Коррупционер (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 37

Белая «четверка», за рулем которой был Крапивин Николай Алексеевич, профессиональный водитель и просто отзывчивый человек, готовый всегда, за вполне умеренную сумму, отвезти, привезти и перевезти, все что угодно, припарковалась у последнего подъезда. Оттуда вышли двое мужчин и женщина, а машина покатила дальше, к выезду со двора. Пока шел через весь двор, к крайнему подъезду, я продолжал обдумывать самую вероятную версию. Есть отзывчивый дядька-шофер, с удобной и востребованной машинкой. А если груз не вмещается в кузов «вазовского» универсала, расторопный мужчина пригонит другое транспортное средство под управлением кого-то из его многочисленных знакомых. Роль дяденьки в преступной схеме понятна — наводчик, знающий, где жилище коммерсантов, где склады, когда поступила крупная партия товара, а когда она была распродана. Вертясь целыми днями в торговом ряду, очень легко собрать информацию о распорядке дня будущих жертв. Пазл сложился, только что с этим делать? Самым слабым звеном в их преступном звене, по-моему, являлся Штепсель. Тарапунька, нордическая бестия по фамилии Белов, судя по его лицу, был парнем малоразговорчивым, в части чистосердечного признания. Хотя, фамилия студента, в ее немецкой интерпретации, хорошо билась с кличкой Вайс, которой звали того урода, что очень рвался ближе познакомится с самым сокровенным местом несчастной Марины, но это, к сожалению, даже косвенным доказательством не считалось. Значить брать ребятишек надо на горячем, с материальными доказательствами. А для этого мне надо взять под контроль квартиру Магомедова, хотя бы аудио. А для этого мне надо, хотя бы установить, где живет этот любитель золота. Обычно, обходы я делаю с верхнего этажа. А если в доме работает лифт, то это просто праздник, просто спускаешься, все время вниз. На мою удачу, лифт работал. Я вышел на, заставленную ящиками с картошкой, площадку девятого этажа, дождался, когда кабина лифта, с завыванием, покатит вниз и приложился ухом к крайне левой двери. Исходя из того, что азербайджанцы народ громкий и эмоциональный, я надеялся не сунуться с вопросом «А где тут у вас живут гости из южной республики?» в квартиру, снимаемую этими самыми гостями. В квартире было тихо, и я нажал на покрытую подтеками известки кнопку звонка. Спустя десять минут и два этажа, я узнал, что Ибрагим живет на пятом этаже, квартира слева от лифта, двухкомнатная, комнаты смежные. На шестом этаже дверь мне никто не открыл, и я двинулся на четвертый. В квартире, расположенной под квартирой Магомедова, явно кто-то был. Но, открывать передо мной дверь, обитатели квартиры, явно, не спешили. Невнятное щелканье, шлепанье, шипение, длилось несколько минут, но так, как вариантов у меня оставалось немного, я упрямо стоял под дверью, периодически нервирую жильцов трелью электрического звонка. Внезапно дверь распахнулась. Передо мной, подслеповато щурясь стояла полная, невысокая старушка.

— Здравствуйте. — я вежливо поклонился.

— Здравствуй, сынок. Ты ко мне?

— К вам. Разрешите войти?

— Заходи — женщина развернулась, и, тяжело, переваливаясь, пошла в глубь квартиры. Я сбросил туфли и надеясь, что носки, за день носки, не сильно «ароматизируют», двинулся за хозяйкой.

В зале женщина тяжело опустилась в широкое кресло, нащупала на подлокотнике очки с толстыми стеклами и приложила их к глазам, на манер лорнета:

— А я то думаю, кто это ко мне пришел, а оказывается милиция. Что случилось?

— Простите, вас как зовут?

— Клавдия Васильевна Федотова, одна тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения, ветеран труда. Паспорт надо?

— Да нет, Клавдия Васильевна, паспорт мне не нужен — я записал данные пенсионерки в блокнот: — мы так, сведенья собираем.

— А что за сведенья, или секрет?

— Нет, не секрет. Обход квартир в целях выявления пьяниц, хулиганов, семейных дебоширов, да и вообще...

