Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 14

— Что вы имеете ввиду, госпожа Сабуро?

— Я вспомнила какие-то лица, отдельные моменты, — принялась терпеливо объяснять собеседница. — Но они не складываются в целостную картину. Вот почему о своём прошлом я до сих пор больше знаю из рассказов госпожи Амадо Сабуро.

— Понимаю, — сочувственно кивнул молодой человек и попытался её как-то утешить: — Но вы, по крайней мере, остались живы.

— Лишь благодаря безмерной милости Вечного неба, господин Нобуро, — с чувством заявила девушка, первый раз за время разговора посмотрев ему в глаза.

К немалому своему удивлению, младший брат губернатора не заметил в её взоре робости перед незнакомым мужчиной, так характерной для всех молодых дворянок, за исключением, пожалуй, представительниц высшей знати.

Поскольку их взгляды встретились лишь на краткий миг, гость рассудил, что, вероятно, ему это просто показалось, и обратился к хозяину дома:

— Ваша сестра, господин Сабуро, тоже потеряла память после петсоры?

— Нет, господин Нобуро, — покачав головой, тот поставил блюдечко с чашечкой на столик. — Моя дорогая сестра перенесла болезнь гораздо легче. А вот госпожа Ио Сабуро выздоравливала очень тяжело, иногда даже теряя сознание от жара. Мой знакомый лекарь говорил, что от прилива чрезмерно горячей крови к голове может прерваться связь одной из частей души с телом. От этого человек словно бы рождается заново.

"Очень удобно, — внезапно подумал чиновник по особым поручениям. — Всегда можно не отвечать на неудобные вопросы, сославшись на то, что именно этот момент как раз и не сохранился в памяти".

Так и не придя к какому-то определённому выводу, он решил немного потянуть время и сделал глоток ещё не совсем остывшего чая.

Рокеро Нобуро допускал, что с приёмной дочерью Бано Сабуро действительно всё не совсем так, как ему рассказывают, да и сама девица вряд ли говорит всю правду. Однако ему категорически не верилось, что собеседница — дикарка из какого-то варварского племени. Для этого у неё слишком правильная и образная речь. И держится она хоть и скромно, как подобает девушке из дворянский семьи, но без страха, который внушил бы любому простолюдину посланец самого губернатора.

Вот только если тот добродетельный лавочник действительно воспитывал Ио, как носительницу благородной крови, он просто обязан был научить её читать, писать и хоть сколько-нибудь разбираться в поэзии.

— В вашей памяти, госпожа Сабуро, сохранились какие-нибудь стихи, которые вы знаете с детства? — задал гость коварный вопрос, с удовлетворением отметив, что ему всё же удалось смутить собеседницу.

— К сожалению, господин Нобуро, я помню лишь отрывок, — пролепетала она, не поднимая глаз:

С веток осыпав цветы,

Ветер пронёсся и стих.

Из лепестков за окном

Алый сугроб намело.

Знаю, как только начнут

Бегонии дружно цвести,

Значит, расстаться с весной

Грустное время пришло.

Чаши из яшмы пусты,

Песни умолкли давно.

Свет фонаря то горит,

То исчезает на миг.

Даже во сне совладать

С грустью не суждено!..

— Где-то далеко в ночи птицы пронзительный крик, — закончил за неё молодой человек, неплохо знакомый с творчеством Омоко Нагаро, и попросил: — Почитайте ещё что-нибудь, госпожа Сабуро.

Девушка вновь вопросительно посмотрела на довольно улыбавшегося приёмного отца и, дождавшись его благожелательного кивка, продекламировала:

Дивным видом вечерней зари

Насладиться весна зовёт.

Стаи рыбок сверкают в ручье,

И цветы повсюду пестрят…

Только в мире людей никто

И не помнит природы красот.

Все друг друга спешат превзойти,

Состязаясь, чей ярче наряд.

— Это стихотворение вы тоже знали ещё до своей болезни? — на всякий случай поинтересовался младший брат губернатора.

— Нет, господин Нобуро, — разглядывая пол, покачала головой собеседница. — Я прочитала его в книге, которую мне дала госпожа Андо.

