Морозов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 23

— Привет, Шереметьева.

— Миша, здравствуй, — раздался ласковый голос. — Ты где?

— Дома, — сообщил я. — Недавно вернулся.

— Почему на базе отдыха Пожарских ты не сказал мне, что тебя вызвал Синод? Я ведь думала, что… — она смутилась и замолчала.

— Мне очень не хотелось выходить тогда из домика, — признался я честно. — Но пришлось.

Говорить, что причиной моего отъезда был сон, я не стал. Вряд ли смог бы объяснить ей, что видение для меня было реальным.

— Поговаривают, что Морозовы свершили подвиг, — осторожно подбирая слова, сказала Шереметьева.

— Кто так говорит? — уточнил я.

— Наш куратор выяснял, знаю ли я подробности твоей командировки. Но я ничего не знаю.

Остатки сна как рукой сняло. Я задумчиво потер переносицу, понимая, что девушка ждет подробностей о моих злоключений. Но говорить я не решился. Отчего-то подумал, что сообщать всего не стоит. И не только Алине. Вообще никому. Поэтому я сказал девушке:

— Это нетелефонный разговор.

— Ты хочешь встретиться? — с надеждой спросила Алина.

— Хочу.

Мы неловко помолчали. Я вспомнил ее сонную, подумав, в каком виде она сейчас сидит в своем доме. Или лежит.

— Я только за. Узнаю расписание и дам знать, — сказала девушка.

— Буду ждать. И…— я провел пальцами по волосам, не решаясь ляпнуть глупость.

— Мне тоже было хорошо в тот вечер, — выпалила Алина и резко оборвала звонок.

Я подумал, что мне невероятно повезло. Не только с девушкой, но и с семьей. Пусть не самой популярной, но ставшей мне родной.

Я принял душ и спустился в столовую, где меня уже ждал завтрак. К моему облегчению компанию мне никто не составил. Так что завтракать пришлось в одиночестве.

Федор поставил передо мной тарелку с варениками с творожной начинкой. Рядом расположил соусник с кисловатым джемом и вазочку с хрустящим овсяным печеньем. Чайник с отваром источал пар.

— Я скучал по этому сбору, — признался дворецкому. — Странно, что вроде тот же состав в других местах заваривают иначе.

— Может там вода другая, — пожал плечами старик и быстро откланялся.

А я с удовольствием принялся за еду. Утро было достаточно теплым и окно оставили открытым. Штора чуть заметно покачивалась на ветру. На подоконнике сидел толстый полосатый кот, которого я раньше не замечал.

Именно в этот момент, когда я наслаждался жизнью, раздался колокольный звон. Проглотив кусочек печенья, взял трубку и ответил на вызов.

— У аппарата.

— Не отвлекаю? — поинтересовался мужчина и на этот раз решил дождаться ответа.

— Все в порядке. Рад вас слышать.

— Это хорошо, — довольно крякнул жрец. — Хорошо, что рады, Михаил Владимирович. Мне показалось, что вы затаили на меня обиду.

— Когда кажется… — я осекся, подумав, что здесь не знают продолжение поговорки из моего мира и потому сказал, — вы спросите, и я вам честно отвечу.

— Договорились. Скажите, княжич, вы готовы к пресс-конференции?

— К какой? — тотчас оживился я.

— Ну как же? — голос Никона стал по-деловому сухим. — Сегодня на студии, в третьем павильоне запланирована конференция с вашим участием. Список возможных вопросов я выслал Лилии Владимировне. Журналисты будут уведомлены о том, какие темы затрагивать не нужно. Вам же рекомендую вести себя благожелательно. Если кто-то позволит себе лишнее, ваш помощник попросит следующего участника задать вопрос. Прямого эфира не будет и запись смонтируют.

Я пролистал почту, чтобы убедиться — Лилия не оставила мне письма с вопросами и ответами.

— Надеюсь, вам не надо пояснять, что не стоит упоминать монахов? — вкрадчиво уточнил Никон.

— Конечно, я все понимаю, — скривившись, произнес я. — Ничего из запретного я не скажу.