— Ну… пьяниц…. — Клавдия Васильевна задумалась: — разве только Леха из триста сорок второй квартиры? И Любку он свои колотит, она часто по подъезду бегает, по соседям прячется… А больше то и нет у нас никого непорядочного. Все вроде бы люди спокойные…. Нет, не знаю.

— Клавдия Васильевна, а соседи ваши, как себя ведут? Не топят вас, не орут по ночам? Тут, в этих домах, то слышимость дай боже.

— Не знаю. Слышимость тут конечно еще та, особенно ночью, но, сильно, никто не скандалит. Нет, бывает конечно, ругается кто-то, но обычно без мордобоя. Покричат друг на друга, и опять тишина.

Вдруг, на головой, ясно и четко заговорил гортанный голос. Звуки звучали громко и разборчиво, но, этого языка я не знал. Через несколько секунд раздался женский смех, шаги, затем все стихло.

— Это что? — я ткнул пальцем в потолок.

— Это нерусские, уже два года квартиру у Капитоновны снимают. Ничего про них плохого не скажу. Вежливые люди. Я пока из дома выходила, всегда поздороваются, дверь лифта придержат. Нет, люди хорошие.

— Что у вас случилось, что вы из дома выходить перестали?

— Что случилось? Случилось то, что и у всех случается — старость. Не могу уже из дома уходить, боюсь, обратно не дойду. А еще гипертония, давление и куча разных болячек.

— А продукты? Кто вам продукты приносит?

— Дочь соседки, Валечка. Такая хорошая девочка. Сейчас с мужем в соседнем дворе живут, двое деток у них. Сережа такой хороший парень. Валечка через день к матери ходит, и мне, старой, продукты покупает, а я ей заранее, половину пенсии отдаю. Спасибо ей конечно, а то, как мой Коленька пропал…

— В смысле — пропал?

— Сынок мой, Коленька, четыре года назад уехал в Якутск, в пароходстве работать. И уже два года ни письма, ни звонка. Я уже не знаю, что делать — на глазах у пожилой женщины навернулись слезы, и она стала шарить руками по подлокотникам, пока не нащупала большой платок. Промокнув глаза, Клавдия Васильевна снова взялась за очки и уставилась на меня, своими огромными, из-за линз, выцветшими, глазами.

— Постойте, а вы звонили, писали?

— Да я старая уже, куда то писать. Звонила я его подружке, Тане. Она с Коленькой на одном пароходе работали, и я знаю, что сошлись они. И другу его звонила, Андреем зовут. Сказали, что не знают, где Коля…Я же выйти не могу, куда я пойду, к кому? — женщина опять зарыдала.

— Так, так, Клавдия Васильевна, стоп! Стоп! Успокойтесь — я побежал на кухню, сунул под кран чайную чашку с выщербленным краем, дождался, когда белые следы хлора, мелкими пузырьками, испаряться с поверхности воды и сунул чашку вздрагивающей от плача старушке.

— У вас телефоны Тани и Андрея есть?

— Где-то были — женщина начала шарить руками в своем необъятном кресле, после чего вытащила потрепанный блокнот, и поднеся его близко к глазам, стала нервно перелистывать пожелтевшие листы.

— А, вот их телефоны — Клавдия Васильевна вопросительно и с надеждой посмотрела на меня.

Я взял готовый рассыпаться блокнот, переписал несколько, написанных крупными рваными буквами, строк и встал:

— Клавдия Васильевна, я узнаю, что с вашим сыном, только и вы мне помогите.

Глава двадцать три. Ловля на живца.

Придя домой, я достал из морозильника «магазинные» котлеты по двенадцать копеек и положил их возле плиты размораживаться, а сам протянул из коридора телефон, осторожно разматывая длинный черный провод и пристроился за маленьким кухонным столиком, производства местного завода реактивных сеялок

— Тридцать шестая, слушаю — сексуальный голос оператора, неожиданно, ответил после первого гудка. Сегодня мне повезло, служба «ноль девять», иногда, бывает наглухо занята.

— Добрый вечер, барышня. Простите за странный вопрос, но не подскажете телефонный код Якутска?

В трубке недовольно фыркнули, но, все-таки, мелодично ответили:

— Минуточку….

Последовавшие затем три цифры, были произнесены в спринтерском темпе, так, что мой мозг еле успел их запомнить, затем связь оборвали.