Тайфун - Уайт Робин - Страница 39

Американцы нас обнаружат.

— Час — это слишком много. Мне нужны более оптимистичные оценки.

— А мне нужна жена. К несчастью, нам обоим придется подождать. Но я думаю, можно будет попробовать воспользоваться «зверем».

Это прозвище российские подводники дали спасательным буйкам. Два красно-белых диска были установлены снаружи легкого корпуса подлодки, один на носу, другой дальше к корме. «Звери» освобождались подрывом специальных болтов со взрывателями или автоматически, если подлодка опускалась на смертельную глубину. Оба имели радиопередатчики, которые будут передавать «Байкал, Байкал, Байкал» на международной частоте, зарезервированной для сигналов бедствия. Специальные спутники примут сигнал, определят местонахождение его источника и поднимут тревогу в Москве.

«А «зверь», возможно, и сработает. Хотя это привлечет внимание американцев, словно... — Марков встрепенулся. — Словно колокольчик?»

— Командир?

— На борту лодки есть цепь?

— Где мы собираемся отдавать якорь?

— Сейчас я расскажу тебе, что мне пришло в голову...

Когда Марков закончил, Грачев сказал:

— Это очень рискованно.

— Можешь предложить что-нибудь другое? Ступай ищи цепь.

Марков положил трубку. Где сейчас американская субмарина? Командир ощущал себя слепым, которого заперли в камере вместе с убийцей. Надо прислушиваться к малейшему шуму, к самому слабому шороху, ибо нельзя увидеть, откуда последует новое нападение.

Зазвонил телефон.

— Марков.

— Капитан, говорит Гаспарян. Сейчас мы проходим под границей торосистых льдов. Бородин проложил курс на Новую Землю. Все правильно?

«Байкал» сможет спрятаться у северной оконечности Новой Земли. Море у изрезанного берега изобилует отмелями и скалами. Надо быть сумасшедшим, чтобы направить подводную лодку на такое опасное мелководье. Или находиться на грани отчаяния.

— Да. Какая у нас сейчас глубина?

— Двести метров, медленно всплываем за счет горизонтальных рулей.

— Хорошо. Я ничего не слышал. А теперь найдите участок воды, свободный от льда. Это необязательно должен быть целый океан. Достаточно всего лишь...

Услышав отдаленный приглушенный удар, Марков непроизвольно обернулся.

«Во имя всего святого, что это?»

«Портленд».

Бам-Бам размотал кабель «ТБ-16» почти наполовину. Массивный наконечник, набитый датчиками и узконаправленными гидрофонами, опустился в более холодную и чистую воду. На зеленом «водопадном» дисплее шумопеленгатора появился случайный шум океанских глубин. Верхняя часть экрана была размечена на градусы, указывающие пеленг источника звуков.

Кто является самым шумным живым существом на земле? В подводном мире нет ничего громче треска, хруста и щелчков миллиардов креветок. Море, окружающее «Портленд», по звуку напоминало исполинскую машину по приготовлению хрустящей кукурузы. Причудливыми мелодиями бродила вверх и вниз по спектру песнь кита. Пеленгатор показывал, что кит находится справа по борту, но Бам-Бам понимал, что огромное млекопитающее может быть как в одной миле от подлодки, так и в пятидесяти.

Звук распространяется под водой причудливо. Все зависит от трех условий: температуры, солености и глубины. Область теплой воды искривляет звуковые волны подобно линзе, слой пресной воды может их отразить. Как и плотная, ледяная вода на дне глубоководных желобов. Шрамму приходилось иметь дело со всеми тремя составляющими. А также с Ванном.

В левой части экрана появилась новая вертикальная линия. Естественные звуки появлялись и исчезали, подчиняясь случайным законам. Все время здесь, но никакого рисунка нет. А механизмы работают в четком ритме.

Бам-Бам следил, как линия поблекла, затем снова набрала яркость. Один раз, два, три, затем она исчезла совсем. Шрамм снял микрофон.

— Центральный пост, говорит акустик. Возможно, механический источник сигналов, пеленг двести сорок.

— Выведите на громкоговоритель.

