Запрети любить (СИ) - Джейн Анна - Страница 91

— Как хочешь.

Машина заехала на территорию поселка — охрана легко пропустила нас, и уже вскоре мы подходили к дому. Когда нам оставалось несколько метров до крыльца, я несмело тронула Игната за руку. Едва заметно вздрогнув, он обернулся.

— Что?

— Я так и не поблагодарила тебя. Спасибо, что спас, — тихо сказала я. Со всей признательностью, на которую была способна.

Игнат улыбнулся — устало, но искренне, словно почувствовав мою благодарность.

— Не за что. Обращайся.

— Если тебе понадобится моя помощь, ты тоже можешь обращаться. Я верну долг, обещаю, — твердо сказала я.

Снова улыбка, и снова ямочки на щеках, в которые по-детски захотелось ткнуть пальцем.

— Буду знать, — кивнул Игнат. — Если будут проблемы с курсовой, обращусь.

— Эй, но я же журналист! — возмутилась я. — В твоих предметах я не разбираюсь!

Он весело рассмеялся.

— Шучу. А ты не раскидывайся обещаниями направо и налево. Твоего «спасибо» было вполне достаточно. И да, еще кое-что. — Его пальцы замерли на ручки входной двери, будто бы Игнат не хотел входить в дом, пока не скажет это.

— Что?

— Вчера я не отдал тебе подарок. Но он ждет тебя в библиотеке. С днем рождения. И будь счастлива.

От этих слов я оторопела, но ничего не успела ответить — Игнат рванул за ручку и оказался внутри. Ускорил шаг и скрылся за одной из многочисленных дверей особняка, оставив меня в растерянности, впрочем, очень приятной. Я даже о головной боли и тошноте забыла — так меня заинтриговали его слова. Ничего не понимая, я направилась в библиотеку и действительно нашла подарок — большой фирменный пакет с логотипом известного бренда. В нем лежала коробка с ленточками, а уже в ней находилась небольшая красивая сумка из темной кожи какого-то совершенно невероятного качества. Со стильным съемным ремнем, идеальными строчками и серийником, который подтверждал, что передо мной оригинальная вещь.

Я сразу поняла, что сумка дорогая, но когда нашла ее в официальном интернет-магазине французского дома моды, мне стало плохо. Я все еще не привыкла к деньгам, которые были у Елецких.

Забрав подарок в свою комнату, я долго сидела на кровати, пытаясь понять, как мне быть дальше. Как общаться с Игнатом? Все так же пытаться выбросить его из головы или не противиться своей любви. Я помнила, как он был против свадьбы отца, как вел себя, как пытался опорочить мою маму. Но также помнила и то, как он спасал меня — в универе, на свадьбе, сегодня ночью. Как заснул, сидя у моей кровати. Я потерялась и не знала, как себя вести, не понимала, что будет дальше. Но написала Игнату два сообщения:

Первое: «Спасибо за подарок! Это очень мило».

И второе: «Если хочешь, можешь называть меня Ясей».

Но Игнат не читал и не отвечал.

Весь оставшийся день я провела в своей комнате. Мне все еще было нехорошо после дряни, которую подмешали в стакан, и, подозреваю, было бы еще хуже, если бы не капельницы в клинике, куда меня привез Игнат. Чувство стыда тоже не покидало — словно это я была виновата в похищении. Еще и ярость появилась — на Риту и Окс, предавших меня. Где-то в глубине души оставалась слабая надежда, что это не так, что Игнат неправильно понял (снова!), что придумал, что… Этих что было очень много, и я твердо решила для себя завтра поговорить с девочками и выяснить правду. Я не знала, как буду вести себя с ним, но точно знала, что предательства не прощу.

Мама и Костя, конечно же, ничего не узнали. Они вернулись домой, свежие и бодрые, и спрашивали меня о том, как я провела день рождения. Я лгала им с легкой улыбкой, что все прошло замечательно, но мама заметила, что мне нехорошо. Правда, связала все с алкоголем — решила, что я перебрала, а сегодня отхожу, и пожурила. А Игната я больше не видела — он снова куда-то уехал. Зато разговаривала с Сержем — позвонила ему, чтобы поблагодарить за помощь и за целое ведро цветов, которые он прислал мне на день рождения еще вчера.

