Инженер апокалипсиса. Том 2 (СИ) - Невек Виталий - Страница 10

Это сон. Очередной сон. И в этом сне я опять говорю с этим дедулей.

– Ты уже в который раз удивил меня своими поступками. Скажи, что сподвигло тебя действовать вопреки твоим убеждениям?

– Словесная ловушка, полемика. Вы можете лишь догадываться о моих убеждениях, вы меня не знаете. Я не лабораторная крыса, меня не так легко просчитать.

– Раньше ты всегда проходил мимо чужой беды, а теперь поступил совсем иначе, почему?

– Может я брошу ее утром, откуда вам знать?

– Оттуда что не бросишь.

И он прав. Не брошу. Не смогу.

Странный я. Не зря говорят: «человек – клубок противоречий».

– Я вас разочаровал?

– Напротив. Ты говоришь, что мы тебя не знаем, но забываешь, что со стороны всегда видно лучше. Ты подавал бедным, защищал невиновных если мог, заключал честные сделки даже если мог обобрать человека до нитки, и ты заботишься о своих людях.

– Да я прямо рыцарь на белом коне! Подарите мне единорога на новый год?

– Сарказм не обязателен.

– К чему это все?

– Скажи честно, ты считаешь себя злодеем?

…

…

– Я не отпущу тебя пока ты не ответишь.

– Я не знаю. Я человек. Со всеми нашими недостатками и достоинствами, противоречиями и т.д. Боль и радость, страх и счастье. Жизнь не черно‑белая, я не отношу себя к конкретному цвету.

– Ты…

– А еще я нихрена не понимаю к чему эти расспросы?

– Ты все поймешь.

– Вы обещали, что наша следующая встреча будет более информативной.

– Эта не считается. К тому же говорить ты будешь не со мной.

– Старый обманщик.

– Эх, все бы обманывали так же как я, мир бы горя не знал.

– Вы с этими тварями заодно?

Миг удивления в его глазах сменился обыденной маской спокойствия.

– Не понимаю, о чем ты.

Вот ты и прокололся, старый козел.

– В любом случае, отдыхай Максим, твои подвиги только начинаются.

И он просто ушел далеко за горизонт, а я стоял в высокой траве и смотрел ему вслед.

Марине было одиноко, а было ли одиноко мне? Все это время я был окружен людьми, но кем они для меня были? Декорациями, ресурсом, солдатами, пешками, «подданными», кем угодно, но только не людьми. Все, кого я знаю и все, кто зовут меня на «вы», они лишь средство, и они это чувствуют. Я был окружен людьми как сейчас окружен травой и в то же время был не менее одинок чем Марина в этой глуши.

Жаль, что эти размышления во сне и останутся.

– А ты что здесь делаешь? – Моему удивлению нет предела.

– А что, нельзя?

– Конечно нет, это мой сон, я не желаю видеть тебя здесь.

– Ты выбрал не ту сторону.

– Единственная сторона на которой я стою – моя собственная.

Рыжая тварь, которую я убил сегодня в реке стоит сейчас передо мной в этой же самой траве. Она только пришла или была здесь давно?

– Ошибаешься.

– Что это вообще за стороны такие?

Молчит. Опять загадки. К чему эти игры в намеки и тайны?

А может просто не тот вопрос?

– Спрошу иначе. Кому ты провтивостоишь?

– Торговцам, этим мерзким пришельцам‑торгашам, крадущим чужие знания и идеи. Разве ты не почувствовал себя аборигеном, меняющим золото на стеклянные бусы?

– А у аборигенов есть выбор? Они нас используют, вы убиваете, система наблюдает и веселиться. Чем вы лучше?

– Мы заботимся о людях.

– Потому ты и собиралась меня съесть?

– Я преувеличила. Считай это шуткой. Я бы не стала тебя убивать.

– Увы. Теперь это не важно. Ты мертва.

Судя по ее выражению лица это ее совершенно не беспокоит. Может она и не умерла вовсе?

– Или ты жива?

– Время уходит… Его всегда мало.

Намекает что ответит еще на один вопрос. Надо подумать, что спрашивать.

– Вы как‑то сумели выйти за пределы системы?

А у нее красивая улыбка, думаю это можно расценивать как «да».

– Однажды ты примкнешь к нам, а до тех пор мы наблюдаем. Постарайся не умереть.

