Затаившийся у порога (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 43

"Ещё один..."

На нём было кольцо с алым камнем.

Её голос шуршал, как гравий.

- Что это за кольцо на тебе?

Лицо Рюмки покрылось гримасой, когда он смотрел на неё.

- Я не могу в это поверить! Мы только что предостерегли сучку не задавать лишних вопросов, ну и что она делает? - Рюмка заорал: - Задаёт ещё вопрос!

Он протянул руку и схватил светильник, свисавший с потолка кухни, затем...

Он разбил лампочку без абажура о столешницу, потом... надел чёрную резиновую перчатку.

Хейзел начала визжать и лягаться, но усилия были бесполезны; Клейтон лишь крепче сжал её локти. Рюмка задрал её рубашку, затем рукой в ​​перчатке сжал её правую грудь. Сосок остался растянутым от насоса.

- Не смей! - закричала она. - Разве ты не...

Вжух!

Рюмка аккуратно прикоснулся обоими свинцовыми стержнями разбитой лампочки к распухшему соску Хейзел. После контакта раздался треск.

Она подпрыгнула вверх от прикосновения, которое больше походило на удар битой, чем на удар током. Хотя контакт длился всего секунду, её ноги невольно задёргались. Вся правая сторона её груди пульсировала странным ощущением покалывания, жжения и онемения.

- Ещё раз для её же блага, - настаивал Клейтон. - Как говорил мой папа.

Даже в своём ужасе и непрекращающейся агонии Хейзел не могла сдержаться:

- Для какого блага? Ты, собачье дерьмо на палочке, бесполезный толстый кусок...

Вжух!

Второй контакт задел её левый сосок. Хейзел взвыла.

- Что ты думаешь, Клейтон? Она не усвоила урок?

- Да, да, я усвоила! - Хейзел захрипела.

- Не-а-а...

Третий контакт отбросил её ноги на ярд от пола и выгнул позвоночник вперёд, как крендель. На этот раз действия Рюмки повторно приложили ста десяти вольтовые выводы лампы к промежности Хейзел...

Она безвольно упала в руку Клейтона, после чего задрожала.

- Достаточно, рыжая?

Хейзел, едва осознавая, кивнула.

- Не приходи сюда больше. Нам надоела твоя рыжеволосая "киска" и твоя дерзость. Клейтон?

Пятки Хейзел волочились по полу, когда её вытащили на крыльцо, её безвольно поставили на ступеньки и толкнули.

Она сделала шаг вперёд, пошатнулась, затем упала - шлёп! - в море грязи, которой была покрыта подъездная дорожка. Она приземлилась лицом вперёд.

- Хе-хе-хе... Думаешь, маленькая мисси вернётся завтра?

- Надеюсь, что так! Мы можем выпить чаю с оладьями!

Ничто особенно разумное не занимало разум Хейзел в этот момент, только её осознание своего возмущения, своей боли и своей глупости. Вспыхнула всего одна связная мысль:

"Мне ТАК ПОВЕЗЛО, что я жива..."

Забрызганная грязью, она в конце концов вскочила на ноги, а затем обхватила руками ноющую промежность. Её соски зашипели от слабой, постоянной боли. Затем она застонала, когда вспомнила, что всё ещё полна пивной мочи. Она, пошатываясь, побрела вниз по дорожке, Рюмка и Клейтон хохотали позади неё. Бросив последний мрачный взгляд назад, она увидела, что Клейтон также носил одно из грубых малиновых колец.

"Боже мой, Боже мой, Боже мой", - её мысли гудели с каждым неточным шагом.

Шлёпанцы давно исчезли, её босые ноги в конце концов скатились с подъездной дорожки на мощёную второстепенную дорогу. Она сделала паузу, когда её сердце пропустило несколько ударов, а затем сумела вырваться из вероятного обморока. Когда вспыхнуло сознание, она наклонилась прямо на обочине дороги, засунула два пальца себе в горло и заставила себя вырвать. Потекли потоки мочи - больше, чем несколько.

"Я, должно быть, единственная женщина в истории, которую рвало деревенской мочой ДВА дня подряд..."

Когда всё кончилось, она побрела дальше, затем свернула в лесной уголок, ведущий к берегу озера. Следующее, что она осознала, - это то, что она бредёт в холодную воду, чтобы смыть с себя всю ужасную дневную грязь.

"Я просила и получила, всё правильно, - подумала она. - Некого винить, кроме себя".

Она скинула свои шорты и рубашку в воду, стряхнула их и прополоскала снова и снова. Вернувшись на берег, она осмотрела себя на наличие физических повреждений. К счастью, между её ногами не было видно следов крови и следов удара током через шорты. Однако её грудь была другой историей. Отсасывающая машина сделала ей достаточно плохо, но электрические разряды оставили её соски вдвое более распухшими, с небольшими ожогами по обеим сторонам ареол.

"Слава богу".

Она избавила себя от последней мысли, затем, как могла, тряхнула своей одеждой, оделась и пошла обратно к дороге.

Она знала, что заставило её пойти туда: её болезнь, её парафилия, вызванная разочарованием от того, что она упустила свой шанс с Соней.

"Я даже не помню, чтобы с ней что-то было. Должно быть, я сделала это во сне..."

Но что побуждало её задавать вопросы, вопросы, которые только ещё больше раздражали её отвратительных нападавших, вплоть до домогательств к ней, избиения её, использования на ней электрического тока?

Сейчас назревало слишком много всего. Эти странные кольца, обычные сельские жители, предвкушающие поездки в Сан-Паулу, Мехико, Нью-Йорк? И нехарактерное для Фрэнка отсутствие и странное поведение. И проблема всё ещё оставалась: действительно ли на горе стоял древний каменный дом? Хейзел была уверена, что да.

"Так почему я не могу получить прямой ответ ни от кого?"

Полчаса ходьбы привели её в чувство. Боль немного отступила, но теперь её чувства обострились. Она знала, что её могли покалечить, серьёзно ранить или убить, но каким-то образом она избежала этих участей и теперь шла домой, как ни в чём не бывало.

"И именно так я должна себя вести, когда вернусь в хижину Генри, - знала она. - Вроде ничего не случилось..."

День красиво расцвёл перед ней: безупречный солнечный свет сиял на безоблачном небе. Головокружительно высокие деревья по обеим сторонам переливались сочной, колеблющейся зеленью. Птицы пели дружно. Вскоре она действительно улыбалась, хромая по дороге, но улыбка исчезла, когда зазвонил её мобильный телефон, и она увидела, что это была не Соня, а Эштон.

"Как раз то, чего мне сейчас не хватало..."

Почему она не хотела отвечать? Ей нравился Эштон, но... Она позволила голосовой почте включиться, подождала мгновение, затем выслушала:

"Хейзел, это снова я - большой сюрприз. Я не знаю, почему тебе так тяжело отвечать на звонки, но... В любом случае, перезвони мне, пожалуйста? С тех пор, как ты уехала, я, наверное, оставил с полдюжины сообщений; я просто хочу знать, что ты в порядке. Наверное, я бы волновался до смерти, но я только что разговаривал с твоим отцом, и он сказал, что разговаривал с тобой вчера, - долгая пауза на линии. - Я просто скучаю по тебе. О, и я хотел рассказать тебе о новой церкви твоего отца; я посмотрел на неё сегодня утром. Это красиво, и, ну, знаешь, твоему отцу немного обидно, что ты ещё не была там..."

"Боже мой! - Хейзел задумалась. - Если не мой отец заставляет меня чувствовать себя виноватой, так этот Эштон!"

"Так почему бы нам не сделать это, когда ты вернёшься из этой поездки, ладно? Это сделало бы твоего отца очень счастливым... В любом случае, я надеюсь получить от тебя весточку в ближайшее время, и я люблю тебя..."

Хейзел этого было достаточно; она убрала телефон.

"Сейчас не время, чтобы какой-то парень говорил мне, что любит меня", - и тогда она сразу подумала о Соне... и продолжала ругать себя за то, что даже не смогла вспомнить, что между ними произошло прошлой ночью.

Когда она вернулась в хижину, ей не терпелось помыться.

"Тихо", - подумала она, потому что Соня дремала.

Потолочные вентиляторы дули, а жалюзи на открытых окнах были опущены, и в комнате царил полумрак. Она разделалась с одеждой и прокралась в душевую кабину. Она нажала громоздкий душ, от холодной воды побежали мурашки. Возможно, это было подсознательное стремление наказать себя, не подогрев воду сначала. Стуча зубами, она намылилась, сильно потёрлась, потом смыла пену, но нужно было повторить процедуру ещё два раза, прежде чем она почувствовала себя чистой.