Маленькие женщины, или Детство четырех сестер - Олкотт Луиза Мэй - Страница 42

— Вероятно, вы взглянули бы на дело другими глазами, если бы покушение это направлялось против вас самих.

— Поглядела бы я на того, кто бы осмелился только сунуться, — отважно вскричала Джо.

— Так вот же я буду этим смельчаком!

И Лори залился веселым смехом над своей выходкой.

— Не ожидала я, что мне так не поздоровится от ваших секретов; с тех пор, как вы мне сказали это, я просто сама не своя, — призналась неблагодарная поверенная чужих тайн.

— Побежимте-ка в запуски на этот пригорок: это непременно облегчит вас, — предложил Лори.

Вокруг не было видно ни души; гладкая дорога так соблазнительно змеилась в гору, что Джо не могла устоять против искушения и пустилась по ней как стрела из лука, оставляя поочередно по пути сперва свою шляпку, а потом гребень и все шпильки из головы. Лори первый достиг до вершины холма и остался очень доволен результатом придуманного им лечения печали; когда его приятельница с распущенными волосами и ясными глазами и вся раскрасневшаяся добежала до него, то все следы неудовольствия и тревоги исчезли.

— Желала бы я быть лошадью; я могла бы пробегать тогда целые мили в этом чудном воздухе, не запыхиваясь. Вот так славно пробежались, только посмотрите, на что я теперь похожа. Пойдите пожалуйста, Тедди, будьте любезны, как и всегда, соберите все мои доспехи, — ласково обратилась к нему Джо, опускаясь на скамейку, усеянную красными осенними листьями клена, росшего над нею.

Лори послушно отправился подбирать растерянные принадлежности туалета Джо, между тем как она сама принялась заплетать свои волосы в надежде, что никто не пройдет мимо, пока она не приведет все в надлежащий порядок. Но вскоре явился непрошеный прохожий в лице Мегги, возвращавшейся домой с утренних визитов в своем нарядном платье, которое придавало ей самый изящный и парадный вид.

— Господи Боже мой! Джо, что ты тут делаешь? — изумленно окликнула она свою растрепанную сестру.

— Собираю листья, — кротко ответила Джо, перебирая красными листьями, которых держала полные пригоршни.

— И шпильки, — вставил Лори, высыпая с полдюжины шпилек на ее колени. — Знаете, Мегги, они растут здесь по дороге, так же как и гребни и коричневые соломенные шляпы.

— Ты опять бегала, Джо, как это возможно? Когда же, наконец, ты бросишь твои неприличные манеры? — укоряла Мегги сестру свою, старавшуюся пригладить свои волосы, разлетавшиеся от ветра, и подколоть их гребнем.

— Никогда, пока не сделаюсь старухой и не стану ходить с клюкой. Не старайся меня состарить до времени, Мегги; уже достаточно и того, что ты так внезапно переменилась; предоставь мне оставаться девчонкой как можно долее.

Говоря это, Джо наклонила низко голову, как будто для удобства своей прически, но в сущности, чтобы скрыть дрожание своих губ. В последнее время она смутно сознавала, что Мегги превращается в взрослую женщину, но тайна, поверенная ей Лори, еще сильнее открыла ей глаза на возможность разлуки с сестрой и даже намекнула на близость такой развязки. Лори заметил волнение, охватившее её, и старался отвлечь внимание Мегги вопросом: «Куда вы ходили в таком прелестном наряде?»

— К Гарднерам; Сэлли рассказывала мне про свадьбу Беллы Моффат. Все было очень великолепно; молодые уехали проводить зиму в Париж, подумайте только, какое это наслажденье!

— А вы завидуете им, Мегги? — спросил Лори.

— К стыду моему должна сознаться, что да.

— Как я рада! — пробормотала Джо, порывисто надевая шляпку.

— Это почему? — удивилась Мегги.

— Потому что, ценя настолько богатство, ты никогда не погонишься за бедным женихом, — отчеканила Джо, бросив взгляд на Лори, который тревожно следил за ее речью.

— Я никогда не погонюсь ни за кем, — заметила Мегги с большим достоинством и пошла по дороге к дому, опережая своих собеседников, которые последовали за ней, смеясь, перешептываясь, прыгая через камни, словом, «как настоящие дети», как про себя назвала их поведение Мегги, не хотевшая поддаться тому же искушению только из боязни испортить свое лучшее платье.

