Айвенго (с иллюстрациями) - Скотт Вальтер - Страница 23

с ним в таком повелительном тоне.

— Еврей уезжает из Ротервуда, — надменно молвил он, приподнявшись

на одном локте и не двигаясь с места, — а с ним за компанию и пилигрим

собрался.

— Я бы скорее подумал, — сказал Вамба, заглянувший в эту минуту в чулан, — что еврей с окороком ветчины улизнет из усадьбы.

— Как бы то ни было, — сказал Гурт, снова опуская голову на деревянный

обрубок, служивший ему вместо подушки, — и еврей, и странник могут подо-1 Итака — один из Ионических островов. В «Илиаде» и «Одиссее» Гомера —

родина Одиссея.

глава vi

79

ждать, пока растворят главные ворота. У нас не полагается, чтобы гости уезжа-ли тайком, да еще в такой ранний час.

— Как бы то ни было, — сказал пилигрим повелительно, — я думаю, что

ты не откажешь мне в этом.

С этими словами он нагнулся к лежавшему свинопасу и прошептал ему

что-то на ухо по-саксонски. Гурт мгновенно вскочил на ноги, а пилигрим, подняв палец в знак того, что надо соблюдать осторожность, прибавил:

— Гурт, берегись! Ты всегда был осмотрителен. Слышишь, отопри калитку. Остальное скажу после.

Гурт повиновался с необычайным проворством, а Вамба и еврей пошли

вслед за ним, удивляясь внезапной перемене в поведении свинопаса.

— Мой мул! Где же мой мул? — воскликнул еврей, как только они вышли

из калитки.

— Приведи сюда его мула, — сказал пилигрим, — да и мне достань тоже

мула, я поеду с ним рядом, пока не выберемся из здешних мест. После я доставлю мула в целости кому-нибудь из свиты Седрика в Ашби. А ты сам… —

Остальное пилигрим сказал Гурту на ухо.

— С величайшей радостью все исполню, — отвечал Гурт и убежал исполнять поручение.

— Желал бы я знать, — сказал Вамба, когда ушел его товарищ, — чему вас, пилигримов, учат в Святой земле.

— Читать молитвы, дурак, — отвечал пилигрим, — а еще каяться в грехах

и умерщвлять свою плоть постом и долгой молитвой.

— Нет, должно быть, чему-нибудь покрепче этого, — сказал шут. — Виданное ли дело, чтобы покаяние и молитвы заставили Гурта сделать одолжение, а за пост и воздержание он дал бы кому-нибудь мула! Думаю, что ты мог

бы с таким же успехом толковать о воздержании и молитвах его любимому

черному борову.

— Эх ты! — молвил пилигрим. — Сейчас видно, что ты саксонский дурак, и больше ничего.

— Это ты правильно говоришь, — сказал шут, — будь я норманн, как и ты, вероятно, на моей улице был бы праздник, а я сам слыл бы мудрецом.

В эту минуту на противоположном берегу рва показался Гурт с двумя

мулами. Путешественники перешли через ров по узкому подъемному мосту шириной в две доски, размер которого соответствовал ширине калитки

и того узкого прохода, который был устроен во внешней ограде и выходил

прямо в лес. Как только они достигли того берега, еврей поспешил подсу-нуть под седло своего мула мешочек из просмоленного синего холста, который он бережно вытащил из-под хитона, бормоча все время, что это «перемена белья, только одна перемена белья, больше ничего». Потом взобрался

в седло с таким проворством и ловкостью, каких нельзя было ожидать в

его преклонные годы, и, не теряя времени, стал расправлять складки своего

плаща.

80

айвенго

Пилигрим сел на мула менее поспешно и, уезжая, протянул Гурту руку, которую тот поцеловал с величайшим почтением. Свинопас стоял, глядя вслед

путешественникам, пока они не скрылись в глубине леса. Наконец голос Вамбы вывел его из задумчивости.

— Знаешь ли, друг мой Гурт, — сказал шут, — сегодня ты удивительно

вежлив и сверх меры благочестив. Вот бы мне стать аббатом или босоногим

пилигримом, тогда и я попользовался бы твоим рвением и усердием. Но, конечно, я бы захотел большего, чем поцелуй руки.

