Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 13

— Смею надеяться, господин Нобуро, — вкрадчиво заговорил собеседник. — Вы не сочли за дерзость мою нижайшую просьбу прибыть чуть раньше прочих гостей?

— Не беспокойтесь, господин Сабуро, — заверил его младший брат губернатора. — Зная ваши высокие моральные принципы и безупречную репутацию, его превосходительство повелел не афишировать причину моего расследования, и посторонних в него не посвящать. Об истинных целях моего пребывания здесь знают только вы, я и он.

После этих слов начальник уезда остановился прямо посередине двора, поклонился перед знатным гостем чуть ли не до земли, так что даже пришлось придержать рукой шляпу, а когда выпрямился, чиновник по особым поручениям увидел, как из его покрасневших глаз ручьями текут слёзы.

— Что с вами, господин Сабуро? — озадаченно проговорил не ожидавший подобной реакции молодой человек.

— Передайте его превосходительству моё глубочайшее почтение! — срывающимся от сдерживаемого рыдания голосом вскричал тот. — Пусть его превосходительство знает, что ничтожный Бано Сабуро готов выполнить любое его приказание и даже отдать за него жизнь.

— Непременно передам, господин Сабуро, — пообещал младший брат губернатора.

Тщательно вытерев мокрое лицо белоснежным платочком, начальник уезда вновь сделал приглашающий жест.

— Прошу вас, господин Нобуро, пройти в мой кабинет.

Глянув в ту сторону, чиновник по особым поручениям обратил внимание на двух служанок, застывших в полупоклоне по сторонам одной из трёх выходящих на веранду дверей. Они помогли хозяину дома и гостю раздеться, после чего распахнули перед ними тонкие створки.

В лицо молодого человека пахнуло теплом, исходившим от двух массивных бронзовых жаровен. Не то чтобы погода стояла уж очень холодная, но всё же зима ещё не закончилась, и кое-где по-прежнему лежал снег. Рокеро Нобуро порядком продрог в своём парадном шёлковом облачении, поэтому очень обрадовался возможности отогреться.

Подойдя к столу, Бано Сабуро взял один из лежавших там листов и с поклоном протянул ему. Осторожно взяв бумагу, младший брат губернатора поднёс её к светильнику с ярко начищенным отражателем и торопливо пробежал взглядом текст, написанный ровным каллиграфическим почерком.

Пропустив пышные изъявления почтения адресату и его многочисленным родственникам, чиновник по особым поручениям сразу перешёл к сути, где автор письма опять-таки в самых изысканных выражениях просит дорогого дядюшку выслать немного денег.

Господин Сабо уверял богатого родственника в том, что осознал прошлые ошибки и готов полностью изменить своё поведение. В качестве одного из доказательств серьёзности своих намерений он сообщал о желании признать дочь, которую ему родила гетера Голубой Колокольчик.

Данный аргумент показался Рокеро Нобуро несерьёзным и, похоже, начальника уезда он тоже не убедил.

Признание дворянами рождённых вне брака детей случалось, хотя и нечасто. Только вряд ли подобный шаг со стороны оболтуса, промотавшего наследство отца, может служить подтверждением его возвращения на путь добродетели.

Тем не менее письмо имелось, а следовательно, господин Сабуро не врал, когда говорил о дочери троюродного племянника. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он и его сестра захотели помочь девушке, в жилах которой течёт кровь их благородного рода.

— Вы послали ему деньги, господин Сабуро? — спросил молодой человек, возвращая бумагу.

— Я отправил ему письмо, в котором просил сообщить, что он намерен делать дальше, — скорбным голосом проговорил собеседник. — Но ответа так и не получил. А потом я узнал, что господин Сабо внезапно скончался.

— То есть раньше вы никогда не видели дочь своего троюродного племянника? — решил уточнить младший брат губернатора, удобнее устраиваясь в кресле.

— Нет, господин Нобуро, — со вздохом подтвердил хозяин дома и, предупреждая очередной вопрос, предложил: — Не хотите ли чаю?

— Охотно, — согласился гость, напомнив: — Но вы обещали, что я смогу встретиться и поговорить с вашей приёмной дочерью, господин Сабуро.

