Н 2 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 41

— Если тут такая фигня творится, то что же тогда в Москве? — поинтересовался я.

— На глазах товарища Горского Павла Сергеевича-то? — Витаутович усмехнулся. — Поверь, Саня, там полный порядок. Дураков нет такой произвол под его носом творить. А вот чем дальше от центра, тем больше произвола. — Он потряс головой, ударил кулаком о ладонь. — Так, ладно! Оставили все неудачи в прошлом! Сосредоточились на предстоящих боях!

— Сделаем, Лев Витаутович, — сказал Олег.

— Есть! — отозвался я, вытянувшись в струнку.

— Что «есть», Саня? — почему-то раздраженно отреагировал Витаутыч. — Что за клоунада?

— Приказ тренера должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок. Советский спортсмен, получив приказ, отвечает: «Есть» — и затем выполняет его.

— Да ну тебя, — расстроился тренер и обратился к Олегу: — Твой бой с Бариновым во второй очереди, второй клетке.

Олег сосредоточенно кивнул и углубился в мысли. Витаутович же глянул на меня недовольно.

— Саня, твой с Кимом — в третьей очереди, в первой клетке.

— Странно, что клетка не четвертая, — сказал Олег.

— Откуда Гришину было знать, что Саня уложит Ибрагимова? — прокомментировал его слова Лев Витаутович. — Все расписано заранее, честный поединок. Товарища Кима отдали на растерзание Ибрагимову, а он, дурачок, не понял, на Саню зуб точит.

— Вдруг не точит? — предположил я. — Вдруг, наоборот, рад, и пытается урвать хоть что-то?

— А в третьем круге у меня кто, интересно? — продолжал Олег.

— Вот дотянешь до третьего круга, тогда и будем разбираться. Пока твой соперник — Кирилл Баринов. Твоя тактика — уклонение и партер, все по классике. Понял?

— Есть! — встав по стойке «смирно», откликнулся Олег, глаза его при этом улыбались.

— Клоунада заразна, — вздохнул Лев Витаутович. Он положил чужой телефон с записью выступления Кима в карман и сказал: — Короче, телефон нужно отдать хозяину на следующем перерыве. Скажут потом, менты совсем обнищали, раз их Нерушимый в туалетах телефоны отжимает, как гопник какой. Мало того, что клоун…

— Отдам, — проворчал я. — Если вы мне вернете телефон.

— Сам отдам! — отмахнулся Витаутыч. — Ты так вернешь, что потом еще что-нибудь возвращать придется!

— Ну как хотите, Лев Витаутович. У вас семь пятниц на неделе.

Я посмотрел на трибуны: болельщики «Динамо» собрались напротив второй клетки, где будет биться Олег. Их количество пополнилось Котом-Шреком, обнимающим пышногрудую красотку. На нем был ярко-красный пиджак, белоснежная рубашка и алая бабочка. Кот шиковал, прогуливая заработанные на мне деньги. Больше чем уверен, что и на основную часть турнира он останется.

Моя коллега, уборщица Людмила, была с единственным сыном, старшим, двух других выгнали за гомофобию и подстрекательство к трансформации судей в твердые куски из жиров и щелочей, растворяющиеся в воде и употребляющиеся для мытья. Короче говоря, на мыло.

Ощутив чей-то недобрый взгляд, я оглядел трибуны и заметил в вип-ложе единственного мужчину. Шубу и шапку он снял, но я все равно узнал суку Гришина Виталия Мечеславовича. Он стоял, опершись на ограждение, и смотрел на меня так пристально, словно пытался навести порчу или вынуть из мозга информацию, засланный я казачок или нет. Первое напугало бы его и сыграло бы мне на руку. Но для засланца БР уж больно я молод.

Витаутович проследил за моим взглядом и тоже уставился на Гришина. Тот, почувствовав внимание, сел и скрылся в тени, лишь силуэт его виднелся.

— Думал, до официальной части он больше не появится, — проговорил Витаутович, помахал кому-то. — Видно, здорово ты ему самолюбие дверью прищемил.

— Вот если фальцетом запоет, тогда здорово, — подхватил шутку я. — Насчет Кима. Какова моя тактика?

— Он очень непредсказуем. Клоун, да. Но он в великолепной форме, и это намекает, что он не так-то прост. Акробатика. Молниеносные атаки. Удары ногами. Мощные удары в прыжке.

— Я что-то такое и предполагал, — кивнул я.

— Пойдем за Олега болеть. Ему придется сложнее, чем тебе.

Ведущий объявил начало второго круга, бойцы первой очереди заняли свои места в клетках, мы сместились ко второй.

Олег повернулся и помахал болельщикам.

— Динамо — чемпион! — размахивая шарфом, громче всех закричал сын Людмилы.

Наверное, он и ведущего перекрыл бы. Такое впечатление, что подростку долгие годы запрещали орать, и теперь он наверстывает упущенное.

В первом бою дрались женщина лет тридцати с пышной фигурой латиноамериканки и тощий верткий мужичок. Женщина брала нахрапом и старалась задавить противника весом, но не могла ни попасть по нему, ни достать его. Мужчина порхал вокруг нее, жалел неумеху и лишь обозначал удары. В итоге он выиграл по очкам с разгромным счетом.

Настал черед Олега заходить в клетку. Сделавшись до угрюмости серьезным, он встал в синий угол.

— О-лег чем-пи-он! — разорялся сын Людмилы. — «Динамо», давай!

Его крик подхватил Мищенко, потом — Мимино, следом — Кот-Шрек и его дама, и вот уже все приветствуют Олега, а он, похоже, не слышит, сосредоточенный на себе.

Наконец появился его соперник — бледный до синевы, лысый, как кегельный шар, высокий и жилистый. Похоже, этот мужчина альбинос, у него даже глаза белые.

Противники поприветствовали друг друга. Соперник Олега выглядел матерым опытным бойцом. Чую, несладко парню придется.

Рефери объявил бой, противники сошлись, осторожно прощупывая друг друга. Как я понял, борцовские навыки Олег не светил, больше махал кулаками, и противник повелся, потерял бдительность. В тот же момент Олег бросился ему в ноги, повалил и взял на болевой. Баринов сдался. Бой длился чуть дольше минуты.

— Олег, красава! — радостно заорал Мимино и зааплодировал, болельщики подхватили.

Когда рефери поднял его руку, Олег просто стоял и улыбался, не веря в свою удачу.

Он вышел, я пожал его руку, Витаутович же проворчал:

— Крылья не расправлять! Не расслабляться!

Олег сделал вид, что внял, но на самом деле нет, он хотел в финал, всей душой жаждал награждения и купался в лучах славы.

Мы переместились к первой клетке, где меня уже ожидал Михаил Ким с ушибленным задом и его пучеглазый очкастый то ли тренер, то ли директор завода шампанских вин, а может, и то, и другое, а чуть в стороне стоял Борецкий и делал вид, что копается в телефоне, но я чувствовал его интерес. Он хотел за мной понаблюдать, вот только зачем?

Витаутович тоже заметил Барика, притянул меня к себе за руку и кивнул на него.

— Он не просто так приперся.

— Неужели опять провоцировать будут?

Предположение показалось таким тупым и нелепым, что рука сама потянулась к лицу. Ну сколько можно, в самом-то деле?

— Нет. Он будет тебя изучать, искать слабые места. Видишь громилу в черной рубашке и джинсах? Это его тренер. Они поняли, что ты можешь добраться до финала и дать Барику дрозда.

— Отвлечь Барика? — предложил Олег. — Ибо нефиг подглядывать!

— Не смей. Он имеет право тут находиться, и помешать ему мы не можем. Просто, Саня, имей в виду.

— Драться вполсилы? — прошептал я, встретился взглядом с Борецким. Он сразу же уткнулся в телефон — типа мне на вас плевать.

— Вот если бы у тебя были коронные приемы, благодаря которым ты выигрываешь, тогда было бы чего опасаться. А так ты импровизируешь. Пусть смотрит, голову ломает.

Клетка освободилась, и я, не изменяя традиции, занял синий угол — цвета команды располагали. Михаил Ким раскорячился в красном углу. Если бы поза имела название, лучше всего ей подошло бы: «Внезапный приступ радикулита у тамады, разрывающего баян по время гопака».

Чемпиона лиловского завода шампанских вин поддержал хор женских голосов.

Я отрешился от реальности. На ближайшие пять минут моя реальность ограничится этой клеткой.

— Соперники, поприветствуйте друг друга, — проговорил рефери.