Общество по защите обесчещенных эльфов (СИ) - Жнец Анна - Страница 17

— Госпожа, госпожа, — дернула меня за руку паникующая Джордина. — Курто! Курто ведь не смогут покинуть горящий дом! Ошейники не дадут. Что делать-то?

— Ты еще здесь? Беги, дуреха, вызывай огнеборцев!

И Джордина устремилась по коридору с грацией слона, которым пульнули из гигантской рогатки.

А я побежала вперед — спасать Ирвинга.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть Дряблошейка не успеет над ним надругаться. Он же такой гордый. Не переживет. Сломается. А если и не сломается, насилие его изменит».

Вспомнился хриплый шепот эльфа: «Прошу тебя, Дис. Прошу». Его умоляющий взгляд. То, с каким отчаянием Ирвинг смотрел мне вслед, когда хозяйка борделя тянула меня к двери. Сама не зная, почему, я вдруг ощутила ответственность по отношению к этому взрослому, сильному мужчине.

Эх, Диана, Диана! Ничему тебя жизнь не учит. Все рвешься спасать красавчиков из беды, а потом плачешь из-за этих рогатых скотов в подушку.

А вот и нужная спальня! Я с силой рванула на себя дверь и увидела Дряблошейку в расстегнутом платье.

— Как ты смеешь! — заорала она. — Кто разрешил тебе врываться ко мне без спроса?

Я не слушала. Взгляд сразу метнулся к кровати. Проверить Ирвинга. Убедиться, что с ним все в порядке. Что его не тронули. Что проклятая извращенка не успела над ним поглумиться.

— Убирайся отсюда! — возмущалась Дряблошейка.

— Пожар, — на автомате прошептала я, рассматривая напряженное тело эльфа, привязанного к постели. — В доме пожар. Всех эвакуируют. Скоро приедут огнеборцы.

Судя по тому, что я видела, катастрофы не случилось. Ирвинг, растрепанный, потный, стонал на кровати от боли и неутоленного желания. Штаны по-прежнему были на нем. Член покраснел и нездорово распух. Взгляд от зелья стал мутным и бессмысленным. Над верхней губой блестели капельки влаги. Похоже, одурманенный эльф полностью потерял связь с реальностью и не осознавал, где находится.

Но Дряблошейка не успела воспользоваться его беспомощностью. Какое облегчение!

— Огнеборцы? — выдохнула клиентка и принялась торопливо застегивать платье, а затем приглаживать ладонями волосы. Теперь она действительно выглядела встревоженной, и я вдруг поняла, что именно ее напугало.

В бордель Дряблошейка вошла через черный ход, минуя «Гостиную встреч», а значит, скрывала свою личность, боялась быть скомпрометированной.

Она не хотела публичности! Не хотела, чтобы ее видели в «Шипах» покупающей мужиков. А сейчас в бордель нагрянет толпа народа. Огнеборцы проникнут в здание. Снаружи дом окружат зеваки. Кто-нибудь обязательно увидит Дряблошейку, выходящую из фривольного заведения. Что, если там будут ее знакомые?

— Скорее за мной, — зашептала я, решив сыграть на этом страхе. — Я помогу вам незаметно выскользнуть на улицу, пока еще не поздно. Скоро здесь будет куча людей.

Вся спесь слетела с Дряблошейки, как ненужная шелуха. Теперь клиентка смотрела на меня не с чувством превосходства, а как на единственное спасение. Побледневшая, она нервно закивала, мол, давай, выводи меня отсюда быстрее.

Мы развернулись к двери.

И тут женщина вздрогнула, в ужасе зажав рот ладонью. На пороге спальни, загораживая дверной проем, стоял высокий седовласый господин. Ее муж.

— Т-т-ты, — прошептала мадам Дряблошейка, таращась на супруга огромными, распахнутыми глазами. Когда она убрала руку от лица, я увидела, что ее губы дрожат. — Ч-что… что ты здесь делаешь?

— Что ты здесь делаешь? — прогремел ее муж, мистер Ветвистые рога, интонацией выделив слово «ты».

— Я? — клиентка растерянно захлопала бесцветными ресницами.

Приход супруга выбил почву у нее из-под ног. Застигнутая врасплох, изменщица не знала, что сказать, как выпутаться из неловкой ситуации, и теперь то краснела, то бледнела, судорожно комкая в кулаках ткань длинной юбки.

