Председатель (СИ) - Нот Вай - Страница 24

Прочитав бумагу я вернул её Антоненко, и тот продолжил свою обвинительную речь:

— Скажите, товарищ председатель, чем вы руководствовались когда предложили вынести на общее собрание всех членов колхоза такое популистское решение? Вы член партии, товарищ Филатов, но видимо забыли, что такое партийная дисциплина и сознательность.

— Вот не надо сейчас заниматься голословными обвинениями, товарищ Антоненко! Про здоровую инициативу на селе, которая должна идти от членов партии, еще товарищ Ленин говорил. Не мне вам это напоминать. Кроме того, бумага товарища Елина однобоко освещает предложение которое я вынесу на голосование на общем собрании колхоза Новый Путь. Моё предложение — это поощрение, которое возможно только при стопроцентном выполнении и перевыполнении заданий партии и правительства. Только так! И никак иначе. Я наоборот считаю, что это обращение к сознательности членов партии, комсомольцев и остальных членов нашего колхоза. Поощрение к повышению производительности труда колхозников. Вот что такое моё предложение! А не то, о чём написано здесь.

Что до жалоб товарищей Смирнова и Овчинникова, так хочу напомнить, что и на кандидатах в члены партии, и на членах партии лежат повышенные обязательства. Они для остальных должны быть примером как в труде, так и в личной жизни. Или вы не согласны со мной, товарищ Антоненко?

Тому оставалось только согласиться. Да и какой у него выбор, когда об этом на каждом партсобрании твердят.

— Вот, совершенно верно! А теперь давайте обратимся к объективным фактам. Не будем переходить на личности, а посмотрим правде в лицо. Товарищ Смирнов не справлялся с возложенными на него обязанностями. Подготовка тракторного парка к посевной кампании тысяча девятьсот семидесятого года была провалена полностью. А это, товарищи, хочу вам напомнить, важнейший год. На основании его результатов будут составляться планы на следующую, девятую пятилетку. Товарищ Антоненко, дайте мне пожалуйста жалобы товарища Смирнова.

Сказать по правде, я и сам не ожидал, что начну шпарить как по написанному, бить врага его же оружием, так сказать. И мои «гости» к этому тоже явно не были готовы. Ошарашенный Антоненко (да кто же он, блин, такой?), передал мне жалобы Кондрата. Прочитав их, я продолжил:

— Ну вот видите, товарищ Смирнов намеренно исказил факты. В его жалобе нет ни слова о том, что когда общее собрание колхоза избрало меня председателем в рабочем состоянии были всего три трактора, один из которых и вовсе не предназначен для посевной, да ещё и сломался посреди поля. И то, что он вернулся в строй при моём непосредственном участии здесь тоже не указано. Но это так, лирика. А главное, благодаря моему «самоуправству и саботажу», как вы выразились, сейчас на полях семь тракторов ДТ-54 из имеющихся в колхозе девяти.

Семь тракторов на полях, семь! Хочу заметить, что в прошлом году колхоз трудился на пяти. Вдумайтесь, половина из имеющихся машин простаивала втуне, вместо того чтобы работать над заданиями партии и правительства. О каком выполнении плана можно говорить в такой ситуации? А виноваты в ней, в первую очередь, предыдущий парторг, председатель и лично товарищ Смирнов.

Я обвёл присутствующих выразительным взглядом, но никто и не думал перебивать.

— И если с двух первых товарищей сейчас не спросишь, то последний должен отвечать за свою работу по всей строгости. Или я не прав, товарищи?

Моя «расстрельная команда» кивнула практически синхронно, даже Елин как будто попал под гипноз моего размеренного голоса. Решив что надо ковать железо не отходя от кассы, я продолжил:

— А оставшиеся два трактора, товарищи, как и грузовой автомобиль ГАЗ-63 сейчас в нерабочем состоянии, потому что я использовал часть деталей от них для ремонта остальных. И она, эта неработающая техника, тоже вернется в работу как только колхоз получит уже заказанные нами запасные части. Так-что, товарищи, это мне впору писать жалобы как в партийные органы так и в ОБХСС. И именно насчёт саботажа на рабочем месте.

