Вик Разрушитель 3 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 96

Мы замолчали и до самой стоянки не разговаривали, сосредоточившись на том, чтобы не влететь в бурлящие дождевые ручейки, стекавшие с дорожки в специальные стоки. Я довел Свету до автобуса, чтобы она не промокла без зонта, а сам направился к внедорожнику, где меня ждали Тесак с Барбосом.

И в этот момент в открытые ворота стоянки въехали три автомобиля. Представительный «Хорс» с гербом Мамоновых шел в середине, сжатый парой массивных бронированных внедорожников. Колонна сделала полукруг и замерла неподалеку от меня. Захлопали дверцы машин, наружу вышло несколько крупных мужчин в темных костюмах, не обращая внимания на моросящий дождь. Один из охранников с щелчком раскрыл зонт и распахнул заднюю дверцу «Хорса». Знакомый мне мужчина в стильном костюме поправил воротничок рубашки и направился ко мне. Я даже не успел ничего подумать, как Тесак и Барбос выросли передо мной, массивные и напряженные.

— Господин, что вы хотите от мальчика? — спросил Тесак.

— Хочу забрать его на семейный обед, — спокойно сказал отец. — По особому указу императора с сегодняшнего дня младший княжич Мамонов возвращается в семью. Ваша работа окончена, парни, благодарю за службу.

Тесак переглянулся с напарником и тут же убрал свою растерянность с лица.

— Извините, светлый князь, но у нас приказ Главы Рода сопровождать и охранять вверенного нам молодого человека, находящегося под опекой Булгаковых.

— Еще раз повторяю: опека снята. Княжич Андрей Мамонов обрел свою настоящую семью, — отец выставил ладонь, на которую тут же легла солидная папка из тисненной коричневой кожи.

Я же обратил внимание, как из окон автобусов на нас пялится чуть ли не половина гимназии. Старшие ученики, у которых были личные автомобили, тоже не спешили уезжать домой. Увидел Наташу Тучкову, удивленную и настороженную одновременно, задумчивого Егора Дубровского со своей компанией. Дождь, наконец-то, перестал надоедать своей моросью, но зонты никто не торопился убирать. Под ними хорошо прятать эмоции.

Князь Мамонов передал папку Тесаку.

— Ознакомьтесь, сударь, — сказал он. — Вообще-то я не обязан отчитываться перед боевыми псами, но в знак уважения, что берете на себя работу моих людей, иду навстречу.

Я шагнул вперед, закрывая Тесака зонтом, чтобы мелкие капли не залили гербовую бумагу с витиеватой подписью императора Мстиславского, многочисленными печатями: Большой Канцелярии, Попечительского Совета, Секретариата и еще чего-то там. Личник внимательно прочитал указ, и сохраняя спокойствие, закрыл папку. Протянул ее обратно отцу и твердо сказал:

— И все же мы не имеем право вернуться домой без сопровождаемого лица. Это наша обязанность, светлый князь.

— Хорошо, — пожал плечами отец. — Слова Олега Семеновича будет достаточно?

— Вполне, — кивнул Тесак.

И тут же зазвонил телефон в кармане его куртки. Неужели между моим отцом и Булгаковым ментальная связь?

— Слушаю, хозяин, — Тесак поднес аппарат к уху. — Да, он здесь. Своими глазами видел гербовую бумагу со всеми атрибутами…. Слушаюсь.

Он убрал телефон, посмотрел сначала на князя Мамонова, кивнул ему, а потом, повернувшись ко мне, неожиданно склонил голову:

— Рад за вас, Андрей Георгиевич. Было приятно провести с вами время. С этого момента вы вольны делать все, что во благо Рода Мамоновых.

— Тесак, ты прирожденный софист, — улыбнулся я и протянул руку охраннику. — У меня просьба к тебе. Предупреди Ивана Олеговича и Людмилу Ефимовну, что я заеду за своими вещами на днях. И еще… хочу отблагодарить опекунов за их заботу, ну и попрощаться.

— Это благородно с вашей стороны, княжич, — одобрительно произнес Барбос, отвечая на рукопожатие. — Обязательно передадим ваши слова.

Телохранители Булгаковых покинули нас, а я поинтересовался у отца:

— Насколько долго продлится мероприятие? Мне еще нужно вернуться в поместье Булгаковых.