— Что ты здесь делаешь? — повторил ее обманутый благоверный. — В этом, — он гадливо обвел комнату рукой, — в этом гнезде разврата. Ты. Женщина, которую я взял в жены. Мать моих детей. Что ты тут забыла?

От гнева его буквально потряхивало. Тряслись даже седые усы и бакенбарды.

Испуганная Дряблошейка попятилась, схватившись за сердце.

— Я… это не то, что ты подумал!

От этой банальности, повторяемой всеми изменщиками мира, мне стало смешно, и я прыснула в кулак, чем заслужила яростный взгляд господина Рогоносца. Что касается Дряблошейки, то она была настолько взволнована, что не обратила внимания на мое веселье.

— А что еще тут можно подумать? — взревел ее муж и посмотрел на кровать.

Там, в плену мятых простыней, метался в лихорадочном возбуждении полуголый мужчина. Связанный, стонущий, в расстегнутых брюках, с твердым членом, выставленным на всеобщее обозрение.

Рот седовласого господина дернулся в брезгливой гримасе. На лице застыла убойная смесь шока, бешенства и отвращения. Руки сжались в кулаки.

— Как ты могла? — еще сильнее затрясся от злости супруг Дряблошейки. — Как ты могла так опорочить мое имя! А если кто-то узнает? Ты же выставишь меня посмешищем! Надо мной будут потешаться! Я из грязи тебя вытащил, а ты отплатила мне этим! — Он ткнул пальцем в сторону привязанного к постели Ирвинга. — Решила разрушить мою репутацию?

— Дорогой… — Под взглядом супруга эта некогда надменная, самоуверенная особа вся съежилась, сгорбилась и будто уменьшилась в размерах. Ее глаза забегали. Она явно пыталась придумать, как выкрутиться. — Все не так, не так! Я… Да! Я шла мимо. По делам. В ателье. Да, я шла в ателье. Хотела заказать новое платье. А тут… пожар! Да, пожар. Эта молодая девушка, — Дряблошейка развернулась и схватила меня за руку. — Эта девушка подбежала и попросила о помощи. Сказала, что в доме начался пожар, а в комнате остался связанный мужчина. Что она не может его освободить и ей нужна помощь.

От сказок Дряблошейки у меня глаза едва не вылезли из орбит. Во дает! Врет как дышит. Ну, выдумщица!

— И я отправилась с ней. И только потом узнала, что горящий дом, о котором она говорит, — заведение с дурной репутацией.

— За дурака меня принимаешь! — воскликнул мистер Олень, сдвинув на переносице кустистые брови.

— Нет, нет! Сам у нее спроси. Дорогая, милая девушка, — Дряблошейка устремила на меня хитровато-умоляющий взгляд, — скажи правду. Я ведь действительно пришла сюда, чтобы помочь этому несчастному на кровати? Он ведь сгорит в огне, если не снять с него веревки.

И две пары глаз уставились на меня в ожидании ответа.

У клиентки вид был такой, словно она мысленно мне подмигивает, как своей сообщнице, мол, подтверди, подтверди мои слова.

За спиной от мучительного возбуждения застонал Ирвинг.

— Конечно, конечно, — залепетала я. — Госпожа согласилась мне помочь. Все верно. Так все и было. — Притворившись последней дурочкой, я повернулась к Дряблошейке и демонстративно ей подмигнула. Не мысленно — очень даже буквально. Чтобы видел ее супруг. Как можно шире распахнула левый глаз, а потом крепко его зажмурила, для пущего эффекта сопроводив моргание кивком головы.

Как быстро, оказывается, кровь способна прилить к лицу! Оба супруга стали красными за секунду, только по разным причинам: Дряблошейка — от стыда, ее муженек — от бешенства.

— Ох, забыла, — схватилась я за голову, решив, что заканчивать спектакль еще рано. — Я же вам деньги должна вернуть. За курто. Три золотых дракона. Вы же заплатили за мужчину, а воспользоваться им не успели. Ой, — я зажала руками рот, как человек, который сболтнул лишнего. — Простите.

В этот фееричный момент в коридор за спиной мистера Ветвистые рога ворвалась группа огнеборцев в алых костюмах.

— Где горит? — заорал смуглый, как черт, здоровяк с закрученными усами.

И мне захотелось взять в руки попкорн.

Мистер обманутый муж вылетел из борделя пулей. Одной рукой он держал шляпу и прятал за ней багровое от гнева лицо, другой — тащил на буксире изменщицу жену, от страха готовую в любую секунду грохнуться в обморок.