Гость вопросительно глянул на хозяина кабинета.

— Эта добродетельная вдова обучает госпожу Ио Сабуро правилам этикета, — охотно пояснил тот.

— И как давно? — живо заинтересовался чиновник по особым поручениям.

— Почти два месяца, — ответил начальник уезда.

— Госпожа Сабуро, вы помните, когда начали заниматься у госпожи Андо? — решил на всякий случай уточнить молодой человек.

— Да, господин Нобуро, — не поднимая взгляд, ответила та. — Я обучаюсь у неё с четырнадцатого дня месяца Орла.

— Благодарю вас, господин Сабуро, — склонил голову гость. — Я узнал всё, что нужно.

Однако, прежде чем хозяин кабинета отпустил приёмную дочь, младший брат губернатора вдруг вскричал:

— Последнее!

Начальник уезда недоуменно вскинул брови.

— Вы не могли бы написать мне пару строк, госпожа Сабуро? — позабыв все правила приличия, заявил чиновник по особым поручениям.

— Господин Нобуро! — строго, но с заметной просительной интонацией в голосе возмутился начальник уезда. — Вам не кажется, что подобная просьба выглядит несколько бестактной? Вряд ли незамужней девушке прилично писать письма незнакомому мужчине?

— Вы меня неправильно поняли, господин Сабуро, — поспешил успокоить разгневанного отца молодой человек. — Я лишь хотел, чтобы ваша дочь написала какое-нибудь мудрое изречение или отрывок из её любимого стихотворения.

— Ну, если так, — пожимая плечами, хозяин кабинета поднялся со своего места. — Садитесь, Ио-ли.

— Да, господин, — поклонившись, девушка грациозно опустилась в кресло, привычным движением взяла кисть и, на миг задумавшись, принялась быстро выписывать букву за буквой.

После чего встала, отдав листок отцу, а тот, торопливо пробежав глазами короткий текст, протянул бумагу гостю.

Младший брат губернатора, почему-то ожидал увидеть какое-нибудь стихотворение, вроде тех, что уже читала девушка. Однако она написала: "Женщина не должна обладать выдающимися талантами, женские беседы не обязательно должны быть поучительными или оживлёнными. К женской сущности не обязательно относятся красивое лицо или хорошая фигура, но женская работа должна быть эффективной и искуснее других работ".

Это явно было изречением кого-то из мудрецов. Однако, несмотря на все усилия, автора его чиновник по особым поручениям так вспомнить и не смог.

Не желая демонстрировать своё невежество, и, убедившись, что приёмная дочь начальника уезда не только ловко управляется с письменными принадлежностями, но и имеет красивый почерк, Рокеро Нобуро посчитал эту часть своего расследования законченной и коротко поклонился.

— Спасибо, госпожа Сабуро.

— Вы выяснили всё, что нужно, господин Нобуро? — поинтересовался хозяин кабинета, вновь занимая своё кресло.

— Да, господин Сабуро, — подтвердил тот. — Теперь мне всё ясно.

— Тогда моя дочь может нас покинуть? — задал новый вопрос начальник уезда.

— Разумеется, господин Сабуро, — кивнул молодой человек.

— Ступайте, госпожа Ио Сабуро, — отпустил девушку приёмный отец.

Едва та вышла, явилась служанка, доложившая, что гости уже собрались.

— Благородный господин Нобуро! — поднимаясь со своего места, торжественно провозгласил хозяин дома. — Смиренно прошу вас оказать мне честь, почтив своим присутствием пир, который я устраиваю в ознаменование вашего прибытия в Букасо.

— С большим удовольствием, господин Сабуро, — вставая, ответил чиновник по особым поручениям.

С его точки зрения праздник удался. И пусть местные повара не столь искусны, как их коллеги из дворца губернатора Хайдаро, но они буквально "завалили" столы гостей множеством разнообразных изысканных блюд.

Не забывая тот крайне неприятный разговор со старшим братом, Рокеро Нобуро поначалу пытался сдерживаться, но расторопные слуги то и дело наполняли его чарку таким великолепным вином, что молодой человек просто не мог оставить на дне ни капли.