— Я бы мог распорядиться забрать твои вещи, — проворчал Георгий Яковлевич, отдавая папку телохранителю, маячившему за спиной. — Не обязательно носиться из одного конца города в другой как веселому щенку. Привыкай к иному статусу.

— Не хочу быть невежливым. Князь Иван Олегович немало сделал для меня.

— Но сегодня тебя ждут в поместье Гусаровых, — отец развернулся и пошел обратно к своей машине. Н-да, аристократы не любят публично проявлять чувства, но хотя бы скупым жестом показал, насколько он рад моему возвращению.

Так ли я важен отцу? — вертелся в голове вопрос. Конечно, глупо отрицать, что князь Мамонов ради меня пошел на крайне невыгодную сделку с императором только из-за личных амбиций и желания доказать обществу, что он умеет добиваться своей цели. Значит, его черствость излишне показательна, а наедине он совсем иной человек. Ну, мне хочется надеяться на это.

Я влез в уютное тепло «Хорса», и тут же залился веселой мелодией телефон. Светка решила самолично узнать, что происходит.

— Вик! — голос ее был удивленным. — Мне только что Тесак сказал, что ты покидаешь нас.

— Да, это правда, — не стал отрицать я. — Родители хотят отпраздновать воссоединение семьи. Завтра я заеду к вам попрощаться.

— Ну что ж…, — Света удрученно вздохнула. — Я желаю тебе счастья, Викентий. Пусть удача всегда идет рядом с тобой. Главное, номер мой не стирай! Кто знает, вдруг однажды и встретимся.

— Еще завтра есть день, так что увидимся!

Она думает, что я уеду из Москвы в далекий Ленск! Но кто сказал, что мне так хочется покидать столицу? Здесь произошло столько интересного и трагического, здесь у меня друзья и недруги! А там? Как примут родственники, чем я буду заниматься?

Отец покосился на неказистую звонилку, забрал ее у меня, повертел в руках и вернул обратно.

— Я разговаривал с нашими инженерами, обрисовал проблему с телефоном. Спросил, могут ли они поменять начинку аппарата, чтобы он мог работать без интегратора. Обещали попробовать. Не годится княжичу демонстрировать несолидный аксессуар.

— Когда я освою возможность блокировать антимагию, не нужно будет заниматься всякой ерундой, — ответил отцу с вызовом. — Дело ведь не в том, что антимагия мешает наслаждаться всеми благами цивилизации, а в моей неспособности освоить приемы редкого Дара. Я учусь самостоятельно, и шишки набиваю сам. Но иду вперед.

— Похвально, — князь Мамонов одобрительно поглядел на меня. — Если и дальше будешь проявлять решительность и самостоятельность, я найду, как применить твои таланты. Поверь, не разочаруешься.

— А насколько длинной будет моя цепь? — проявил я нахальство.

— До тех границ, где начинаются общие интересы Рода, — усмехнулся отец. — Я не буду тебя ущемлять в самосовершенствовании, да и мама просила не давить.

— Спасибо, — я про себя улыбнулся. Знал бы князь, какой козырь дал мне в руки. — Могу я посмотреть императорскую грамоту?

— Она называется «личным императорским указом», — пояснил Глава Рода, подавая мне папку. — Государь направил на рассмотрение ходатайство от своего имени председателю гражданского департамента столицы. В течение дня оно было оперативно рассмотрено вместе с членами Попечительского совета, от которого выступала императрица Анастасия Павловна и еще двое важных господ, чьи имена тебе ничего не скажут. Заседали почти пять часов с перерывами на чаепитие, — мимолетная улыбка проскользнула на лице родителя. — В конце концов твои геройские поступки и хорошая репутация в совокупности перевесили аргументацию судьи о необходимости соблюдать закон, каков он есть на данный момент. Решили создать прецедент, тем более, экспертиза ЕГК недвусмысленно показала наше родство. Какого черта еще нужно для признания? И все равно пришлось под присягой вместе с твоей матушкой дать слово дворянина, что нет никакого злого умысла в намерениях. Плохо, что пятнадцать лет разлуки едва не стали ключевым моментом для отклонения прошения.

— Как бы не стали потом пользоваться этим прецедентом, — задумался я.

— Поэтому и называется указ «личным», — князь забрал у меня папку и положил в задний карман пассажирского кресла. — Теперь подобные случаи будут рассматривать именно в таком порядке. И я считаю такое решение разумным и своевременным.