И она растворилась в воздухе.

Вот это сон.

* * *

Утром мне совсем не хотелось вылазить из нашей импровизированной постели. Ей тоже. Мы почти все утро провалялись, наслаждаясь друг другом… пока в животах не заурчало.

Она поцеловала меня в щеку и вылезла из‑под одеяла. Я выложил немного продуктов, и она принялась готовить из них импровизированный завтрак. Завтракали мы в неловком молчании. Ну точнее это мне было неловко, а она чувствовала себя превосходно и похоже была всем довольна. Это меня и успокоило, пожалуй, я и сам не заметил, как мы начали болтать о ерунде и смеяться над совсем несмешными шутками. Сейчас мы вели себя как хорошие друзья, а ведь познакомились только вчера.

Пожалуй, только в этот момент я по‑настоящему почувствовал, что я на не один на этом свете.

И это дорогого стоит.

Мы собрали ее вещи быстро, все положили мне в инвентарь. Прощаться с этим местом не пришлось, она ненавидела эту «конуру», а у меня вот с ней ассоциируются хорошие воспоминания.

Марина бодро вышагивает передо мной по рельсам давно заброшенной железной дороги, чувство равновесия у нее в порядке. Даже более в порядке чем ее четвертый размер и хорошенькая задница. Я бы мог упрекнуть себя в том, что не о том думаю, но о чем тогда думать в этой глуши? Моя жизнь и так похожа на рутину, рутинные путешествия, сменяющиеся опасными для жизни схватками и загадками, которые лучше не разгадывать…

Готов поспорить что старый козел связан с этими тварями. Эта идея давно пришла мне на ум, но только сейчас я получил подтверждение. Самообладание изменило старичку, и он выдал себя с головой. Неужели я обыграл его в его же собственной игре? Кто знает. Даже если он причастен что это мне дает?

– Я ездила по этой дороге на поезде, собирала грибы в лесу вместе с папой. Мне это занятие очень нравилось.

– Я тоже как‑то ездил здесь на поезде, ехал из дома сдавать сессию, еще до всего этого.

– На кого учился?

– На социального орнитолога. – Мой характер иногда меня самого настораживает. Вот зачем я так с ней разговариваю?

– Исследовал птиц?

– Такой профессии не бывает, я просто не хочу рассказывать.

– Нет постыдных профессий.

– На программиста.

– Круто, ты бы мог хорошо устроиться.

Зависит от навыков, а не от корочки, но ей то откуда знать.

– Теперь это не имеет значения.

– Кстати, что около дома утром делали скелеты?

– Они обиделись что ты в них не веришь, но я их заверил что ты позже извинишься и каждого поцелуешь в щеку.

– Хи‑хи, значит они твои?

– У меня несколько классов, один из них позволяет поднимать нежить.

– А имена ты им даешь?

– Нет, боюсь до десятого уровня доходит один из двух сотен. Это тот, четырехрукий, у него имя есть. Я называю его Костя, он генерал нежити.

…

…

…

– Максим. – Она подошла ко мне почти вплотную и посмотрела в глаза. – Я очень рада что могу пойти с тобой.

– Как мало нужно для счастья.

– Ха‑ха. Да, нужно лишь иметь кого‑то рядом.

И мы снова принялись обниматься. Не знаю, что чувствую к ней, но бросать ее совсем не хочется. Странные существа эти люди, а я самый странный из всех.

* * *

Пришлось идти в обход многих районов города, там сейчас полчища зомби, а ведь раньше их там не было. Путь домой занял еще один день.

Утром мы вернулись в поселение к всеобщей радости населения. Понять их не сложно, трупы зомби убирать придется еще пару суток, а запашок от них тот еще. В мое отсутствие дом атаковали три раза, впрочем, наша оборона может выдержать гораздо больший натиск. Каких я только страстей не наслушался, зомби‑маги, зомби‑менталисты, взрывающиеся зомби. Все это разнообразие водится в мертвых зонах, а в обычных такие почти не появляются. Вывод откуда эти полчища взялись напрашивается сам собой.

А вот Алиса теперь смотрит на меня как на предателя, ну да, привел другую домой, вот я злодей. Как же так? А Марина теперь живет со мной, нет. я ее никуда не отпущу, по крайне мере пока.