Поведение Джо было так странно в течение последующих двух недель, что ее сестры вполне недоумевали. Она кидалась навстречу к почтальону, угрюмо отворачивалась от м-ра Брука, когда он проходил, подолгу смотрела с тоскливым выражением на Мегги, усаживаясь против нее или внезапно, ни с того, ни с сего, бросалась обнимать и целовать её; Лори и она постоянно обменивались какими-то таинственными знаками и загадочно толковали о каких-то «парящих орлах», — так что все решили, наконец, что они оба рехнулись.

Во вторую субботу после известного уже читателю путешествия Джо Мегги, сидевшая за шитьем у окна, была совсем скандализирована зрелищем, происходившим перед ее глазами: Дори гонялся изо всех лопаток за Джо по всему саду и, наконец, догнал её в Эмминой беседке. Что было дальше, в беседке, Мегги не видала, но до слуха ее долетали смех, говор и неистовое шуршанье газетных листов.

— Что нам делать с этой девочкой? Она положительно не хочет вести себя, как следует взрослой, — вздыхала Мегги, глядя с негодованием на бега, происходившие в саду.

— Я надеюсь, что она исправится; впрочем, она и теперь такая прелестная и веселая, — промолвила Бетси, никому не проговорившаяся о своей маленькой досаде на сестру, за то, что та завела тайны помимо ее.

— Очень жаль, что она никогда не сделается ком-ла-фо[22], — рассудила тщательно завитая и причесанная Эмми, занимавшаяся изделием себе новой фрезы — что в совокупности преисполняло её чувством гордости и самодовольства.

Несколько мгновений спустя после этого разговора Джо влетела в комнату, бросилась на софу и сделала вид, что читает.

— Ты нашла что-нибудь интересное в газете? — спросила снисходительно Мегги.

— Да, один рассказец, не важный, как кажется, — отозвалась Джо, старательно держа газету так, чтобы заголовок ее не был виден.

— Ты бы лучше почитала нам громко; и нам бы было веселее, да и тебя это уняло бы от возни, — нравоучительным тоном произнесла Эмми.

— Как называется эта история? — спросила Бетси, удивляясь про себя, отчего это Джо говорит, не отводя газеты от лица.

— Называется она «Соперники живописцы».

— Заглавие недурно, прочти её громко, — сказала Мегги.

Глубоко переведя дух и громко откашлянувшись, Джо принялась читать, страшно торопясь. Девочки слушали чтение с интересом, так как повесть была романтична, местами драматична и под конец все герои умирали.

— Мне нравится это необноковенной живописностью слога, — сообщила Эмми свое мнение, когда Джо остановилась передохнуть на секунду.

— Я предпочитаю романическую сторону. Виола и Анжело — наши любимые имена; какое странное совпадение, не правда ли? — заметила Мегги, отирая глаза вследствие того, что «романическая сторона» рассказа была несколько трагична.

— Кто автор этой повести? — спросила Бетси, которая подметила что-то особенное на лице Джо.

Чтица вскочила с места, отбросила газету, скрывавшую до сих пор ее волнение, и громким голосом полуторжественно, полусмущенно провозгласила: «Ваша сестра!»

— Ты? — вскрикнула Мегги, отрываясь от шитья.

— Это очень хорошо написано, — сказала Эмми тоном критика.

— Я догадалась! Я догадалась! Моя Джо, как я горжусь тобой! — радовалась Бетси, обвивая руками шею сестры в порыве восторга от ее подвига.

Радости и восклицаниям не было конца; Мегги не хотела верить, пока не убедилась собственными главами, что под повестью стояла напечатанная всеми буквами подпись «Мисс Жозефина Марч»; Эмми расточала похвалы художественной стороне сочинения и великодушно предлагала различные эпизоды для продолжения, которого, к сожалению, не могло быть, так как повесть оканчивалась смертью героев. Бетси была совсем вне себя, прыгала и пела, сияя счастьем.

Анна тоже прибежала, восклицая: «Господи помилуй, вот бы никогда не подумала!» — и с великим умилением слушала подробности о том «как Джо-то наша попала в сочинительницы». Немало удовольствия доставила эта новость и миссис Марч, когда она узнала о ней. Джо смеялась и утирала навертывавшиеся от радости слезы, уверяя, что чувствует, что у нее вырастает павлиний хвост, который она сейчас вот и распустит. Словом, «Парящий орел» был вправе горделиво простирать свои крылья и носиться победоносно над домом Марчей в те счастливые минуты, когда листок с его изображением переходил там из рук в руки.