Его мишень (СИ) - Лель Агата - Страница 25

Он исчез из моей жизни, и я должна была это принять. Должна… но выходило паршиво.

В тот вечер я сильно задержалась в университетской библиотеке, и приехала домой когда уже стемнело. Припарковав машину во дворе, забежала в подъезд, стряхнув с капюшона капли дождя поднялась на свой этаж. Уже два дня на лестничной клетке не было света — перегорели какие-то там диоды, которые никто не торопился заменять, и я насторожилась, когда, выйдя из лифта, увидела возле своей двери сидящего на корточках мужчину.

Его лицо было в тени, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы узнать в нем Бойко.

Я обрадовалась, потому что не видела его несколько дней, и в то же время огорчилась, потому что самое лучшее, что мы могли сделать друг для друга — никогда не сталкиваться.

Сердце колотилось как ненормальное, но я довольно искусно нарисовала на лице безразличное выражение.

— Кажется, ты перепутал двери. Твоя вон там, — ткнула пальцем, — левее.

— Я не перепутал. Тебя ждал, — он выпрямился, и я в который раз поразилась, какой же он высокий.

Крепкий, красивый и… безжалостный.

— Прости, но в гости не приглашаю — угостить нечем. Повар из меня так себе. Ну, ты в курсе.

— А у меня все с собой, — приподнял бутылку из темного стекла. Кажется, уже початую. — Я ключи потерял, а на улице дождь.

— Думаю, тебя есть кому приютить.

— Увы, но желающих мало.

— Я тоже как-то не горю.

— То есть оставишь меня мерзнуть в подъезде?

Темный взгляд пронзил насквозь. Я вздохнула и, открыв дверь, указала рукой внутрь:

— Проходи.

Сама не знаю, зачем я его впустила. Снимая ботинки и пальто, уговаривала себя, что исключительно потому, что бросать человека одного в подъезде — некрасиво. В конце концов он же меня когда-то не бросил в беде. Правда, потом сделал больно, но ведь это только моя головная боль, не его.

— Будешь чай? У меня есть печенье. Правда, магазинное, не надейся на кулинарные изыски.

— Не хочу. У тебя есть фужеры?

— Где-то были. Поищи вон там, в шкафу, я сейчас, — и в прямом смысле спряталась в ванной.

Включив сильный напор воды, прижала к горящим щекам тыльные стороны ладоней и лихорадочно уставилась в свое отражение.

Осознание, что он так критически близко сбивало дыхание с правильного ритма, мысли путались.

Ну вот зачем я позволила ему войти? Делать вид, что он мне совершенно безразличен было довольно сложно. Так же, как сложно забыть про обиду. Про его связь с Лизой, про брошенные неприятные слова, которыми он щедро раскидывался при каждом удобном моменте.

Слишком острые этот человек вызывал во мне эмоции и чтобы сохранять хладнокровие, приходилось буквально переступать через себя.

— У меня на тумбочке лежит записная книжка, там номер слесаря, поищи, — повысила голос, чтобы он услышал. — Думаю, он сможет аккуратно вскрыть замок. Правда, потом придется его заменить.

Я болтала, лишь бы не дать мыслям развиваться в ненужном направлении. Сейчас он дождется слесаря и уйдет. И тогда я смогу наконец выдохнуть.

Когда пришло время выбираться из укрытия, я вышла и сделала вид, что мне безразлично его присутствие в моей квартире. Я была уверена, что справляюсь неплохо, что по лицу не читается, как сильно я взволнована.

— Ты не позвонил слесарю? — взглянула на нетронутую книжку.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не терял ключи, — спокойно ответил он. И ведь ни один мускул не дрогнул.

Он сидел на высоком стуле у барной стойки и крутил в руках наполненный стакан. Он не выглядел высокомерным или наглым в этот момент, скорее наоборот — был непривычно нормальным, что заставило разволноваться еще сильнее.

— Если ты не терял ключи, то зачем ждал меня на лестничной клетке?

— Может, я просто соскучился.

— Ой, брось! Соскучился, — усмехнувшись, я отвернулась, наполняя чайник водой из-под крана. — С момента, как мы вернулись из Артемьевска, ты не посетил ни одной моей лекции.

— Ну ты же сама послала меня.

