Бык из моря - Джеллис Роберта - Страница 38

• Предыдущая
• 38/91
• Следующая

Теперь угрозы Пасифаи сводились к тому, что можно было устроить без помощи богов. Если она предрекала какой-либо знатной семье несчастье — несчастье это приходило от рук вооруженных парней в масках и без родовых значков, которые исчезали сразу, как только завершали разгром. Если предрекала удачу — то лишь в делах торговли или политики. И все же к угрозам она прибегала нечасто. Минос не одобрял этого, да и собственное политическое чутье удерживало царицу от того, чтобы провоцировать взрыв. Но, конечно, вершиной ее успеха было бы привлечение верховной жрицы Диониса к служению Богу-Быку.

— Это происходит по воле Бога-Быка, — громко возгласила Пасифая. — Что тут общего с благословением мелкого божка, отвергшего к тому же свою жрицу? Я требую, чтобы ты танцевала на рассвете на празднике в честь Бога-Быка.

— На рассвете я провожу обряд Призывания Диониса к лозам. — Голос Ариадны звучал спокойно, хотя горло саднило от невыплаканных слез.

— Которому твой божок не внемлет! — Пасифая будто выплевывала слова. — Которого не заметит никто на Крите! Ты будешь одна — со своими древними жрицами и жрецами да шестеркой детишек, которые страшно жалеют, что их посвятили мертвому божку, и мечтают спуститься с горы в храм Быка.

— Будь что будет. Дионис не ушел, и это доказывает наше вино. Он — мой бог, и я служу лишь только ему и Матери, которая превыше всего, превыше даже богов.

— Я — твоя мать и твоя царица! — взвизгнула Пасифая. Где-то позади завопил Астерион. — Я повелеваю тебе танцевать для Бога-Быка! Ты должна повиноваться мне!

— Нет, — сказала Ариадна. — Лишь Дионис может повелевать мной.

— Дионис ушел! Умер! Говорю тебе: если не станешь танцевать для Бога-Быка — я сровняю твое святилище с землей. Я...

Ариадна рассмеялась ей в лицо.

— А я поражу лозы царя и царицы Кносса сушью, и никогда уже ничего не вырастет и не вызреет на них — только лишь на лозах царя и царицы. Остальные виноградники будут плодоносить обильней прежнего.

Пасифая взвыла от злости и бросилась к Ариадне, занося руку для удара. Астерион снова взревел, и один из его опекунов предупреждающе вскрикнул... Раздался глухой удар палки... Астерион взвизгнул от боли, и Ариадна круто развернулась — узнать, что с ним. Тонкая струйка крови текла по его мордашке, опекун ворочался на полу, пытаясь встать, а Астерион, оскалясь, выставив когтистые пальцы, мчался на Пасифаю — и в глазах его была смерть. «Не бить Ридну!» — ревел он.

— Нет, нет! — Ариадна схватила брата за руку и развернула к себе. — Никто меня не бьет, мой хороший. Ты ведь знаешь, мама много кричит. Не обращай на нее внимания. Пойдем, малыш. Пойдем поиграем новыми игрушками. Давай покрутим волчок. Знаешь, у меня он никогда не крутится так долго, как у тебя.

С минуту он вырывался, но Ариадна обняла его и чмокнула в щеку. Рот Астериона закрылся, красивые коровьи глаза заморгали.

— Ридну не бить?

— Никто не будет бить Ридну. — Ариадна поцеловала его еще раз.

Астерион взглянул через свое — и Ариаднино — плечо, и девушка вдруг поняла, что он лишь немногим ниже нее. А он смотрел на мать — и в груди его клокотал жуткий звериный рык. Ариадна краем глаза видела, как один из опекунов проскользнул вдоль стены к Пасифае. Рычание стихло, Астерион расслабился, и Ариадна понадеялась, что охранник убедил царицу уйти. Она снова потянула Астериона за руку.

— Давай сядем вот здесь, ты и я рядом. — Она легонько подтолкнула братишку и подтянула к себе короб с игрушками. — Ну-ка глянь, какой волчок. Золотой! Попробуй запусти — видишь, побежали красные полоски. Вверх — вниз... Нравится?

Астерион прижался к ней головой.

— Люблю Ридну, — заявил он и с такой силой крутнул волчок, что заискрившиеся алые полосы едва не ослепили Ариадну.

— Н-да, весьма интересно... — заметил Вакх, поднимая голову от чаши, в которую смотрел.

Постанывая, Силен перевернулся на ложе в его сторону. На лице, да и на всем его плотном, небрежно прикрытом гиматием теле видны были синяки и ссадины. Увидев, что привлек его внимание, Вакх описал стычку меж Ариадной и Пасифаей, за которыми только что подсматривал.

