Рыцарская честь - Джеллис Роберта - Страница 48
- Предыдущая
- 48/90
- Следующая
Херефорд издал победный клич: удар снова потряс его, но и после второго съезда он остался невредим. Даже больше: теперь уже не ошибка противника, а он сам спас себя. Правда, его копье даже не коснулось де Кальдо, но он уже надеялся на свой меч, теперь он близок к победе! Еще один съезд, игра перейдет в его руки, ибо мощь де Кальдо не шла в сравнение с быстротой его клинка. Разъяренный де Кальдо развернул коня на конце поля и сразу бросился вперед, не сменив копья, даже не осмотрев его. Теперь Херефорду было нечего противопоставить зверскому удару де Кальдо, вложившему в него всю силу на последнем заходе. Его копье зацепило левый край щита. Под тяжелой массой де Кальдо, удвоенной скоростью двух коней, копье прогнуло щит и скользнуло вдоль бока Херефорда. Де Кальдо надавил всей своей тяжестью, и Херефорд почувствовал, как треснула кольчуга и тело пронзила боль. С ясностью, какую иногда дарит один миг, он увидел, как дугой изогнулось древко копья. С оглушительным треском копье лопнуло, его конец отлетел, но ничто не могло остановить обломка, который, словно дубиной, ударил Херефорда с такой силой, что его вышибло из седла.
К счастью, Херефорд падал в левую сторону и конь Де Кальдо его не задел. Левая рука Херефорда была парализована, а тяжелый щит лишил возможности смягчить падение. В левом плече при ударе о землю у него что-то хрустнуло. Но времени думать не было. Он вскочил на ноги и выхватил меч. Конь де Кальдо уже приближался, и Херефорд изготовился встретить врага. Он тряхнул головой, разгоняя мглу, затуманившую мозг.
По щекам Элизабет текли слезы, она их не замечала, глядя, как муж медленно поднимался на ноги, как на него наезжал грозный всадник. Она больше не молилась; она ничего не могла ни видеть, ни слышать, ей хотелось вырвать все происходящее из зрения и понимания. Такой власти у нее не было, и она знала, что заслуживает это наказание. До конца жизни она будет видеть и вспоминать это. Будет видеть и вспоминать, как умирал ее муж.
Лорд Сторм сжал луку своего седла с такой силой, что костяное украшение треснуло в его руке и поранило ладонь. Он ничего не замечал. Стиснув зубы, он стонал:
– Встань, Роджер. Очнись, вставай быстро!
Вальтер Херефорд не шевелился, не издавал ни звука, его боль была так нестерпима, что нельзя выразить. Его руки не сжимали поводьев, а тело не напрягалось в мысленном порыве встать между бойцами, как хотелось лорду Сторму. В тот самый момент любовь к брату и страх за него преодолели ненависть и зависть, а он не мог прийти ему на помощь. Вальтер окаменел, и единственным движением у него была бегущая по подбородку и плащу струйка крови от искусанных губ.
Де Кальдо поднял меч. Он улыбался. Его копье не выдержало, и он не убил Херефорда третьим ударом, но он был на коне, а противник сброшен и оглушен. Один хороший удар его парализует окончательно; тогда он спешится и поставит Херефорда на колени молить о пощаде и отдать все, чтобы выкупить себе жизнь.
Херефорд шумно дышал. Он оказался в крайне невыгодном положении – на земле, а противник на коне, притом такой, который по-рыцарски не сойдет с лошади. С предельным напряжением он поднял поврежденную руку со щитом и вцепился пальцами в плащ. Если они не расцепятся, он будет прикрыт, хотя левая рука совсем не слушалась. Еще раз он рисковал своей жизнью. Если бы не рука, он мог рассчитывать на свою быстроту и проворство, напасть на всадника, защитив голову и плечи поднятым кверху щитом. Теперь же это стало невозможно. Было неблагородно в бою целить в коня, но у Херефорда не оставалось другого выхода. Каждое движение отдавалось болью, и это сковало его быстроту. Он стоял неподвижно, наблюдая, как де Кальдо наезжал на него. Меч приподнят и направлен навстречу коню. Стиснув зубы, Херефорд ждал, сдерживаясь, чтобы не отскочить в сторону. Сердце ухнуло вниз, рот переполнился горькой слюной страха. Судорожно сглотнув и схватив ртом воздух, он сделал быстрый и длинный выпад, бросил руку с мечом вперед – и отпрыгнул. Хрип лошади прозвучал для него прекрасной музыкой, а тяжкое падение коня открыло ему дверь жизни. И теперь, не чувствуя боли в плече, он подбежал перехватить лежащего на земле де Кальдо.