Вечером, почувствовав себя лучше, я пошла к маме — хотела посидеть с ней. Костя сказал, что она гуляет в саду, и я стала ее искать. Мы любили сидеть на качелях вдвоем и разговаривать обо всем на свете. Наверное, в этот день мне особо были нужны ее поддержка и теплота. Однако нашла я ее не сразу. Мама оказалась в беседке на берегу реки, в которой мы со Стешей когда-то сидели. Она стояла ко мне спиной, разговаривая по телефону, и не слышала моих шагов.

— Нет, я же сказала, — вдруг сказала мама железным голосом. — Хватит меня преследовать. Нет. Нет. Сколько раз я еще должна сказать это слово? Нет!

Я оторопела — редко видела ее в таком состоянии.

Она отключила телефон, сунула его в карман и повернулась — ее красивое лицо было искажено гневом. Однако, увидев меня, мама улыбнулась.

— Дочка, ты давно здесь? — спросила она, спускаясь ко мне.

— Только что подошла. Ты с кем-то ругалась, мам? — спросила я, а она лишь рукой махнула.

— Да так, ерунда.

— Мама, говори! — повысила я голос. — Или скажи Косте. Он мигом со всеми разберется.

Мама коснулась рукой живота.

— Ему нельзя говорить об этом, — грустно сказала она. — Это человек из моего прошлого. Того, о котором Костик не должен знать. Понимаешь?

Я кивнула. Наверняка Стас или как там его зовут. Достает маму, скотина.

— Понимаю. Но… Может быть, все-таки рассказать ему обо всем? — осторожно спросила я. — Это как-то неправильно, что ты скрываешь…

В глазах мамы появился такой страх, что мне стало не по себе.

— Не могу, Яра… Если только после того, как рожу. Сейчас не могу.

Ей вдруг стало нехорошо — маму повело в сторону, и я, испугавшись, подхватила ее и усадила на одну из скамеек.

— Может быть, воды, мам? — с тревогой спросила я.

Все так же держась рукой за живот, мама покачала головой.

— Все хорошо, моя девочка. У меня так иногда бывает. Мне слишком много лет, чтобы рожать снова…

— Ерунда! — оптимистично махнула я рукой, стараясь поддержать ее. — У тебя лучшие врачи, прекрасный муж и лучшая на свете дочь!

— Ты моя девочка, — мама обняла меня, и мне стало теплее. — Моя самая лучшая в мире девочка. Жаль, что у тебя такая мать.

— Мам, — возмутилась я, но ее было не остановить.

— Ты с детства была светлым и хорошим ребенком. Никогда не плакала, помогала мне. И столько пережила из-за свой непутевой матери. Но помни, Яра, — мама отстранилась и погладила меня по щеке. — Все, что я делала, я делала для тебя. Не злись на меня, ладно?

— Я и не злюсь, — с недоумением ответила я.

— Люблю тебя сильно-сильно! — мама, как в детстве, сжала мое лицо ладонями, и засмеялась, когда я начала с негодованием убирать ее ладони.

Спустя полчаса мы вернулись в особняк — похолодало, и с реки начал наползать белесый туман. Зато в доме было тепло, как и всегда, уютно трещал камин, и пахло какой-то вкусной едой. Оказалось, сегодня готовить решил сам Костя — у него был выходной, и он решил накормить семью, как сам сказал.

— Лен, у тебя мобильник разрывался, Оксана твоя звонила, — вспомнил Костя, когда мы садились за стол. — Ты ей потом перезвони.

— Хорошо, спасибо, любимый, — ответила мама рассеянно. — Нужно позвать Игната. Нехорошо без него ужинать.

— Я позову, — согласился Костя и ушел.

Игнат действительно поужинал с нами, и на удивление вел себя хорошо. Даже рассказал какую-то историю с работы, а отчим неожиданно похвалил его за работу. Странно, но это было похоже на настоящие семейные посиделки, только вот мы с Игнатом не были братом и сестрой, и наши родители этого не понимали. А если бы поняли, были бы в шоке.

Только потом, уже в собственной спальне я поняла одну вещь, которая тревожила меня весь ужин. Если мама оставила телефон в доме, то по какому телефону она разговаривала в беседке?..

Сержа разбудил звонок, и он, в полусонном состоянии нашарив рядом с подушкой телефон, хрипло ответил: