Живи и ошибайся (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 39

Лиза мирно спала, я её тревожить не стал. Как можно тише оделся и помчался решать дела.

— Тетрациклин я взял, — спускался уже с третьего этажа Алексей, — но этот засранец вначале в нашу туалетную комнату бегал, потом уже с горшка не слезал. Ума не приложу, чем дезинфицировать.

— Да хоть пищевой содой для начала, на кухне есть. Мыльный раствор. В туалете всё придётся выкинуть и сжечь. Блин! Хлорки нет! Ты слуг собрал?

— Ещё, как дурак, проинформировал, — мрачно ответил Лёшка. — Там сейчас паника. Смотри, как все попрятались.

— Давай ты к нашему засранцу, а я пойду дворню искать и Дмитрия Николаевича.

Из-за приезда большого числа гостей управляющий и секретарь вынужденно ночевали в избах дворни позади скотного двора. Проснулись или нет, мне предстояло узнать. А дальше нужно как-то всех гостей уговорить остаться на карантин. Нельзя, чтобы зараза пошла дальше.

— Обязательно проверить Петиных слуг, — бормотал я под нос, составляя список первоочередных дел.

Встретив по пути к скотному двору Ваньку, передал ему поручение о срочном сборе и вернулся на кухню. Там повар пребывал в полуобморочном состоянии. «Мусьё» Леопольд, присланный Похвистневыми, понимал мой французский с большим трудом. Пришлось размахивать руками, показывая действия.

— Кипятить воды. Много, — поставил я задачу. — Всю посуду повторно сполоснуть, самим руки мыть. Скатерти, тряпки и полотенца — все вываривать.

Перепуганная дворня начала шевелиться, подбрасывать дрова в печи и ставить воду.

— Фрол, — увидел я своего помощника, — вели топить баню. Весь день топить, дров не жалеть, в ней будем вещи пропаривать. Настасья, Танька, мыльной воды разведите, все протирать ею. Начать с комнаты Петра Петровича. Дверные ручки, сами двери, всё, к чему он мог прикасаться, когда до туалета бегал. Дуську к нему в комнату, и пусть не выходит. Кто ещё из челяди с Петром Петровичем близко общался?

Пока суетился и метался в районе кухни, Лёшка занимался Петром. За остальными гостями мы не следили. И вообще забыли им сказать о заразе! Ну вылетело у меня из головы, не думал, что уже кто-то проснулся. Обычно такие слухи быстро сами собой разносятся. А мои дворовые так испугались, что им не до сплетен было. И только когда прибежал Василий с конюшни и запричитал, что господа сами коней седлают, я запаниковал.

Естественно, отличился неугомонный Куроедов. Да ещё Африкана Богдановича подбил какой-то сюрприз устроить.

— Догнать! Предупредить! — заорал я.

Прибежавший на крик Лёшка быстро разобрался в чём дело.

— Если они к Похвистневым поехали, то возвращать не стоит. Там могут быть уже больные слуги. Их поместье по-хорошему тоже надо на карантин. Я тут пузырёк с марганцем и фурацилин достал. Марганец развести, им всю посуду споласкивать. Фурацилин, наверное, не пригодится? — вопросительно посмотрел на меня Лёшка. — Говорят, уксус тоже дезинфицирует. Неплохо бы немного марганца в поместье Похвистневых отправить и там вымыть кухонные принадлежности.

— Чего они в такую рань поскакали? — всё равно возмутился я.

— Оне и не ложились спать, — просветил меня Осип, стоявший неподалёку. — Носил им вина всю ночь в кабинет.

— Алексей, езжай вслед, — застонал я, прикидывая, что пьяные помещики могут учудить. — Что с Петей-то? Видишь, я не могу отлучиться. Хозяин поместья, как-никак.

— Дуське показал, она проследит за капельницей, но ты через полчаса проверь и сними. Петру много давать чуть подсолёной воды и через пару часов ещё тетрациклин. Я немного в него влил. Пришлось порошком, иначе всё назад выворачивал.

Алексей стал собираться в погоню за помещиками, а я отправился лично оповещать гостей о возникшей проблеме. Тех, кто поздно лёг и еще не протрезвел, решили не беспокоить. К дамам тоже врываться не стоило. Большая часть мужчин и молодежи ночевала во флигелях и охотничьем доме. Туда я и отправился в первую очередь.

