь или поставить сложный диагноз. Ты хороша ровно настолько, насколько хорош твой последний поступок. В последнее время я не так уж и отличилась. Просто пытаюсь не пойти ко дну.

Она накинула поверх костюма свежий белый халат, чтобы скрыть фигуру, и накрасила губы любимой красной помадой, чтобы придать себе немного уверенности.

Чуть подрумянила щеки: незачем выглядеть ходячим трупом. Схватив сумку с привычным набором, без которого она никогда не выходила из дому, Эмма отправилась на работу.

В машине было холодно. Она натянула варежки и поплотнее укуталась в парку цвета ржавчины. Потом включила аудиолекцию по детским травмам и тронулась с места.

Что-то было не так.

Холод? Голод?

Недосып.

Скорее всего.

Просто нервы разыгрались из-за выпитого кофе.

Планерка с бывшими друзьями?

Нет.

Что-то не так.

Окно.

Она уже много недель ездила по сырым, посыпанным солью дорогам. Машина была заляпана грязью по самую крышу. Дворники еле справлялись, расчищая лобовое стекло ровно настолько, чтобы можно было ехать.

Сейчас на окне со стороны водителя было чистое пятнышко.

Вот здесь, прямо по левую руку.

Кто-то расчистил достаточно места, чтобы заглянуть внутрь.

Она вздрогнула.

Здесь же нечего красть. Даже самой машине грош цена.

И все же…

Нутро подсказывало ей, что пора встревожиться. Нутро ее никогда не подводило. Та тень прошлым вечером…

Эмма похолодела.

Она опоздала: планерка вот-вот должна была начаться. Майк, главный администратор отделения неотложной помощи, многозначительно посмотрел на новую заведующую. Она заняла пустующий стул рядом с Брендой, которая старательно не обращала на Эмму внимания.

— Спасибо всем, что пришли, — открыл совещание Майк. — У меня хорошие новости. Джорджу стало лучше.

Раздались радостные возгласы. Джорджа в отделении любили. Для многих он был наставником и для всех — другом.

— Он стал реагировать на раздражители. Приходит в себя, когда снижают дозу седативных. Через день-другой его будут снимать с ИВЛ. Это лучшая новость с самого происшествия.

Происшествия?! Это мягко сказано. Всем известно, что его пытались убить. Полиция приходит каждый день, повсюду сует нос, задает вопросы, собирает отпечатки пальцев и бог знает что еще.

— Дженни собирает деньги для семьи Джорджа. Кто хочет помочь, пожалуйста, обращайтесь к ней. Сгодится любая мелочь, даже просто на бензин.

В кабинете стало шумно — все потянулись за кошельками. Майку пришлось повысить голос:

— Второй вопрос на сегодня — налоксон. За первые два месяца мы израсходовали больше налоксона, чем за половину предыдущего года. Запасы заканчиваются. Мы пытаемся связаться с новыми поставщиками и выяснить, не поможет ли нам чем-нибудь департамент здравоохранения, но пока придется его поберечь. Пожалуйста, не используйте налоксон без необходимости.

Кабинет взорвался негодующими восклицаниями.

— Вы шутите?! — возразила Сьюзи. — Откуда нам знать, есть ли необходимость, пока мы не увидим, работает он или нет?

— Да ладно! Вы серьезно? Хотите ввести нормы на налоксон? — заговорил даже никогда не подававший голоса Карлос.

Он был из Нью-Гемпшира, эпицентра «эпидемии опиоидов». Там практически жили на налоксоне.

— Это безумие, — заявил Курт. — Налоксон — это не только лекарство, но и средство диагностики. Он входит в протокол СЛР.

— Нужно пополнить запас, — заявила она и обернулась к Сэлу, который пытался слиться с фоном. Как к заведующему аптечным хозяйством неотложки, к нему обращались за налоксоном в первую очередь.

— Пожалуйста, успокойтесь, — попросил Майк. — Я не говорю, что его не надо использовать. Я прошу действовать более взвешенно. Было несколько случаев — шесть, если быть точным, — когда пациенты получали больше двух доз налоксона. Это не соответствует ни протоколу СЛР, ни стандартам лечения.

— В самом деле? Больше двух доз? — спросил Курт.

Он постарел. Эмма не видела его с того самого дня, когда Шейлу привезли с передозировкой. Эмма хотела узнать, как у нее дела, но побоялась снова поругаться с Куртом.

Он выглядит так же скверно, как я себя чувствую.

— Да, три дозы в трех случаях, четыре — еще в двух, а в одном случае пациент получил шесть доз налоксона. Этого нет ни в каких руководствах.

— Верно, — согласился Курт. — Кто их дал и почему?

— Это сделала я, — сказала Эмма. — Пациент был здоровым молодым человеком с картиной, типичной для передозировки, поэтому я дала еще немного. Он не отреагировал, и я добавила.

— Шесть доз?