Факультет бытовой магии (СИ) - Лунёва Мария - Страница 50

— Ненавижу ботанику, — в сердцах выдохнула я.

Как ни странно, но услышав меня, незнакомка тихо рассмеялась.

— Храбрая. Это прекрасное качество. Я слышала, тебя очень хвалили учителя рунологии и артефактов, — услышав похвалу в свой адрес, я немного смутилась.

— Да, госпожа, эти предметы у меня идут неплохо.

— Не скромничай, дитя моё. Ты большая молодец! Я наслышана о тебе. Сестра Ариден, вы можете пока идти, я посижу со Златой.

Сестра кивнула и вышла, но тут же вернулась с узким деревянным столиком на колёсиках. На нём что-то подозрительно гремело.

— Здесь лекарство, нужно проследить, чтобы оно было выпито.

— А от чего оно? — всполошилась я.

Никогда не любила всякие сиропы и пилюли.

— Снотворное, — госпожа Ариден улыбнулась, — во сне всё быстрее заживает. А главное, не болит.

— А Бронислава тоже им напоили? — я мгновенно вспомнила о морковке. Как-то жалко его стало, пострадал, спасая меня. — Как он вообще? Нога сильно болит?

— Нет, — приятная незнакомка присела на краешек моей койки, — ему сделали перевязку. Пару дней и бегать он будет как прежде. А ты переживаешь за него?

— Конечно, он ведь мой… — слово «брат» чуть не слетело с моих губ, но я вовремя спохватилась, — спаситель.

— Да, — она как-то печально засмеялась, — он молодец.

Сестра тихо вышла из палаты, оставляя нас вдвоём.

— А вы кто? — решилась я на вопрос.

— Я? — она замялась. — Мама одного из студентов. Он тоже попал в лазарет сегодня. Ты можешь звать меня госпожа Доротея.

— Вы очень добры.

— Спасибо, милая, — полная ладонь легла на мою руку и чуть сжала. — У тебя ведь никого нет?

— Нет, я сирота.

Полная грудь тяжело качнулась. Женщина выглядела такой печальной.

— Значит, всё-таки сирота, — она снова тяжело вздохнула. — Совсем никого нет?

— Совсем, — я скованно улыбнулась, — отец бросил в младенчестве, а мамы не стало год назад.

— Ты её очень любила?

— Очень, госпожа Доротея, до сих пор не могу привыкнуть, что её нет. Она была немного похожа на вас, — не знаю почему, но с этой женщиной хотелось говорить. От неё шло такое добро, словно мама рядом сидит. Конечно, я понимала, что она чужая, посторонняя, но как же давно я не ощущала эту заботу. Хотелось прикрыть глаза и вернуть себе хоть на пару мгновений эти забытые, потерянные навсегда чувства.

— Внешне похожа? — женщина погладила меня по руке.

— И внешне, но больше внутренне, — призналась я. — Она такая же добрая, заботливая, никогда не могла пройти мимо чужого горя. Я всё бы отдала, чтобы вернуться в прошлое и спасти её.

— Не думай об этом, Злата. Живи настоящим. Я вижу колечко у тебя. Обручальное?

— Да, — я выставила ладонь вперёд, чтобы перстень был виднее.

— А жених у нас кто?

— Профессор Эрик Альтовски, мрачный хозяин подземелья некромантов.

— Ну, не такой уж он и мрачный, не наговаривай, — засмеялась она.

— Вы знакомы с ним? — какое-то смутное подозрение кольнуло сердце, но я не поняла, в чём подвох.

— И очень хорошо. В последнее время он сильно изменился.

— Как это?

— Раньше, Злата, его волновала только работа, карьера, а сейчас… — склонив голову, госпожа Доротея хитро взглянула мне в глаза. — Ты заставила его выбраться из своей скорлупы. Он стал живее, что ли. Но хватит о мужчинах! Тебе ещё лекарство пить, — потянувшись, она взяла со столика стакан и, подождав, пока я приподнимусь на локтях, помогла выпить его содержимое.

— Отдыхай, дитя моё. Всё у тебя будет хорошо. Я никому не дам тебя в обиду.

Ласковая рука прошлась по моим волосам.

Периодически просыпаясь от ноющей боли в спине, я постоянно обнаруживала возле себя госпожу Доротею. Она ревностно охраняла мой покой, не позволяя даже шуметь в соседних палатах.

Так что я хорошо выспалась.

Ближе к вечеру принесли золотистый горячий куриный бульон, слегка подгоревшие сухарики и чашечку травяного чая. Только услыша густой, будоражащий аппетит, запах, идущий от еды, я осознала, насколько сильно проголодалась. Высыпав горсть сухарей в бульон, схватилась за ложку и, сама не поняв как, опустошила глубокую тарелку.

Признаться, не наелась. Но клянчить добавку воспитание не позволило.

Госпожа Доротея открыто улыбалась, глядя, как я ужинаю.

— А как ваш сын? — спохватилась я. — Вы весь день со мной, он не обидится?

Она рассмеялась и перекинула толстую русую косу за спину.

— Мой мальчик всё понимает. Он бывает очень импульсивен, часто совершает необдуманные поступки. Резок и слишком эмоционален, впрочем, как и многие юноши в его возрасте. Но у него очень доброе сердце и он способен признавать свои ошибки. Это редкое качество, особенно среди мужчин. Мой сын понимает, что тебе намного хуже, что за тобой никто не присмотрит. Он рад, что я рядом с тобой.

— У вас замечательный сын. Возможно, я с ним знакома.

— Всё может быть, Злата, — кивнула она.

Странно, но создавалось впечатление, что эта добрейшая женщина что-то мне не договаривает. Темнит. И это интриговало.

— Как тут наша пациентка поживает? — знакомый голос отвлёк меня от раздумий.

В палату вошла сестра Ариден, везя впереди себя всё тот же деревянный столик.

— Что опять лекарства? — скисла я.

— Нет, — за её спиной нарисовалась Агата, — это моя фирменная мазь. Ожоги тебе ею обрабатывать будут. Я тут целый экзамен прошла, прежде чем у меня её взяли. Дожили, уже потомственным ведьмам не доверяют.

Госпожа Доротея странно подалась вперёд. Её глаза таинственно блеснули.

— А это, значит, та самая юная Валынская?! Да, определённо ты: чёрные волосы, голубые глаза, взрывной характер и большой дар зельевара. Настоящая ведьма!

Агата от неожиданности остановилась. Хлопнула пару раз ресницами и внимательно всмотрелась в лицо госпожи Доротеи.

— Простите, но… Мы представлены друг другу?

— Нет, — женщина покачала головой. — Увы, я редко посещаю официальные приёмы и балы. Но о тебе, ведьмочка, наслышана.

Мы с подругой переглянулись. Всё же странная немного женщина.

— А ваш сын в какой группе учится? — прищурившись, поинтересовалась я.

— Да, стихийник он, — отмахнулась она. — Ну, раз уж, Злата, смена мне пришла, то оставляю тебя пока в надёжных руках подруги.

С этими словами госпожа Доротея удалилась.

Хотя я бы сказала, что она попросту сбежала от допроса, который непременно Агата ей устроила. Но женщина будто предвидела это.

— А кто она? — ведьма так же, как и я, внимательно посмотрела ей вслед.

— Мама одного из пациентов лазарета, — широко зевнув, я улеглась на подушку, признав побег госпожи Доротеи состоявшимся.

— И что она здесь делала? — а вот Агату вопросы ещё мучили.

— Как это что, юная леди! — напомнила о себе сестра Ариден. — Заботилась о вашей подруге, и вы должны быть ей благодарны. Злата, оставляю тебе эту мазь и долго не болтать, тебе нужен покой.

Пригрозив нам пальцем, удалилась и сестра.

— Так что тут у тебя происходит? — ведьма, откатив столик к изголовью кровати, уселась мне в ноги. — И всё-таки, кто эта женщина?

— Не знаю. Она услышала, что со мной случилось. И что я сирота. Вот и составила мне компанию. Добрая женщина. Хорошая очень.

— Хм, как всё загадочно, — Агата задумчиво растёрла шею. — Ну, ладно, давай лечиться.

Остаток вечера мою спину густо мазали кремом. Рассказывали мне о том, как закрывали теплицу. Как громко на работников кричал декан факультета ботаники Листянка.

Всех жуан приказано было изолировать. Видя, такой ажиотаж вокруг себя, бедные полуразумные цветочки притихли и, наконец, угомонились.

Агата так образно расписывала их покаяние, что даже я прониклась. К тому же, о великий ужас, у них на глазах испепелили цветок их сестры. В общем, по рассказу подруги выходило, что страдалица тут не я, а та самая жуана, которая теперь не сможет опылиться и вырастить малюток семян.