Передозировка - Джонс Рада - Страница 27

— Да.

— И помогло?

— Да. Сердце заработало, пациент был направлен в интенсивную терапию.

— Допустим, но что потом? Нет смысла запускать сердце, если мозг уже умер. Перевод пациентов с гибелью мозга в реанимацию истощает наши и без того скромные ресурсы. Имеет значение только хороший неврологический исход. Он дожил до выписки?

Если бы я знала… С Тейлор и прочими заботами я даже забыла проверить, как дела у того парня. Впрочем, он был мертв так долго, что по неврологической части у него наверняка полная катастрофа, даже если он выжил.

— Его вчера выписали, — сказал Сэл. — Ушел сам. Был совершенно адекватен.

— Неужели?! — воскликнул Курт. — Так сколько налоксона, говорите, он получил?

— Кажется, шесть доз.

— Почему?

— Просто показалось, что это должно сработать. Молодой, здоровый, картина типичная для передозировки, — неуверенно произнесла Эмма, потом добавила: — Я решила, что это может быть фентанил. Похоже, кто-то в наших местах им торгует.

Воцарилось тяжелое молчание. Фентанил — сильный и опасный наркотик. Его появление на улице — дурная весть.

— Тест на фентанил был положительный? — спросил Курт.

— Да.

— Но почему потребовалось столько налоксона? — спросила Бренда.

— Потому что фентанил прочно связывается с рецепторами опиоидов, — пояснил Сэл. — Так прочно, что приходится буквально заливать его налоксоном, чтобы обратить эффект вспять. Единственная хорошая новость — его действие быстро проходит, и дозу не приходится повторять.

— В смысле, после первых шести? — язвительно уточнила Бренда, и все рассмеялись.

Жизнь в неотложке нелегка. Люди страдают, умирают. Дурные новости и трагедии здесь идут по грошу за пучок. Единственный способ выжить — отрастить толстую шкуру и обзавестись мрачным чувством юмора. Мы смеемся над тем, что больше никому не покажется смешным, — иначе разревемся. Мы словно на войне. Оружия здесь нет, но в остальном — точь-в-точь как в том сериале про военно-полевой госпиталь: страдания, смерть и чокнутые.

— Плохая новость, — нахмурился Курт. — И для нас, и для местного населения.

— Информация подтверждена? — спросил Майк.

— Пока нет, — отозвался Сэл. — Я жду ответа из токсикологического центра. Мы направили им несколько образцов по нашим случаям.

— Что ж, — сказал Майк, — тогда сначала дождемся ответа.

— А тем временем лучше запастись налоксоном, — добавил Курт. — Вы предупреждены. Если кто-то умрет из-за нехватки препарата, виноваты будете вы.

Все еще помнит наш старый конфликт. Они разошлись во мнениях по поводу сортировки пациентов скорой помощи. Пациент умер. Когда обвинили Курта, он перевел стрелки на Эмму. В итоге — долгие годы вражды. Значит, перемирию конец?

Курт был опасным противником, без какого Эмма с радостью обошлась бы. В последнее время она только и делала, что наживала себе врагов в неотложке. Даже старые приятели — Алекс, Бренда и Джуди — стали ее избегать.

Она направилась к двери. Шум разговоров прорезал четкий металлический голос Курта.

— Доктор Стил…

Надеюсь, он не собирается поставить нас обоих в неловкое положение.

— Спасибо, что рассказали нам. Я буду рад работать с вами, чтобы наше отделение стало еще лучше.

Эмма покраснела, на глазах выступили слезы. Она ожидала чего угодно, только не этого. Даже не перемирие — полная капитуляция. Сэл улыбнулся. Старая подруга Бренда, игнорировавшая Эмму всю планерку, вдруг обняла ее:

— Я тобой горжусь!

Это означало прекращение огня. Хотя бы на время.

Она идет.

Уже в дверях, залитая светом.

Я жду снаружи, в темноте.

Она меня не видит. Я тень тени.

Выходит на улицу.

В руке у меня нож. Я готов.

Она смотрит прямо на меня.

Она не может меня видеть!

Задерживаю дыхание.

Принюхивается.

Что она надеется унюхать? Снег?

Смотрит на меня. Она знает.