Из громкоговорителя системы внутренней связи послышался случайный шелест воды, затем низкочастотное «бум... бум... бум». Шрамм собрался было предложить переключиться на более чувствительную антенну, установленную в носу лодки, но придержал язык. Если Ванну что-нибудь нужно, пусть сам об этом попросит, твою мать.

— Вы можете определить дистанцию до источника звука? — спросил Ванн.

— Скажу только то, что он неблизко.

«Хочешь узнать поточнее? Гадай сам».

— Хорошо, — сказал Ванн. — Рулевой, переложить руль на пять градусов влево. Новый курс двести пятьдесят. Акустик, переключитесь на носовую полусферу и посмотрите, сможем ли мы снова поймать этот звук. Отбой боевой тревоги.

— Переключаю.

Особо чувствительная носовая сферическая антенна начала выдавать на экран поток информации. Внешне антенна походила на огромный сверкающий зеркальный шар, какие в восьмидесятых подвешивали под потолком на дискотеках, но только на самом деле пятнадцатифутовая сфера вместо зеркал была утыкана сотнями двунаправленных гидрофонов пассивного шумопеленгатора и мощными приемопередатчиками активного гидролокатора. Длинный акустический тоннель соединял антенну с люком в передней эллиптической переборке рядом с «козлиным рундуком», старшинской кают-компанией.

Если не забираться в торпедный аппарат, на всем корабле не было такого пугающе замкнутого пространства, как акустический тоннель. Находясь в нем, оказываешься вроде как уже не на борту лодки, но еще и не за ее пределами; а рядом, по стенкам длинной темной трубы, проходят толстые высоковольтные кабели.

Шрамм всмотрелся в дисплей, пытаясь найти на нем графическое изображение странных звуков, которые только что услышал. Пока что он ничего не мог сказать, потому что не имел доказательств, но его не покидало чувство, что русская «ядерная дубинка» осталась жива.

Скавалло лежала на койке, слушая шепот воздуха из маленького вентиляционного отверстия. Услышав ругань Ванна через устройство внутренней связи, она досадливо поморщилась. Командир сам сел в лужу в Кольском заливе, а теперь срывает зло на всех подряд.

Но затем «Портленд» наполнился отголосками странных звуков, раскатистым ворчанием, прерываемым шипением сжатого воздуха и длинными паузами. Молодая женщина ощутила, что корабль начал маневрировать, услышала, как двигатель заработал на полных оборотах, затем успокоился. Подводная лодка за кем-то гонится или от кого-то убегает?

«Отбой боевой тревоги... Отбой боевой тревоги...»

Скавалло встала с койки. В пустынном коридоре было совершенно тихо. Горел яркий свет, температура оставалась постоянной. Молодая женщина услышала за спиной торопливые шаги и обернулась. Это был Уоллес, младший лейтенант из боевой части связи, помощник Бледсоу, к счастью, начисто лишенный злобности своего начальника. Уоллес постоянно носил с собой карманное издание Библии и очень серьезно относился к вопросу «Как бы в этом случае поступил Иисус?»

— В чем дело? — спросила Скавалло.

— Извините, мне надо бежать.

Уоллес даже не остановился, чтобы ответить.

Молодая женщина прошла следом за ним до трапа. Уоллес сбежал вниз на среднюю палубу. Скавалло спустилась до самого конца. Лишь здесь, на нижней палубе, «Портленд» казался наконец не подвалом, а кораблем. Здесь, в самом низу, отчетливо был виден изгибающийся огромной дугой стальной корпус лодки. Всего чуть больше одного дюйма высококачественной стали Эйч-уай-80 отделяло отсек от океана, и не требовалось особого воображения, чтобы представить себе, что находится за ней.

Скавалло прошла до вспомогательного машинного отделения. Там никого не было. Сложенная беговая дорожка была поднята к переборке и закреплена защелкой. Достав из нагрудного кармана моток тонкой стальной проволоки, молодая женщина распрямила конец, сделав нечто вроде указки. Кто-то установил микрофон рядом с тренажером. От микрофона должен отходить провод. Не доверяя никому, Скавалло решила сама отыскать этот провод. Как совершенно правильно заметил офицер-кадровик: «Мужчины объединятся против женщины».