Запрети любить (СИ) - Джейн Анна - Страница 15

— Она какая-то странная, — хмуро сказал он Сержу, который сидел рядом и смотрел какой-то ролик на Ютубе.

— Она не странная. Просто отшила тебя, — спокойно отозвался друг.

— Меня? — недоверчиво хмыкнул Игнат.

— Прикинь, бывают девушки, которым ты не нравишься.

— Теоретически я знал об их существовании, но они никогда мне не попадались.

— Все бывает в первый раз, друг мой, — пожал плечами Серж.

Он обладал почти уникальной особенностью — подкалывал так ловко, что Игнат не сразу это догонял. А еще Серж часто шутил, что в их паре он мозг, а Елецкий — задница.

— Да нет, чел, ты что-то путаешь. Она от меня реально поплыла, — уверенно ответил он. — Нет, ну почему не отвечает-то?

— Ждет, пока твоя рожа треснет, — отозвался друг и получил тычок в плечо.

— Шутник, мать твою, — покачал головой Игнат, не понимая, куда подевалась Ярослава.

Он уже хотел начать звонить ей, как Ярослава все-таки ответила, и парень снова погрузился в переписку, чувствуя себя тринадцатилетним пацаном. Серж время от времени задумчиво на него смотрел и качал головой. Друг явно казался ему странным сегодня. Однако переписке с Ярославой Серж не мешал.

— Пацаны зовут в кальянную. Погнали? — спросил он спустя часа два.

— Сегодня встреча с отцом и его бабой, — с отвращением ответил Игнат. — Знаешь, мама в больнице, а он тащит меня в рестик, где будет эта тетка и ее дочурка.

Серж с сочувствием взглянул на друга — в отличие от него, его родители жили дружно. Отец Игната же изменял жене, а после и вовсе развелся ради какой-то женщины.

— Да ладно, все будет хорошо. Потусишь с ними часик и приедешь к нам.

— Не хочу их видеть. А отец заставляет. Как я вообще должен реагировать на его бабу, из-за которой он бросил маму? Мило ей улыбаться? Да я ненавижу эту крысу, — со злостью сказал Игнат. — Вцепилась в бабки отца, а тот и повелся. Мудак.

В том, что их семья была несчастна, он всецело винил отца. Только его. А о матери и думать не мог без боли в сердце. И самое тупое — ничем не мог ей помочь.

— Она хотела умереть из-за него, — глухо повторил Игнат, снова вспоминаю мать, лежащую на полу в туалете. — Понимаешь? А он будет счастливо улыбаться рядом с будущей женушкой. Ему на маму плевать. И на меня тоже. Только избавиться никак не может.

Когда-то давно отношения Игната и отца были хорошими. Они вместе ходили на рыбалку, мастерили воздушных змеев, катались на великах в те редкие моменты, когда у Константина Михайловича случался выходной. Разговаривали — обо всем. О людях, о жизни, о будущем. Лет в одиннадцать Игнат даже признался отцу, что влюбился в девочку-одноклассницу, а тот сказал ему, что лучший способ завоевать женское сердечко — это внимание. Говорил с ним, как со взрослым и давал дельные советы. Но потом… Потом все изменилось. Он начал все меньше и меньше времени проводить дома. Завел любовниц. Мать устраивала истерики, когда узнавала от «доброжелателей» о похождениях отца. И каждый день твердила Игнату: «Ты мой единственный защитник. Мой мальчик, моя опора. Ты не такой, как твой подонок-отец. Совсем другой».

Игнат начал хамить, грубил и вел себя так демонстративно, что отец не выдержал — отправил его в Лондон. За то время, пока парня не было в родном городе, ситуация в семье стала еще хуже. Ему казалось, что на шею накинута петля, которая постепенно затягивается, но изменить ничего не мог. А может, и не хотел. Просто прожигал жизнь.

Собираясь на встречу с отцом и той, которая должна была стать его женой, он нервничал и злился.

Он никогда не примет их. Никогда.

Из-за них страдает его мать. А он обещал ей, что всегда будет на ее стороне. Потому что кроме него у нее никого нет.

Сыновья должны защищать своих матерей. Это их долг. И Игнат собирался защищать ее до последнего.

