Исключительно твой - Резник Юлия - Страница 6

– Надо ее убирать отсюда. Нам проблемы не нужны. Как и скандал вокруг лагеря. Уж эти… – киваю в сторону брошенной техники, что темнеет чуть дальше по берегу, – не упустят случая выкрутить его себе в плюс. А мы и так здесь на птичьих правах. Не мне тебе это рассказывать.

– Ритка вроде завтра домой собиралась. Но теперь может и передумать. – Милана, поджав губы, кивает в сторону Марата и вьющейся вокруг него девки.

– Да ладно. Не ее уровня «папик».

– Сашка! – шикают на нее остальные девчонки. – Хочешь выговор, да?

Понятно, что выговор девчонки ждут от меня. Приподнимаюсь. Нога ноет, но уже не так сильно. Все же вовремя оказанная медицинская помощь свела к минимуму последствия травмы. И тут Марату спасибо, конечно, но на этом и все.

– Я вам не мамка – жизни учить. Если кому-то карьера нужна лишь для того, чтобы обзавестись мужиком побогаче – дерзайте. Я предпочитаю ни от кого не зависеть.

– Мы тоже! Сашке вон Фенди предложили контракт…

– А мы ведем переговоры с Томом Фордом.

– А Ритка с Удовиченко вроде таскалась. Поправилась, ну и на почве этого у нее возникли серьезные проблемы. Даже неустойку пришлось платить. Кто теперь с ней захочет работать?

Ничего удивительного. Контракты с агентствами у девчонок довольно строгие. Да и вообще это собачий труд. Попробуй, вытяни, не тронься умом и не сторчись в попытке держать вес в норме. На кокаиновой-то диете. Меня бог миловал, но в тусовке я на это дерьмо насмотрелась. До конца жизни иммунитет.

Я потихоньку встаю и начинаю пробираться к лагерю.

– Афина! Постой. Ты далеко собралась? – догоняет меня Марат. Только-только остывшая к вечеру голова вновь начинает кружиться. От его голоса и аромата теперь с примесью легкой прокопченности. Прячу улыбку.

– К себе.

– А как же ужин? – чуть сводит темные брови. – Я старался.

– Уверена, на мою порцию найдутся желающие, – усмехаюсь я, впрочем, не спеша уходить. Складываю руки, смотрю мимо Марата на воду, в которой, перевернувшись, отражаются разноцветные домики, вышки электропередач и макушки ив. Умиротворяющая картина. Я за этим здесь, а не за очередной встряской. Главное, помнить об этом. Ведь рядом с таким, как Марат, довольно просто потерять голову.

– Может быть. Но это не означает, что я готов ее отдать кому-нибудь другому.

– С кем-то другим у тебя гораздо больше шансов. – Вздыхаю и, прихрамывая, осторожно шагаю дальше. Ну, вот и все. О чем еще говорить?

– А я не ищу легких путей, – прилетает в спину, невольно снова меня замедляя. Так хочется поддаться этому наваждению… Так хочется!

– Заметно, – не могу скрыть улыбку в голосе.

– У тебя кто-то есть? – за спиной хрустят ветки, это Марат увязывается за мной по давно не метеным дорожкам. И почему-то это мне кажется страшно неправильным. Такой мужчина, как он, ни за кем бегать не должен. Есть в этом что-то противоестественное, ненормальное, дикое…

– Дело не в этом. – Останавливаюсь и чуть отхожу в сторону, пропуская идущую к озеру парочку. Девчонка с любопытством на нас косится. Я уже лет пять как сошла с подиума и с обложек модных журналов, но в свое время так ярко о себе заявила, что даже теперь меня нет-нет да и узнают.

– А в чем?

– Я же уже сказала. Мне не нужна интрижка.

– А я ответил, что и мне она даром не далась.

– Означает ли это, что ты предлагаешь мне серьезные отношения? – усмехаюсь.

– Почему бы и нет?

– Потому что ты совершенно меня не знаешь и не можешь всерьез этого хотеть.

– Так давай познакомимся поближе. Разве не с этого начинают все нормальные люди?

Заманчиво. Боже, как это заманчиво. Просто вот так, не спеша, узнавать друг друга.

– У тебя, кажется, мясо горит, – съезжаю, поведя носом.

– Да блин! – Марат оглядывается, зарывшись пятерней в волосы. – Погоди, я сейчас сниму и вернусь.

– Не могу. Мне малышню уложить надо.

– Ладно. Тогда я приду, как справлюсь.

– Так не положено ведь, – теряюсь от его напора.

– Мы никому не скажем. Ну, все. Убегаю…

Растерянно провожаю взглядом широкую спину Марата. Ничего не могу с собой поделать. Он мне страшно нравится. Хромая, бреду к зданию интерната. Проверяю детвору. Перекидываюсь парой слов со старшими, малышам читаю сказки, а те доверчиво льнут ко мне. Будучи еще наивной дурочкой, я верила, что обязательно смогу кого-нибудь из них забрать в свою семью…

– Афин, – в тишине комнаты зовет меня воспитательница. – Ты никак задремала?

– Нет.

– Там к тебе пришли. Такой… темненький.

Сердце подпрыгивает в груди.

– Спасибо, – шепчу, осторожно отвожу ручку Танюшки, даже во сне продолжающую сжимать мой указательный палец. Встаю. У зеркала в коридоре останавливаюсь ненадолго, жалея, что не потрудилась хоть немного прихорошиться. Это то же самое зеркало, у которого я лет пятнадцать назад крутилась, собираясь на свое первое свидание. Смешно… И страшно почему-то, и томно.

Касаюсь пальцами лица. Убеждаю себя, что оно по-прежнему красиво. Все-таки у меня были самые лучшие врачи. Может, права Сергеевна, и мне стоит перестать зацикливаться на прошлом, позволив себе небольшую, придающую уверенность шалость? Марат как раз из тех мужчин, рядом с которыми у женщины очень быстро поднимается самооценка.

Спускаюсь потихоньку. Таблетка, видно, перестает действовать, и ступать на ногу все больнее. Поморщившись, выглядываю в окно. Марат сидит на качелях, поставив на колени полную снеди тарелку.

– Марат! – зову, поколебавшись. Он торопливо преодолевает двор. – Проходи!

– Будем нарушать? – сверкает глазами.

– Похоже на то. У меня нога вконец разболелась. Или так, или отложим.

– Да какой там?! Я тебя лечить буду. Вот, вроде бы ничего получилось. – Берет с тарелки зарумянившуюся ножку и подносит к моим губам. Делать нечего. Откусываю. Слизываю жир с губ под его плавящим косточки взглядом.

– М-м-м. Фкушно… Но мне лучше присесть.

– Куда идти? – спохватывается Марат.

– Куда поближе, – указываю на первую попавшуюся дверь. Он кивает. Отставляет тарелку на покосившуюся тумбу, подхватывает меня на руки и заносит в музыкальный зал. Прячу нос у Марата на шее. Ловлю себя на том, что хочу его запахом, им изнутри пропитаться. И хоть так утолить проснувшийся всепоглощающий голод. В комнате тихо. Поэтому надсадные звуки моего дыхания невозможно скрыть. Он прекрасно понимает, какие чувства во мне пробуждает.

– Нужно включить свет.

Марат осторожно опускает меня на пол. Но меня все равно ведет, голова кругом… Чтобы устоять, хватаюсь за мебель и случайно ударяю по клавишам стоящего у стены фортепиано.

– Черт! – ругаюсь. Марат тихо смеется.

– Где-то тут выключатель, – шепчу, ощущая странное, давно забытое чувство смущения.

– Не надо света.

– Темно ведь, – вздыхаю.

– Если ты откроешь глаза, то сможешь убедиться, что света с улицы вполне достаточно. Романтика, ну!

Медленно поднимаю ресницы. А ведь я и впрямь все это время стояла, зажмурившись, как малолетка, на которую, наконец, обратил внимание самый популярный в округе мальчик. Блин. Неловко-то как. По живому…

– Присаживайся. Я сейчас принесу наш ужин.

Марат уходит, я падаю в скрипучее кресло. Колени подкашиваются, но я вынуждена признать, что моя больная нога тут совсем ни при чем.

– А вот и я. – Марат пододвигает стул и ставит между нами тарелку. – Ешь! И рассказывай.

Послушно беру ножку. Пахнет мясо просто божественно. Я это еще в первый раз оценила. Откусываю, с губ срывается стон удовольствия. Уж не знаю, как ему удалось разбудить мой аппетит.

– Что рассказывать-то? М-м-м, – закатываю глаза.

– Тебя тут голодом морили, что ли? – ведет пальцами по моей щеке. Я нервно сглатываю.

– Нет. Просто не было аппетита.

– Почему?

– У меня сейчас не самый лучший период в жизни. Я, собственно, поэтому сюда и приехала.

– А я думал, ты приехала сюда потому, что руководишь пикетом против сноса лагеря.