Пилигрим сел на мула менее поспешно и, уезжая, протянул Гурту руку, которую тот поцеловал с величайшим почтением

— Ты неглупо рассудил, Вамба, — отвечал Гурт, — только ты судишь по наружности; впрочем, и умнейшие люди делают то же самое… Ну, мне пора при-глядеть за стадом.

С этими словами он воротился в усадьбу, а за ним поплелся и шут.

Тем временем путешественники торопились и ехали с такой скоростью, которая выдавала крайний испуг еврея: в его годы люди обычно не любят бы-

глава vi

81

строй езды. Пилигрим, ехавший впереди, по-видимому, отлично знал все лесные тропинки и нарочно держался окольных путей, так что подозрительный

Исаак не раз подумывал, уж не собирается ли паломник завлечь его в какую-нибудь ловушку.

Впрочем, его опасения были простительны, если принять во внимание, что в те времена не было на земле, в воде и воздухе ни одного живого существа, только, пожалуй, за исключением летающих рыб, которое подвергалось бы такому всеобщему, непрерывному и безжалостному преследованию, как еврей-ское племя. По малейшему и абсолютно безрассудному требованию, так же

как и по нелепейшему и совершенно неосновательному обвинению, их лич-ность и имущество подвергались ярости и гневу. Норманны, саксонцы, дат-чане, британцы, как бы враждебно ни относились они друг к другу, сходились

на общем чувстве ненависти к евреям и считали прямой религиозной обязанностью всячески унижать их, притеснять и грабить.

Короли норманнской династии и подражавшая им знать, движимые самыми корыстными побуждениями, неустанно теснили и преследовали этот

народ. Всем известен рассказ о том, что принц Джон, заключив какого-то

богатого еврея в одном из своих замков, приказал каждый день вырывать

у него по зубу. Это продолжалось до тех пор, пока несчастный израильтянин

не лишился половины своих зубов, и только тогда он согласился уплатить

громадную сумму, которую принц стремился у него вытянуть. Наличные

деньги, которые были в обращении, находились главным образом в руках

этого гонимого племени, а дворянство не стеснялось следовать примеру своего монарха, вымогая их всеми мерами принуждения, не исключая даже пыток. Пассивная смелость, вселяемая любовью к приобретению, побуждала

евреев пренебрегать угрозой различных несчастий, тем более что они могли

извлечь огромные прибыли в столь богатой стране, как Англия. Несмотря

на всевозможные затруднения и особую налоговую палату (о которой уже

упоминалось), называемую еврейским казначейством, созданную именно

для того, чтобы обирать и причинять им страдания, евреи увеличивали, ум-ножали и накапливали огромные средства, которые они передавали из одних рук в другие посредством векселей; этим изобретением коммерция обязана евреям. Векселя давали им также возможность перемещать богатства

из одной страны в другую, так что, когда в одной стране евреям угрожали

притеснения и разорения, их сокровища оставались сохранными в другой

стране. Упорством и жадностью евреи до некоторой степени сопротивлялись фанатизму и тирании тех, под властью которых они жили; эти качества как бы увеличивались соразмерно с преследованиями и гонениями, которым они подвергались; огромные богатства, обычно приобретаемые ими

в торговле, часто ставили их в опасное положение, но и служили им на пользу, распространяя их влияние и обеспечивая им некоторое покровительство

и защиту. Таковы были условия их существования, под влиянием которых

складывался их характер: наблюдательный, подозрительный и боязливый,

82

айвенго

но в то же время упорный, непримиримый и изобретательный в избежании

опасностей, которым их подвергали.

Путники долго ехали молча окольными тропинками леса, наконец пилигрим прервал молчание.

— Видишь старый засохший дуб? — сказал он. — Это граница владений

Фрон де Бефа. Мы давно уже миновали земли Мальвуазена. Теперь тебе нечего опасаться погони.

— Да сокрушатся колеса их колесниц, — сказал еврей, — подобно тому