— Тебе стоило бы показать это ему, — сказал Силен, рассматривая светловолосого красавца; если того что и портило, то лишь небольшие, с красноватыми веками глаза. Не давая Вакху ответить резкостью, Силен торопливо добавил: — Если помнишь, когда ты начал настраивать его против нее, я был с тобой согласен. Но сейчас я думаю иначе.

— Ты не просто был согласен со мной, — хмыкнул Вакх. — Ты каждую ночь канючил, как бы нам заставить его бросить ее и вернуться к прежней жизни.

— Ну да — но я ведь тогда думал, что ему так будет лучше. — Силен, протяжно застонав, рывком сел. — Я помню, что было, когда та, первая, которую он обожал, умерла, — и подумал: чем скорей все кончится, тем скорей он исцелится, так что когда она ему отказала таким манером, мне показалось разумным сыграть на ее неверности и неуважении и обратить его против нее. Мне думалось — он убьет ее или прикажет убить, потом поскорбит немного и быстро забудет.

— Он никогда не забывал ту, другую, — проговорил Вакх. — И теперь думает, что это она же, что Мать возродила ее ему в дар. — При последних словах губы Вакха искривились.

Силен кивнул:

— Думаю, ты прав. И он не исцеляется, Вакх, ему все хуже.

— Думаешь, он и правда вконец свихнется? — с ноткой неуверенности спросил Вакх.

— Ему немного осталось. Он спустил менад на меня. На меня! И смеялся при этом.

Повисло долгое молчание: Вакх снова смотрел в чашу.

— Но он ведь не позволил им тебя убить. — В голосе Вакха звучало чуть ли не сожаление.

— Следующим будешь ты, — с внезапной силой прошипел Силен. — Ты думаешь, он не знает, что мы сделали. Так вот: он знает. Если большая часть происходящего его не волнует, это не значит, что он глупец.

Вакх закусил губу.

— Но если так — все куда хуже. Она его волнует. Людишки, которых мы используем в своих играх, сродни ей. Думаю, он намерен притащить ее сюда. А она куда зорче, чем он, станет присматриваться к тому, что мы делаем. Поэтому-то я так и старался отвратить его от нее.

— Ее — сюда?.. — эхом повторил Силен. — Видеть, как она старится, увядает и умирает... здесь?

— Он не намерен позволять ей вянуть и умирать, — прорычал Вакх. — Ты что — не помнишь, как он «убедил» Персефону даровать бессмертие своей матери? Ну ладно, ладно, — добавил он в ответ на безмолвный протест Силена и поправился: — Упросил ее обратиться к Матери с просьбой дать Семеле такую же долгую жизнь, как всем олимпийцам. — Он поднялся и зашагал по комнате. — Но как это ни называй — делала-то все Персефона. Почему для него так важно всегда утверждать, что сила исходит от кого-то другого?

— Потому что так оно и есть, — спокойно проговорил Силен. — В этом по крайнем мере он мудр. Возможно, он Видит Ее... ты, может, и хочешь забыть, что мы... они, — Силен показал глазами на ту часть дома, где жил Дионис, — не боги, а он не хочет, и я не хочу. Слишком многие из них похожи на тебя. Мать многого не видит, но придет день...

— Ох, уймись. У нас своих проблем по горло — и незачем предрекать их всем остальным. — Вакх еще немного походил и остановился перед Силеном. — Он считает, что в этой жрице есть зачатки Силы. Вспомни: она два года благословляет виноградники одна, а лозы пышны, как будто он с ней! Никакой другой жрице это никогда не удавалось, даже его прежней любимице.

Глаза Силена округлились.

— Вот это да! Правда?

— Я следил за ней — в чаше. — Вакх поморщился. — Думал, он снова разозлится, когда я ему покажу, что она делает, — но он не разозлился. Посмотрел сквозь меня — знаешь, как он смотрит, когда Видение ему понятно — и засмеялся. Ты уверен, что он знает, что мы не даем ему забывать о ее отступничестве ради самих себя, а не ради него?

Силен рассмеялся и снова лег.

— А как по-твоему, почему я весь в шишках и синяках? Сперва он был так расстроен и зол на то, что она оказалась совершенной дурой и может вот так просто отказаться от него, что ничего не соображал. Но это время прошло. Теперь он сообразил. И все обдумал. Твоя очередь следующая. И поверь, однажды гнев окончательно возьмет над ним верх — и он будет хохотать, когда нас порвут на кровавые тряпочки, чтобы удобрить и оросить землю для очередного урожая.

• Предыдущая
• 38/91
• Следующая