— Это не самое правильное слово, — произнес Никон. — Вам никто ничего не запрещает. Просто это будет неуместно. Мы с вами в одной лодке.

— Да, — не стал спорить я. — Подскажите, мне стоит быть в костюме или в штатском?

— Вы ведьмак, — внушительно сообщил жрец, словно мне нужно было это напоминание. — Костюм будет смотреться просто шикарно. И я постараюсь приехать на студию. Быть может, мы пообедаем.

Прозвучало это как-то неубедительно, словно синодник не собирался выполнять обещание. Я уже понял, что мне достался хоть и деятельный, но нетранспортабельный куратор. Хотя я бы на его месте использовал любую возможность, чтобы выбираться из кабинета как можно чаще. Стоило только вспомнить его суровую секретаршу. Но кажется, Никон придерживался другого мнения. Он попрощался и добавил дежурное:

— Здравы будьте, княжич.

— Вашими молитвами, — ответил я, положив после этого трубку.

Затем я принялся листать ленту соцсети, убедившись, что появилось много новостей. В глаза бросился заголовок: "Бунд вне закона", и я с интересом открыл статью.

“Снежинск и другие города и княжества теперь могу спать спокойно. А все потому, что новое популярное движение “Life for bunD”, сегодня было признано вне закона.

После того как целая деревня погибла от отравления водкой с торговой маркой “Особая”, Служба внутренних проверок Синода провела расследование и взяла на анализ образцы водки этой марки, которая была так популярна среди представителей движения анархистов. Экспертное заключение было неутешительным. В составе водки содержались вещества, которые вызывают целый ряд неизлечимых болезней. В связи с этим вся партия водки была конфискована из лавок и питейных заведений. Жандармерия под строгим контролем Синода начала расследование и выясняет, кто причастен к массовому отравлению людей в деревнях".

Далее шли фотографии с конфискованными бутылками, с ящиками, которые выносили из небольших бревенчатых домиков, снимки горящих костров, рядом с которыми стояли контролеры в костюмах химзащиты. Несколько коротких роликов демонстрировали безумных жителей, отравленных водкой. Вот только они даже близко не походили на упырей, с которыми мы столкнулись в Бергардовке.

— Постановка, — догадался я с отвращением.

Это событие было главной новостью дня. Под каждым постом с упоминанием заразности водки были тысячи комментариев. И мнения пользователей разделились от “Давно было пора” до “Да я пил ее много раз и ничего со мной не произошло. Это все заговор промышленников. Верните дешевую водку”.

Вторым главным событием было: "Суворовых больше нет. Последний из рода ведьмаков будет принят в одну из семей". На экране было несколько фотографий молодого парня. И несколько мутных снимков из палаты лекарской сделанных скорее всего, на телефон с большого расстояния. И я с интересом открыл новость:

“Сегодня срочная комиссия Синода подписала указ о том, что семья Суворовых будет расформирована. Напомним, что согласно Земскому закону семья ведьмаков лишается патента, если в ней остался только один ведьмак. Несколько дней назад, все Суворовы, кроме младшего ее члена, Сергея Петровича Суворова, были уничтожены от атаки нового вида нежити, во время выездной проверки деревни Воронов холм. Сейчас, Сергей Петрович находится в лекарской, но наши источники утверждают, что состояние молодого ведьмака стабилизировалось, и вскоре он покинет лекарскую. Возможно, Сергей Петрович появится сегодня на конференции, посвященной зачистке семьей Морозовых Воронова холма. После чего, скорее всего, парень подпишет договор о работе с одной из шести старших семей”.

Я подумал, что было бы неплохо, если он успел сделать это прежде, чем пройдет мое выступление. Вряд ли его приключения будут интересны после того, как Морозовы станут героями, которые победили страшную беду.

— Здравствуйте, Михаил Владимирович, — раздалось от порога, и я увидел щурившуюся на солнце Лилию.

— Привет, — сказал я, откинувшись на спинку стула. — Прекрасно выглядишь.

Сирена презрительно фыркнула и прошла в комнату. Села напротив. Придвинула к себе мою кружку с отваром и сделала большой глоток. Затем скривилась и отодвинула посуду от себя.