Успел он не вполне, но и грузный противник еще только поднимался и не изготовился для боя. Меч Херефорда опустился на него с такой силой, что мог разрубить надвое, но опытного противника было взять непросто. Даже полуоглушенный, он отразил удар щитом и, продолжая движение, нанес его краем сильный удар Херефорду в висок. По щеке Херефорда потекла теплая кровь, но других ощущений он не испытывал. Он опять отскочил в сторону, упреждая выпад де Кальдо. Рисковать принять удар на щит он не мог: пальцы, удерживающие непослушную руку и висевший на ней щит, все больше немели и могли расцепиться. Это оставило бы левый бок незащищенным, а что еще хуже, он указал бы противнику свое самое уязвимое место.
Херефорда мутило от слабости, две небольшие раны кровоточили, но уверенность уже вернулась к нему. Сердце билось сильно, но ровно, во рту стояла сухость, но уже от учащенного дыхания. Глаза налились кровью ненависти, на губах застыла жесткая и беспощадная улыбка победителя. Не все сложилось для него благополучно, он не мог долго сражаться из-за ран и травмы, но этого уже было и не нужно. Поза и поведение де Кальдо говорили Херефорду, что противник испуган, и этот испуг был для Херефорда лучше двух союзников за спиной. Роджер Херефорд знал таких людей, как де Кальдо: в отличие от него самого де Кальдо не обладал бесстрашием в исполнении своего долга. Страх не мог сломить Роджера Херефорда, а де Кальдо он просто уничтожил.
Де Кальдо ткнул в Херефорда мечом и промахнулся. Дыхание его сбилось, он задыхался. Клинок Херефорда скользнул под его щит и резанул в бедро; ему стало совсем страшно. Никогда еще у де Кальдо не было противников, в силе и искусстве которых он так бы ошибался, никогда его турниры не проходили в обратном к его расчетам направлении. Теперь он видел, как страшно недооценил он силы противника, и был подавлен его мощью, относя ее к явлению сверхъестественному. Он в отчаянии замахнулся мечом и рубанул, целясь отсечь голову или руку этого маленького человечка с горящими глазами, с ироничной и уверенной улыбкой на лице, но Херефорд снова увернулся. Когда, промахнувшись, де Кальдо наклонился, меч Херефорда опустился ему на спину, едва не угодив по затылку, куда был нацелен. Кольчуга де Кальдо выдержала скользящий удар, а сам он не выдержал. Он крутанулся, задыхаясь и крича, но Херефорд уже наступил ему на пятку. Издав вопль ужаса, де Кальдо упал. Херефорд занес меч для последнего удара. Ему казалось, что он очищает мир от чего-то страшного и злого, но тут же понял, что свершить это сейчас он не может. Это не было актом помилования, как не было отвращением к хладнокровному убийству уже поверженного врага; он просто физически не мог выполнить" необходимое для такого действия движение – сильное и быстрое. Все, на что хватило сил, это упереть меч в горло де Кальдо и навалиться на клинок телом.
– Бросай меч, слышишь! У тебя на глотке крепкая кольчуга, но я нажму и задушу тебя!
Лорд Сторм повернулся и громко отдал короткий приказ. Пятеро всадников стегнули коней и поскакали за холм, где стояло остальное войско, сообщить известие об исходе поединка. Другая команда – и целый отряд поспешил к подъемному мосту, чтоб преградить путь, если люди Певерела на обратном пути захватят с собой Элизабет, сведя на нет результат боя Херефорда. Стоит промедлить, им на помощь из ворот хлынет вся рать Ноттингема. На стене Певерел сыпал проклятиями и в ярости топал ногами. Де Кальдо сражен, а этот чертов сын Сторм прочитал его мысли! Он уже упустил шанс привести свой предательский план в действие, не приказав подстрелить тех первых пятерых конников, а потом бросить на небольшую дружину Сторма все бывшее в крепости войско. Мудрый лорд Сторм послал к своей армии не одного – целых пять вестников! Собственный страх нанес ему еще одно поражение, он застыл в нерешительности, медлил с приказами, пока не стало слишком поздно. А теперь лучше изобразить невинность, отдать всех пленников и запереться в замке в надежде, что Херефорд выполнит свою половину обязательств и, получив свою жену, уйдет. Когда Сторм блокировал въезд, ничего другого не оставалось, можно было потерять и тех, что были за стенами, а в обороне на счету каждый.
- Предыдущая
- 48/90
- Следующая