Столько толкать речей, как в первое утро моей семейной жизни, мне давно не доводилось. К обеду я охрип, доказывая господам, что, в принципе, опасности нет. Если соблюдать нормы гигиены и не разносить болезнь по своим землям, то всё обойдется. Петя, к примеру, уже просто спит.

Проверил Петра я три раза. В первый раз снял капельницу и оценил его состояние. Выглядел он так, что я его узнал с трудом. Как можно так похудеть буквально за несколько часов? Цвет лица синюшный, глаза впали, кожа на руках дряблая, как у старика. Сам весь ледяной и его продолжало колотить от холода. Дуська окно прикрыла, одеяло на Петра накинула, а у него по-прежнему температура тела ниже нормы. Я ему подобие памперса из простыни свернул и в одеяло закутал. Вставать на горшок Петя уже был не в силах, ходил под себя. Алексей его положил на бок, когда капельницу закреплял, и чуть приподнял на подушках. Так Пете было удобно склоняться к тазику, когда его тошнило.

— Полегче чуток стало, — просветила Дуська. — Ноги уже не крючит, а то барин кричал.

Не сразу я сообразил, что это у Петра судороги были. После принятия антибиотика стало немного лучше. Капельница, к слову — единственная, что у нас имелась, должна поддерживать организм от обезвоживания.

— Пить давай побольше, — рекомендовал я Дуське. — Сама из этой посуды ничего не ешь, не пей. Я принесу тебе для умывания воды и мыла. И еды отдельно.

То, что девка заразилась, я ничуть не сомневался. Она за Петром горшок выносила, нормы гигиены наверняка не соблюдала, но пугать её не стал. Заглянул в горшок ради интереса. Дуська что-то про белое зерно говорила. Действительно, продукт хм… жизнедеятельности очень специфичный. Даже характерного запаха нет. Сказал, что сам отнесу, вылью и продезинфицирую сию посуду. Дворовую девку успокаивало то, что мы с Алексеем спокойно ворочали Петю и не боялись заразы. Про то, что у нас прививки, она, конечно, не в курсе, но хотя бы не паникует. Мне бы ещё так гостей успокоить.

Убеждать получалось господ с трудом. От уговоров я переходил к запугиванию. Типа без меня не справятся, а узнает губернатор, что заразу разнесли по уезду, так им же хуже будет. Больше всего, конечно, паниковали дамы. Они есть и пить отказывались. Снова читал лекцию, что кипячение воды — наше всё. Затеял во дворе шашлыки, чтобы господа лично наблюдали, как под воздействием огня гибнут вирусы, и не только холеры.

Шампуры у нас были подготовлены для других праздников, но такой своеобразный пикник на улице пришёлся по душе. К тому же свадебный павильон ещё не разобрали. Слуги убрали скатерть, вымыли столы, застелили чистым полотном, пропаренным в бане. Хлеб из печи дамы тоже сочли приемлемым угощением. Лакей на глазах у публики мыл руки каким-то пахучим мылом и только после расставлял тарелки и подавал еду. Женщины смотрели на ароматный кусок мыла завистливо, но молчали. Лизе я шепнул, что для неё в комнате лежит ещё лучше мыло.

Варёные яйца тоже пошли на ура. К шашлыкам добавилось подобие барбекю из свинины. Гости насытились, немного успокоились и, попивая чай, стали рассуждать о том, что случилось. Наташенька Данненберг жаловалась на всё и сразу. Я её понимал и где-то сочувствовал. Сейчас для молодой барыши любой выезд «в люди» важен. Где ещё жениха искать? Только-только она настроилась посмотреть, кто тут перспективный из гостей или внимание Пети привлечь, как тут такой конфуз, да ещё с основным претендентом в женихи.

В разгар наших чаепитий прискакал Куроедов с сопровождением. Глаза горят, усы торчком! И, судя по всему, он как раз не паниковал.

— Померли холопы Похвистневых. Все трое померли! — радостно сообщил Куроедов.

У сидящих за столом чуть весь обед обратно не вышел. Одна пожилая дама изобразила обморок, остальные начали обмахиваться веерами. Если до этого все воспринимали болезнь Пети как досадное недоразумение. Мол, с чего это я решил, что у него холера? Нужно бы за доктором послать и удостовериться. Правда, никто заходить в спальню Петра не рискнул. Теперь же смерть слуг негласно подтвердила диагноз.