Я довольно быстро приехала к ресторану, где меня встретили прямо на входе, вежливо спросили имя и повели внутрь. К моему удивлению, ресторан оказался полностью пуст — не одного человека. Заметив мой изумленный взгляд, управляющий, который решил проводить меня лично, учтиво поведал:

— Константин Михайлович забронировал ресторан на весь вечер. Чтобы никто не мог вам мешать наслаждаться ужином.

Я не нашлась, что ответить на это. Лишь отметила про себя, что этот Константин, должно быть, очень богат. Куда богаче, чем я думала.

Мама и ее будущий супруг ждали меня в самом конце зала — они сидели в полутьме напротив сцены, на которой самозабвенно играл джазовый квартет. И я сразу отметила, какой этот Костя высокий и статный, с совершенно прямой спиной, как у военного или дворянина. С довольно резкими чертами лица и волевым подбородком — как правило, так выглядят люди, которые сами привыкли принимать решения во всем. Однако отталкивающее впечатление мужчина не производил — скорее, сдержанное и благородное. Одет был в дорогой темно-синий костюм, но пиджак снял и оставался в брюках и светлой рубашке. Мама рядом с ним выглядела миниатюрной куколкой в темно-сапфировом сдержанном платье с вышивкой на груди. Вместе они смотрелись гармонично. Костя явно был старше мамы на несколько лет, и его некогда темные волосы стали почти седыми, что, впрочем, придавало ему дополнительную элегантность.

Глядя на то, как он улыбается маме, держа ее за руку, я вдруг подумала — наверное, она действительно ему дорога. Слишком много в его взгляде светлой нежности. Той самой, о которой мечтают многие женщины.

— Дочка! — воскликнула мама, заметив меня, и вскочила на ноги.

Ее спутник тоже поднялся и доброжелательно кивнул мне. А потом подошел и протянул руку. Я осторожно пожала ее.

— Здравствуй, Ярослава, — сказал он. — Рад встрече.

— Здравствуйте, взаимно, — смущенно ответила я.

Надо же, знает мое имя…

— Я бы никогда не подумал, что у тебя есть такая взрослая дочь, Лена, — с восхищением продолжал лон. — Ярослава очень похожа на тебя. Такая же красивая.

Мама рассмеялась — его слова явно понравились ей.

— Милая, это Константин Михайлович, мой будущий супруг и… И твой отчим, — сказала мама и посмотрела на мужчину словно ожидая подтверждения своих слов.

— Можно просто Костя, — сказал он мне и кивнул на стол. — Присаживайтесь, дамы. Скоро подадут ужин. И мой сын должен приехать — опаздывает, как всегда, наглец.

Он по-джентльменски отодвинул стул — сначала для меня, потом для мамы. Надо же, какие хорошие манеры.

Когда мы расположились за большим круглым столом, сервированным на четырех человек, Костя сказал:

— Ярослава, я взял на себя смелость сделать заказ. Ты не против?

Я покачала головой.

— Нет, конечно.

— Отлично! Я действительно рад увидеть тебя, наконец. Твоя мать очень любит тебя, — продолжал Костя довольным голосом. — И много о тебе говорила. Ты учишься на журфаке?

— Да, на журфаке.

— Отличница?

Я осторожно кивнула. Я действительно училась на отлично в университете, хотя в школе не гналась за оценками. Просто мне нравились предметы, да и повышенная стипендия радовала.

— Яра у меня умничка, — вставила мама с гордостью. — Одна из лучших на факультете. И поступила сама. А ведь какой конкурс бешеный был!

— Почему ты выбрала именно эту профессию, Ярослава? Не сочти занудным, но действительно интересно, — улыбнулся Костя, и я подумала, что, кажется, он неплохой человек.

— Мне нравится писать, — честно ответила я.

— Публицистику или прозу? — полюбопытствовал Костя.

— И то, и другое, — ответила я удивленно. Обычно люди не особо понимали разницу.

— Когда-то я писал стихи, — хмыкнул Костя.

— Серьезно? — толкнула его локтем в бок мама. — Ты? Стихи?

— А что ты удивляешься, Лен? — весело спросил он. — Я был молодым и наивным. Влюбился в девушку и строчил ей послания, рифмуя кровь и любовь. Мои стихи ее покорили и она сдалась.

— А мне ты стихи не писал, — лукаво улыбнулась мама.