— Я помню, господин Нобуро, — заверил собеседник. — И непременно исполню ваше желание.

Поднявшись, он крикнул, громко хлопнув в ладоши:

— Эй, кто там?!

Появилась одна из стоявших на веранде служанок.

— Звали, господин?

— Пусть нам принесут чаю.

— Да, господин.

— У нас в глуши ходят слухи, — вкрадчиво заговорил начальник уезда, вновь опускаясь в кресло. — Будто бы его превосходительство в самое ближайшее время отбывает ко двору государя. Вам что-нибудь известно об этом, господин Нобуро?

— Губернатор действительно собирается в столицу, — подтвердил чиновник по особым поручениям. — Только когда точно — я не знаю, но надеюсь успеть до его отъезда вернуться в Хайдаро и доложить о результатах проверки. Вы уже послали за сестрой, господин Сабуро?

— Да, да, — заверил хозяин дома. — Если она в монастыре, то скоро будет здесь, а если нет — мой человек обязательно её отыщет.

— Очень на это надеюсь, — многозначительно хмыкнул гость.

Прежде чем собеседник успел что-то сказать, в дверь тихонько постучали, и он тут же отозвался.

— Войдите.

Младший брат губернатора ожидал, что чай принесёт уже знакомая служанка, но в комнату вошла молодая девушка с лакированным подносом, на котором стояли две фарфоровые чашечки, заботливо прикрытые крышечками.

Рокеро Нобуро сразу понял, что перед ним приёмная дочь начальника уезда, и окинул её долгим, придирчивым, почти непристойным взглядом.

Невысокая, стройная фигура, однако лишённая той, всё больше входившей в моду среди знатных семейств изящной хрупкости. Одетая в достаточно скромное, сшитое, однако из дорогого шёлка платье. Чистое, чуть удлинённое лицо с накрашенными неяркой помадой губами. Брови аккуратно подведены, а тёмно-серые глаза, обрамлённые длинными, пушистыми ресницами, смотрят в пол, как и полагается для девушки её возраста и положения. Густые тёмно-каштановые волосы уложены в незатейливую причёску, скреплённую большой серебряной шпилькой.

"А она ничего, — отметил про себя молодой человек. — И нисколько не похожа на дикарку".

Бесшумно ступая одетыми в белые носочки ногами, незнакомка подошла к хозяину дома и с изящным поклоном поставила перед ним чашку с чаем.

Вторая чашечка скоро оказалась на маленьком столике возле кресла гостя, невольно обратившего внимание на плавность и грациозность движений девушки.

— Это и есть моя названная дочь Ио Сабуро, — пряча лукавую усмешку, представил её начальник уезда, явно заметив, какое впечатление та произвела на младшего брата губернатора.

— Рад познакомиться с вами, госпожа Сабуро, — поднявшись на ноги, поклонился тот.

Прежде чем ответить, она посмотрела на хозяина кабинета.

— Это господин Рокеро Нобуро, — сделав глоток чая, представил тот юношу. — Наш дорогой гость и чиновник по особым поручениям его превосходительства губернатора Хайдаро. Я разрешаю вам с ним поговорить.

— Слушаюсь, господин, — девушка низко поклонилась названному отцу, после чего отвесила поклон молодому человеку, проговорив приятным мелодичным голосом: — Для меня честь беседовать с вами, господин Нобуро.

Тот нисколько не удивился тому, что слова прозвучали откровенно-заученно, но произнесла она их именно так, как это принято среди благородных и образованных людей.

— Господин Сабуро рассказал мне вашу печальную историю, госпожа, — вздохнул младший брат губернатора. — Скажите, память к вам не вернулась?

— Я уже кое-что вспомнила, господин Нобуро, — по-прежнему не поднимая взгляд, ответила собеседница. — Но пока что мои воспоминания обрывочны и похожи на отдельные листы, вырванные беспощадной судьбой из книги жизни.

"Она умеет образно выражаться, — одобрительно хмыкнув, отметил про себя чиновник по особым поручениям. — Только дурак и невежда мог подумать, что подобная девушка выросла среди варваров!"

Но вслух спросил: