Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ" - Страница 38

Здесь ЦК эсеров, пришло к выводу, что сотрудничать надо со всеми, кто готов помочь делом в свержении тирании. Как говорит правильная русская пословица «Ласковый телок, двух мамок сосет». Сам всесильный куратор МГБ, Маркус Вольф, нашел действия «новых эсеров» идеальными и даже ввел в курс подготовки курсантов Штази детали операции «Авизо», показывая как на примере можно разрушать финансовую систему противника. Так что эсеры теперь, показав свои возможности — сами диктовали условия сотрудничества с заинтересованными лицами, а не стояли с протянутой рукой как троцкисты и анархисты.

Британская разведка к примеру хотела дестабилизации обстановки в Туркестане и мечтала отомстить Москве за негласную поддержку Пенджабского восстания 1981–1984 годов, едва не развалившего Британскую империю и стоившую жизни не одной тысячи английских солдат. Япония хотела знать про Маньчжурию, Приморье и Восточную Сибирь, Турция — про исламистов на Кавказе, Германия же — хотела всего и много. И готова был платить и помогать.

Центральный Комитет эсеров деньги брал с охотой и старательно выполнял свои обязательства перед партнерами, но никого близко к своим делам не подпускала. Ни к финансовым, ни к анонимному ЦК. К примеру, Штази, в своих разведшколах активно готовило боевиков из России и помогало с их переброской на восток, но координаторами и командирами этих групп, всегда становились представители подполья, действующие исключительно в интересах эсеров без согласования с Берлином. Попытка применить двойных агентов — провалилась, все выпускников разведшколы, сотрудничавших с Штази за спиной соратников, сдали русской жандармерии. Скандал- получился громкий и представители подполья издевательски прокомментировали этот факт новому шефу внешней разведки МГБ, генерал-оберсту Гёрлиху, что Штази разучилось готовить агентуру. После чего, лично Вольф, запретил совать нос в дела подполья и заниматься внедрением туда агентов. Остальные партнеры, будь то турки, британцы или японцы вообще были в таких делах гораздо менее щепетильны МГБ и не пытались влезть внутрь партии эсеров.

По сути, незаметно и за очень короткий срок, менее двух десятков лет, Партия социалистов-революционеров превратилась в международную, коммерческую, разведывательно-террористическую организацию. С идеологией борьбы за справедливость и равенство. Хотите забастовку у конкурентов на стратегическом предприятии? Пожалуйста! Хотите сорвать крупный оборонный заказ? Да нет проблем! Надо убрать неудобного полицейское чина? Юные одноразовые бомбисты-террористы всегда готовы. Только вносите платежи на известный вам счет. В любой валюте, в любое время….

Уникальное явление, к сожалению полностью незамеченное доблестными российскими спецслужбами.

Вот и сейчас, Волошин — Брюс, его правая рука и потомственный революционер — боевик Нитро, он же Дмитрий Сальников, выпускник Бухарестского университета по специальности химик-органик и двое головорезов Баксан и Карбонат, которые о революции имели самое отдаленное представление, но кровь лить любили и умели. Карбонат — сын владельца мясной лавки, туповатый детина из ярославского Рыбинска, отправленный на перевоспитание в монастырь — сначала задушил настоятеля, потом вернувшись домой прирезал, мясницким ножом все свое семейство из пяти человек не забыв еще зарезать служанку и дворника. Потом прихватив из холодильника полтора кило карбоната и пятьсот рублей, уйти в бега. Примкнув к подобной шайке лиходеев, Карбонат участвовал в похищении с целью выкупа четырехлетнего сына инженера- смотрителя костромского газового хозяйства. Сначала кретины — вымогатели требовали у инженера сумму в пятьдесят тысяч рублей. Понятное дело, что у инженера таких денег не было и сумму выкупа стали снижать. Договорились до десяти тысяч, но в этот день, Карбонат, раздраженный нытьем и хныканьем ребенка убил его одним ударом. Умышленно или нет, следствие умалчивает. Но, Волошин, зная Карбоната, скорее всего, бугай просто не соображал, что сделал когда махнул своим пудовым кулачищем… Пришедшие подельники, поняв, что куш, только что уплыл из их рук и за убийство ребенка с них спросят все, а не только полиция, но и местный «иван», предъявили претензии Карбонату. В ходе возникшей, острой и принципиальной дискуссии, один из подельников был убит на месте, второй основательно порезан Карбонатом и не околел только по счастливой случайности. После этого, стало ясно, что Карбонату нечего делать и среди каторжан и помыкавшись среди бродяг он неожиданно попал в подполье и даже поучаствовал в нескольких кулачных боях профсоюза металлистов против штрейкбрехеров. Однако его нутро снова вылезло наружу, когда он убил и ограбил приютившего его старушку, мать одного из подпольщиков. Быть бы ему тут же зарезанным, если бы товарищам из ЦК не потребовался боевик с одной извилиной и умением убивать. Это спасло Карбоната от немедленной расправы и так он попал в команду Брюса.

Баксан, в миру Ваха Гелаев- был полным аналогом Карбоната, только с кавказским колоритом. Родившись в маленьком ингушском селе в пригороде Назрани в семье, много веков дававшей России только разбойников, Ваха, решительно пошел по стопам предков и в шестнадцать лет, на танцплощадке, пырнул ножом сына местного казачьего урядника. Парень отправился в реанимацию сжимая окровавленные кишки, а разъярённые станичники числом не менее трехсот в родовое гнездо Гелаева. Родня успела отправить Ваху на север, к дяде, в Тобольскую губернию в славный город Нижневартовск, неофициальную столицу газодобывающей промышленности. Дядя Вахи, уважаемый Хамзат, сколотивший состояние на вымогательстве денег с торговцев фруктами и овощами в этом суровом краю. Огурчики-помидорчики, да яблоки с мандаринами на севере, просто бешеные деньги стоят, да и деньги у рабочих с газовых месторождений водятся. Так что дядя Хамзат, сколотив шайку из земляков и став «мазом» неплохо нажился на торговцах-южанах, хотя вымогательство- бизнес хлопотный и опасный. Никто ж не любит, кровно заработанным делится. Тут если не полиция схватит, то конкуренты прибьют. Так что с годами, поумневший и потолстевший Хамзат стал легальным предпринимателем, владельцем нескольких трактиров, таксомоторного парка, овощных лавок и лучшей во всем городе турецкой бани, совмещенной с кальянной.

Баню эту, посещали важные люди из городской управы и местной полиции. Так что Хамзат быстро пристроил племянника работать водителем такси и жизнь Вахи бы обязательно наладилась если бы не его дурная голова и старый наган, оставленный кем то из земляков в его машине. Подвозя как то ночью земского доктора Кучеренко с молодой супругой, выкуривший перед этим самокрутку со сладкой чуйской анашой Ваха посчитал, что женщина оказывает ему знаки внимания и распалившийся абрек тут же предложил высадить доктора на перекрестке и поехать кататься дальше с молодой особой. Возмутившийся Кучеренко заорал

— Ах ты мерзавец! И начал лупить Ваху по голове от чего Ваха выпустил руль и схватил из-за пояса наган и нажал на курок. Несколько раз подряд. Через полчаса, разбитую машину с трупом доктора и его раненной женой нашли на обочине Обского проспекта.

Еще через час, дядя Хамзат стоял на полусогнутых перед начальником полиции Нижневартовска, полковником Иваном Пассеком и безропотно подставлял щеки под удары разъярённого полицмейстера. Еще бы, ведь убиенный дураком племянником доктор Кучеренко, был не только семейным врачом городского главы Нижневартовска- Станислава Дмитриевича Сухомлина, так еще и гласным городской думы. И это в газовой столице России, гласных, прямо в такси убивают, какие то абреки! Короче, после короткой и обстоятельной беседы с полицмейстером Пассеком, сильно побитый и напуганный, Хамзат Гелаев, «мамой поклялся» привести своего племянника лично в кабинет полицмейстера. Здесь вам не Санкт-Петербург и не Москва с гнилой интеллигенцией и падкими на сенсации журналистами. Здесь Север. Вывезут на вездеходе в тундру, перережут жилы на ногах и устроят зверью, настоящий банкет. И концов ведь никто не найдет. Заблудился, да помер. Бывает….Никто прикрывать не будет и бизнес твой, меж конкурентами поделят. Еще суки, и аукцион устроят кто больше за наследство Хамзата денег даст. Но и публично нельзя было Ваху, русским отдать. Все землячество взбунтуется, скажут- совсем Гелаев неверный стал, род свой предал. За такое потом и старейшины спросить могут. Да и не просто спросить. Найдется в землячестве тот, кто его место займет.