Отступает назад.

Меня пробирает дрожь.

Она знает, что я здесь.

Не может быть.

Жду.

Возвращается.

Просто что-то забыла.

Я готов.

Она выходит, и я начинаю подбираться ближе.

За спиной у нее идут охранники. Фонарики разрывают темноту, ищут меня. Я падаю на землю, перекатываюсь. За одну машину, за другую, за третью.

Начальная подготовка — хвала Вьетнаму!

Она ведет их прямо туда, где я только что стоял.

Но меня там больше нет.

Она снова принюхивается и смотрит прямо в мою сторону.

Она не может меня видеть! Я темнее самой темноты!

Она знает, что я здесь.

Откуда?

Я бегу.

К ней я больше не сунусь.

Она ведьма!

Кайла отложила тушь. Бросив последний взгляд в зеркало, натянула пушистую шапку, в которой напоминала рыжую кошку. Улыбнувшись, она выглянула в окно.

Иден был уже готов и играл в снегу. В красной шапке и с румяными щеками он выглядел счастливым и здоровым. Кайла была рада, что Дик предложил взять его с собой. Им с сыном нечасто удавалось проводить время вместе, но сегодня было воскресенье, у нее выходной, и они собирались на подледную рыбалку.

Раньше они никогда не удили зимой, хотя им доводилось видеть, как рыбаки часами сидят на перевернутых ведрах со снастями в руках и зачарованно смотрят в лунку во льду, ожидая клева. Кайла искренне не понимала, что интересного в таком занятии. Дело явно не в добыче: рыбешки были мельче ладошки Идена.

Ну и что? Погода стояла великолепная, замерзшее озеро блестело на утреннем солнце россыпью бриллиантов. На улице было так здорово!

Она завела машину и заметила груду использованных бумажных салфеток на полу. Они остались с пятницы, когда Курт расстался с ней.

Последнее время он старался избегать ее. Почти не разговаривал, даже по работе. Кайла пыталась проявлять понимание. Она знала, что жена Курта больна, и уважала его решение проводить с ней больше времени. Но очень скучала по нему.

В конце концов она попросила его сходить с ней куда-нибудь. Он согласился с таким видом, будто ему предложили вырвать зуб.

Они назначили встречу в кафе на другом берегу озера, где никто их не знал.

Она заказала кофе и успела выпить половину, прежде чем приехал Курт. Он был красив и решителен, как и в день их первого свидания два года назад. Тогда его улыбка освещала все вокруг. Теперь лицо казалось угрюмым и мрачным. Так Кайла и поняла, что все кончено.

Курт улыбнулся ей, но не поцеловал. Он сидел и пил воду, чтобы смягчить горло, глядя на подтаявшие кубики льда, словно пытаясь предсказать чье-то будущее.

Мое будущее.

Курт посмотрел на нее, и в глазах отразилась боль.

— Нам надо расстаться, Кайла.

— Почему?

— Я больше не могу мучить жену. Я очень тебя люблю, и эти два года ты была настоящим светом моей жизни. Но больше так не может продолжаться. Это убивает Шейлу. Это убивает меня.

— Долго же ты разбирался в себе…

— Я сожалею, что причинил тебе боль.

— А как насчет того, чтобы поступить по-мужски? Как насчет того, чтобы поговорить честно, а не избегать меня, притворяясь, будто я не существую?

Люди вокруг начали поглядывать в их сторону, и Курт сжался в кресле.

Такой же трус, как и все мои мужчины. Будь его воля, он просто взмахнул бы волшебной палочкой и заставил меня исчезнуть в облачке дыма.

— Мне действительно очень жаль. Надо было вести себя иначе. Я был так ослеплен тобой… И все еще ослеплен. Я до сих пор люблю тебя. Ты свежа, прекрасна, жизнерадостна. Я настолько тебя полюбил, что пренебрег женой, с которой прожил двадцать лет, и едва ее не уничтожил. В отчаянии Шейла попыталась убить себя. И едва не умерла, — сдавленным голосом сказал он. — Я решил попытаться все исправить. Постараюсь быть ей хорошим мужем, каким не был уже много лет. Не знаю, можно ли еще спасти наш брак, но я попробую.