Воздушные десанты Второй мировой войны - Коллектив авторов - Страница 57

Я не могу сказать, что в жизни мне не везло. Теперь мне предстояло совершить интересное путешествие по Маньчжурии; мне представлялась возможность увидеть новое, а что может быть лучше этого?

В японском флоте был принят определенный порядок перевода офицеров в морскую авиацию. Офицера могли перевести туда только после того, как он прослужит около года на кораблях флота.

Я давно изъявлял желание перейти в авиацию. Прошел уже год, как офицеры моего выпуска были отобраны и направлены в авиачасти. Теперь же, видимо, производился дополнительный набор. С надеждой, что наконец-то осуществится моя мечта, я прибыл в Японию и явился в морской клуб базы Йокосука.

Получив приказ от командира первого особого отряда морской пехоты при базе Йокосука, я поспешил к сослуживцам, мечтая о совершении подвига в будущем. Но мои надежды не оправдались: я был назначен на прославленный линейный корабль «Касуга»[117] в подразделение Такэсита[118].

Однако спустя несколько дней мне вручили новый приказ, на этот раз от командира авиаотряда морской авиации базы Йокосука. И тогда мною с новой силой овладела заветная мечта — летать на самолете.

Меня разыскал заместитель командира подразделения некий Урабу и тихо на ухо сказал:

— Не упусти случая.

— Какого случая?

— Ходят слухи, что подыскивают офицера для проведения испытаний парашютов. Ты, кажется, первый кандидат. Будь наготове. Не упускай случая, ведь в йокосукском авиаотряде, помимо тебя, много отважных парней.

Так мне суждено было попасть в йокосукский авиаотряд в Оппама. Это произошло накануне Нового года.

О своем прибытии я немедленно доложил дежурному офицеру и вскоре оказался в кабинете командира отряда.

— Здравствуй, здравствуй. Садись вот сюда, поближе. С тобой предстоит важный разговор, — встретил меня командир. Между нами завязалась беседа.

— Холостяк?

— Да.

— Родители есть? Иждивенцы?

— Родители живы и здоровы, а иждивенцев нет. В семье я старший сын. С тех пор как поступил во флот, меня не обременяют заботы об оказании материальной помощи семье.

После такой краткой беседы командир дал мне ознакомиться с секретным приказом военно-морского министра относительно испытания парашютов. При этом он заметил:

— Намечалось привлечь для этого летчиков, однако потом решили, что лучше будет отобрать кандидатов из молодых моряков. Ты одним из первых будешь испытывать парашюты. Это весьма трудное дело. Отнесись к нему со всей ответственностью. — При этом командир, уже пожилой человек, примерно одних лет с моим отцом, внимательно и ласково посмотрел на меня.

— Понимаю. Приказ для меня — все. Если потребуется, готов отдать жизнь, — без колебаний ответил я. На этом аудиенция закончилась.

Это было 15 ноября. В тот день я нацепил знаки различия лейтенанта и, покинув ряды знаменитых воздушных охотников, с благодарностью принял назначение меня командиром группы испытателей парашютов.

Мне было приказано пока держать в строгом секрете даже от личного состава отряда содержание моего разговора с командиром.

Уже начали прибывать унтер-офицеры и рядовые, отобранные из числа инструкторов и курсантов артиллерийской школы. Вскоре мне стало ясно, что судьба парней из группы, которая держалась особняком, будет аналогична моей дальнейшей судьбе. Эти парни были тщательно отобраны из членов общества «Йокаса»[119]. В группу испытателей входили: преподаватель йокосукской артиллерийской школы мичман Кавасима, инструктора школы старшины Такахаси и Уэхара, 8 помощников инструктора школы чином на одну ступень ниже и 11 унтер-офицеров и матросов, отобранных из экипажей других баз японского флота, — всего 26 человек.

Так, в районе Сионан—Оппама, где мирно плещутся воды Токийского залива, вдали от посторонних глаз, создавался костяк парашютистов военно-морских сил Японии.

Некоторые из прибывших курсантов не получили в школе достаточных знаний, хотя и окончили ее с отличием, и их могли отправить назад. И вот целые дни напролет они просиживали с инструкторами на дополнительных занятиях и добивались зачисления в группу. Разве это не пример подлинного патриотизма?

Мне лично пришлось расстаться с мечтой стать летчиком. Теперь нас ожидала необычная и до того времени не известная нам работа. Однако нас это не огорчало. Все мы были молоды и в душе гордились тем, что нам поручили такое ответственное дело.

В секретном приказе военно-морского министерства говорилось: «В секретном порядке до марта 1941 года полностью завершить работу по изучению техники прыжков с парашютом, способов сбрасывания на парашютах оружия, а также испытать парашюты, вооружение и оснащение парашютистов и разработать принципы организации воздушно-десантных войск. Результаты доложить». Этим мероприятиям было дано условное название «Экспериментальные исследования № 1001». Срочно была создана специальная комиссия во главе с командиром авиаотряда Уэно. Комиссия состояла из представителей военно-морского министерства, штаба военно-воздушных сил, управления кораблестроения, управления вооружений и боеприпасов, морского генерального штаба, авиаотряда, артиллерийской школы, авиационного арсенала и др. В начале декабря в обстановке предновогодней суеты состоялось первое заседание этой комиссии. Оно проходило в расположении отряда морской авиации при базе Йокосука. Мы, 26 испытателей парашютов, начали подготовку к проведению испытаний.

Уже тогда говорили о том, что если Япония с ее скудными запасами нефти будет втянута в войну с США, то горючего для военно-морского флота хватит только на один год. Следовательно, для того чтобы флот мог вести боевые действия в течение более длительного времени, прежде всего необходимо было захватить нефтепромыслы на острове Таракан[120], выбросив туда с этой целью воздушный десант. Кроме того, если при захвате острова Гуам в тылу противника не выбросить воздушный десант, то трудно будет рассчитывать на успех наступления с фронта.

Ходили слухи и о том, что в марте будущего года при проведении маневров Соединенного флота на остров Осима[121] намечено выбросить воздушный десант и что к этому времени мы непременно должны решить поставленную перед нами задачу.

Для участия в испытаниях было вызвано несколько опытных летчиков из различных авиационных частей. Среди испытателей происходили непрерывные споры. Наконец были собраны и изучены различные точки зрения на теорию и практику прыжков с парашютом. Затем обсудили все связанные с этим вопросы и пришли к следующим выводам:

1. К сожалению, парашюты пока еще раскрываются далеко не всегда.

2. Имеется опасность, что во время свободного падения парашютист может потерять сознание. Человек не теряет сознания при перегрузке 3—5 g. (При выброске из стремительно падающего самолета перегрузка увеличивается примерно до 4—7 g. Если человек весит 60 кг, перегрузка составит 240—420 кг.)

3. Во время приземления парашютист может получить различные травмы, и в этом случае вряд ли он сможет сразу же свободно передвигаться.

Были высказаны и другие соображения. До сего времени я имел возможность прочитать только одну работу по вопросам парашютного спорта. Это была советская брошюра о прыжках с парашютом, переведенная на японский язык. Я несколько раз возвращался к этой брошюре, но никак не мог найти ответ на интересующие меня вопросы. Я все более утверждался во мнении, что раз за границей освоены прыжки с парашютом, то и мы, японцы, сможем справиться с этим делом.

Нам хотелось воспользоваться опытом немцев в парашютном деле, но в Европе шла война. Кроме того, для испытания парашютов нам был дан очень жесткий срок.