Его заложница (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 16

— Нет! Пожалуйста! Не надо! — начинаю отчаянно просить, чувствуя, как глаза наливаются слезами. К трем пальцам добавляется четвертый, реально больно от натяжения, щиплет, горит. — Мне больно… Очень больно! — не сопротивляюсь, всхлипываю, пытаясь дышать глубже.

Мужчина замирает, кажется, прекращает дышать. Тишина. Я замираю вместе с ним, кусая губы в ожидании чего-то ужасного. Еще содрогаюсь от оргазма и почти плачу от боли внутри. Но его грубые пальцы медленно и аккуратно покидают меня, рука в волосах ослабляет хватку, разматывает волосы и отпускает.

Мужчина утыкается носом мне в шею и дышит глубоко, втягивая воздух. Нет, мне не противно. Нет ненависти, злости и обиды, из меня выкачали все эмоции, я покорно прижимаюсь к стене голой грудью и дышу в унисон с психом. Его горячее дыхание щекочет шею и посылает мурашки по коже.

Шуршание, мой похититель что-то вынимает из кармана и вкладывает мне в ладонь.

— Это ключ от твоей комнаты, — поясняет он, хватая воздух, словно задыхается. Чувствую, как его трясет и насколько он напряжен. — Запрись. И не выходи до утра. Что бы ты ни услышала, что бы здесь ни происходило, не выходи, — выдыхает мне в шею. — Иначе больше не пощажу. А теперь беги, кошка, пять минут тебе форы, пока могу держать себя в руках.

Отступает на несколько шагов, достаёт сигареты и прикуривает. Срываюсь с места и бегу по лестнице вверх. Я уже ничего не понимаю, но верю этому зверю и знаю, что если не убегу – будет хуже.

«Если вы поймали птицу, то не держите её в клетке, не делайте так, чтобы она захотела улететь от вас, но не могла. А сделайте так, чтобы она могла улететь, но не захотела». 

Ошо © 

Александра 

Я почти не спала, задремала только под утро. Не знаю, сколько прошло времени, часов у меня нет, но по ощущению спала я совсем не долго. Наверное, это была самая ужасная ночь в моей жизни.

Как только заперла дверь, тишину разорвал грохот. Кажется, дом содрогался от шума. Я зажимала уши, сползая по стене. Он рычал как зверь и крушил все. А потом наступила тишина. Она пугала еще больше. Я много думала, прокручивая происшедшее, голова болела от навязчивых мыслей, и ни в одной из них я не находила ненависти к этому мужчине. Казалось, он болен. Определенно, псих, но где-то глубоко внутри него очень болит. Выболело настолько, что почти разъело всю душу. Не знаю, с чего я это взяла, просто так чувствовала.

Когда за окном окончательно рассвело, я надела новые штаны из шкафа, футболку и заплела мешающие волосы в косу. Между ног немного ноет от грубого вторжения его пальцев, но не смертельно. Он прав, это не насилие. Я кончила… Я тоже ненормальная. Любая другая в такой ситуации визжала бы от страха, а я бесстыдно кончила. Так что претензий к моему насильнику нет. Он, скорее, истязает мою душу, а телу, как оказалось, все нравится. Может, на контрасте с Вадиком это кажется чем-то новым и…

Нет! Даже думать не хочу!

Я просто схожу с ума в заточении…

Начинаю настраиваться на одну волну с этим психом.

Это ужасно.

Я хочу домой.

Поворачиваю ключ в замке и замираю. Он сказал не выходить до утра. В туалет хочется. Открываю дверь. Прислушиваюсь. Тишина. Может, он спит. Хотя вчера мне тоже казалось, будто мерзавец крепко спит. Телефон так заманчиво выглядывал из его кармана. Мне казалось, стоит протянуть руку – и заветный аппарат будет в моих руках.

Дура.

Так всегда: я сначала делаю, а потом думаю.

На цыпочках спускаюсь вниз и замираю. Комната изменилась. Нет светильника, журнального столика, одного кресла, но все убрано, пахнет свежим утром и чистотой. Прохожу в гостиную, оглядываюсь: на той стене, к которой он меня прижимал, разводы крови брызгами. Очень много крови. Это точно не моя. Я уцелела в этот раз.

Что, черт побери, здесь происходило?

Он калечил себя?

Сглатываю и распахиваю дверь в ванную комнату.

Застываю.

Псих там, в душевой кабине. Абсолютно голый, стоит ко мне боком, упираясь в стеклянные стены кабинки, с опущенной головой, на которую льётся вода. Стенки немного запотели от пара, но его большое, мощное тело все равно бросается в глаза. И если вчера я думала, что он разорвёт меня пальцами, то я ошибалась. Даже в неактивном состоянии его достоинство поражает. Еще один большой и мощный мерзавец. До безобразия сексуален.

Мать вашу, у меня стокгольмский синдром!

Застываю, как вкопанная, не в силах оторваться от мужского тела. Капельки воды стекают по черной вязи татуировок, тело напряжено, от этого выделяются мышцы, перекатываясь от глубокого дыхания, вены на руках вздулись, словно он только что тягал железо в зале. Опасный зверь. Очень опасный. И теперь я убедилась, что его спокойствие обманчиво.

— Так и будешь смотреть? Присоединяйся, — хрипло ухмыляется он, резко поднимая голову. Вздрагиваю от неожиданности и выхожу из ванной.

Почему здесь нет замка?!

Сажусь на спинку дивана. Жду.

Глаза сами собой возвращаются к пятнам крови на деревянных стенах. Что он с собой делал? Наверное, это стресс, но у меня почему-то атрофировалось чувство страха. Будто он вчера вытянул из меня все эмоции и сожрал их, не оставив мне ни капли чувств, сплошные холодные факты.

Мужчина выходит из ванной в одном полотенце на бедрах, мокрый, будто не вытирался, но мне в глаза бросаются его руки. Все костяшки сбиты в кровь. Вот откуда эти пятна на стенах.

— Можно мне тоже в душ? — спокойно спрашиваю я под его пристальным черным взглядом.

— Нужно, — отвечает он и идет к сумке, брошенной возле дивана. Залетаю в ванную, прикрывая дверь.

Быстро принимаю душ, пользуюсь мужским гелем для душа и шампунем. Выбора нет. Вот откуда этот жгучий запах имбиря. Бодрит.

Вытираюсь, быстро натягивая одежду на еще влажное тело. Трусиков нет. Хотя, чего уж там, его пальцы были глубоко во мне, отсутствие белья я переживу. А вот отсутствие замка на двери не вдохновляет.

Высушиваю волосы полотенцем, насколько это возможно, вспушиваю влажные пряди пальцами. Рассматриваю свое отражение: губы красные, немного припухшие от поцелуев этого зверя. Провожу подушечками пальцев по губам – очень чувствительные.

Варвар!

Гад!

Вдыхаю поглубже. Выхожу. Пахнет кофе. Такой заманчивый аромат. Есть не хочется, но вот от свежего кофе со сливками я не отказалась бы.

Мужчина выходит из кухни, уже одетый в рваные потертые джинсы и черную футболку, обтягивающую торс, кулаки замотаны эластичными бинтами, как у бойца. Псих выбил суставы. Он действительно не в себе.

— Стоять! — останавливает он меня, когда я хочу подняться наверх. Разворачиваюсь, смотрю, как мужчина скрывается на кухне и возвращается с термосом и большой чашкой. — Держи, — вручает мне. Молча беру. Запах кофе усиливается. — На выход! — кивает на дверь.

— На расстрел? — язвлю и тут же прикусываю язык.

Александра, ты безнадежная идиотка. Он тебя придушит, за язык и отсутствие инстинкта самосохранения.

— Нет, пока казни отменяются, — ухмыляется. Опять спокойный, дерзкий и довольно уравновешенный человек. У него точно биполярка шалит, я бы сказала, жжет. — Пойдем, тебе понравится, — открывает для меня дверь, учтиво пропуская вперед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Выхожу на двор, вдыхаю. Свежий воздух кружит голову, яркое солнце слепит, щурюсь, осматриваясь. Сегодня тепло. Погода отвратительно прекрасная. Мужчина берет для отдыха на природе два простых сложенных шезлонга и указывает мне на ворота. 

— Я босиком, — указываю ему на еще не зажившие ступни.

— Тогда стой здесь и жди меня, — уверенно говорит он и выходит за ворота, оставляя их открытыми.

Стою, жду, даже не думая бежать. Там, в лесу, не лучше, чем здесь. Везде хищные звери.