— Да. И слова назад, насколько я помню, не забирала. Так что ты делаешь здесь? — снова обернулась на него, в миллионный раз поражаясь, насколько он хорош собой. Не в каноническом смысле, черты нельзя было назвать правильными. Но этот высокий лоб, излом бровей, выраженные скулы — все это делало его лицо ярким, на него хотелось смотреть бесконечно. — Ну и? Что ты тут забыл?

— Скажи еще, что сама не скучала.

— Еще чего! — излишне эмоционально фыркнула я и, дабы окончательно не выдать себя с потрохами, открыла навесной шкаф. Принялась с энтузиазмом шуршать упаковками. — У меня не было времени думать о тебе, слишком много всего навалилось. Да где же они, черт…

— Если ты ищешь свои печенья, то они там, — кивнул в сторону плетеной корзинки, чем сразу разозлил. Разозлил, потому что раскусил меня в два счета.

Я бросила все и подошла к студенту, игнорируя зашкаливающий сердечный ритм. Он был так расслаблен, так спокоен, я же наоборот — словно оголенный нерв.

— Зачем ты пришел сюда? В очередной раз проявить свое остроумие? Или напомнить мне о моих прошлых грехах? Может, придумал что-то новенькое? Что ты вечно околачиваешься возле меня, я не понимаю! Насколько я помню, ты спутался с моей подругой, почему ты не с ней сейчас?

— Я так и знал, что тебя это заденет, — скрестил на груди обтянутые кожей куртки руки. — Ты такая предсказуемая.

— Да плевать я хотела, понятно? Меня ни капли это не задело, с чего вдруг! Ты можешь спать с любой, все равно у тебя нет никаких моральных границ.

— Я не спал с ней.

— И снова ты врешь!

— Это чистая правда.

— Лиза написала мне наутро смс, где окрестила тебя «огнем». По-моему, красноречивая характеристика, тебе не кажется?

— Это я попросил ее написать что-нибудь вроде этого.

И тут я впала в подобие ступора.

— Ты попросил? Но зачем?

— Хотел проверить твою реакцию.

— И что, проверил?

— Да.

— Узнал, что хотел?

Он кивнул, а я ощутила себя загнанным в угол кроликом. Загнанным своей же ложью.

— И что же именно ты узнал, можно поинтересоваться?

— То, что я тебе точно не безразличен. Я наблюдал за тобой, и ты сама себя выдала. Что обычно делают подруги, когда одна делится с другой жареными фактами личной жизни? Правильно — звонит, чтобы выведать подробности. Ты же вообще никак не отреагировала.

— Это ни о чем не говорит, — отвела взгляд, пойманная врасплох. — Просто… я не из тех, кто собирает сплетни.

— Брось. Ты приревновала меня к ней.

— Не было такого! Не было, понятно? И вообще — убирайся-ка ты отсюда, — схватила его за рукав куртки и вынудила слезть со стула. Подтолкнула в сторону входной двери. — Знала я, что ничем хорошим это не закончится и за каким-то чертом впустила. Уходи и Бога ради, не попадайся мне больше на глаза. И на лекции не приходи! Я переступлю через себя и поставлю тебе все зачеты. Я готова на все, лишь бы больше никогда тебя не видеть.

— Я приходил не за тем, чтобы ссориться. Остынь.

— Остыть? Ты сам не знаешь, о чем просишь. Да когда я тебя вижу, мне хочется одного — как можно скорее убраться от тебя подальше!

— А вот теперь врешь ты, — улыбнулся он и, перехватив мои руки, подтолкнул спиной к стене. — Совсем не этого ты хочешь. Впрочем, как и я.

Я не успела ничего ответить, потому что он заткнул мой рот поцелуем. Требовательно-наглым, бессовестно-напористым.

Я тысячу раз думала о том, каким бы мог быть наш поцелуй в лифте, и ни разу он даже близко не был похож на тот, каким он был сейчас. Страсть затопила с головой, я даже не могла подумать, что вообще способна на подобные эмоции.

В голове забилась паническая мысль: Нельзя! Прогони его! Не вздумай растаять! Но было уже поздно, противостоять его губам, его рукам, было категорически невозможно. Это изначально был неравный бой, судьба проигравшего была предрешена…