Что до товарища Овчинникова, так с ним тоже всё предельно просто. Если Смирнова я перевел в слесаря за его некомпетентность, то Овчинникова за отсутствие всякой дисциплины и за то, какой он пример подаёт молодым колхозникам. Извините за подробности, товарищи, но если вместо того чтобы работать, Овчинников прохода не давал колхозницам и пренебрегал всякой субординацией, как еще мне было реагировать?

И хочу заметить, товарищи. И Овчинникова, и Смирнова я именно что перевёл на другую работу. Дисциплинарных взысканий по линии партии я в отношении этих товарищей пока что не предлагаю. Надеюсь на их партийную сознательность.

Пока я сооружал эту речь, больше достойную партийной трибуны в столице, а не калужской глуши, мне пришла в голову одна мысль. А ведь про то, что я требую исключить из партии Тупина пока и слова не сказали. Видать Елин не настолько оборзел, чтобы еще и это использовать против меня. Что ж, сейчас самое время, контрольный в голову, так сказать.

— И товарищи, раз вы здесь, хочу вам сообщить что я требую исключения из партии главного ветеринара нашего колхоза, Тупина Владлена Викториновича. Он своими безответственными действиями поставил под угрозу работу всего овцекомплекса колхоза «Новый путь». Колхоз и так на грани невыполнения плана по поставке шерсти государству, так теперь еще нам придётся тратить силы на лечение только что полученных овец от копытной гнили. И, товарищ Жданова, колхоз ждёт от вас помощи по линии партии. Нам критически нужен еще один ветеринар. Я вам докладывал. Есть ли новости по этому вопросу?

— Да, товарищ Филатов, — начала Светлана, но потом как будто осеклась и взглянула на участкового, — но сначала давайте разберемся еще с одним вопросом. Товарищ старший лейтенант, прошу вас.

Огурцов до этого этого спокойно сидевший рядом со Ждановой встал и, прочистив горло, заговорил как будто ни к кому не обращаясь:

— Товарищи, мне поступило заявление от Николая Павловича Сидорова, жителя деревни Александровка, центральной усадьбы колхоза Новый Путь. Согласно этому заявлению. Вчера вечером автомобиль ГАЗ-69, управляемый водителем Андреем Ивановичем Никитиным с пассажиром Александром Александровичем Филатовым, председателем колхоза «Новый путь», совершил наезд на товарища Сидорова. После чего упомянутые товарищи ограбили пострадавшего и присвоили фамильное золото, принадлежащее последнему.

Услышав это обвинение, я буквально выпал в осадок. А вот Елин и Антоненко наоборот воспряли и теперь стали похожи на гончих псов, которые только что потеряли след, но теперь снова почуяли запах добычи.

После моей отповеди большому товарищу из Москвы оба сидели как в воду опущенные, а теперь вскинулись и злобно, и, пожалуй даже радостно, смотрели на меня. В их взглядах ясно читалась мысль: «а теперь что скажешь, сосунок?»

Ладно, Колька, ты сам напросился!

— Дайте мне минутку, товарищи, — сказал я, подошёл к сейфу правления и, подобрав из связки нужный ключ, открыл его.

Через несколько секунд у меня в руках оказался грязный мешочек, из которого я под взглядами всех собравшихся, молча высыпал на стол «награбленное».

Обручальные кольца, зубные коронки, золотые часы и даже один перстень с ССовскими рунами и свастикой.

— Вы меня простите, товарищ старший лейтенант, но у меня большие сомнения что в семье товарища Сидорова фамильным золотом являются зубные коронки и это, — я взял немецкий перстень и передал его Ждановой.

— Как это понимать, товарищ Филатов? — ошарашенно спросила она.

— Очень просто, вчера Сидоров действительно попал под колеса моего служебного газика. Он бежал по обочине, и Андрей его не заметил, объезжая ямы. Вы сами знаете, что дороги в нашем районе так можно назвать весьма условно. Да и дело было ночью под проливным дождём. Так что это случилось, да. Но мы его не грабили. Сидоров нашел это золото недалеко от колхоза. Война кончилась всего двадцать пять лет назад, и наши леса до сих пор хранят память о ней.