Маленькие женщины, или Детство четырех сестер - Олкотт Луиза Мэй - Страница 41

Джо взглянула на собеседника, видимо не понимая вопроса; потом разразилась смехом, озаренная забавной догадкою.

— Мне надо было вырвать два зуба, но приходится подождать еще с неделю.

— Что же вас так смешит в этом? Наверное, вы затеяли какую-нибудь шалость, Джо, — допрашивал Лори, совершенно озадаченный.

— Не вы ли сами скорее занимаетесь этим? Позвольте вас спросить, милостивый государь, что делали вы тут в трактире?

— Прошу извинения, сударыня, это вовсе не трактир, а фехтовальная школа.

— Очень рада, что ошиблась.

— Почему так?

— Потому что теперь могу попросить вас выучить меня драться на рапирах, и тогда, если мы будем играть Гамлета, вы можете взять роль Лаэрта и мы бесподобно разыграем сцену фехтования.

Лори прыснул таким неудержимым школьническим смехом, что заставил немало прохожих улыбнуться при встрече с ним.

— Во всяком случае, будем мы или нет разучивать Гамлета, я научу вас фехтовать. Это очень весело и значительно развивает силу. Но я не верю, чтобы вы ответили мне «очень рада» таким серьёзным тоном только из-за этого. Прав я или нет, этому есть и другая причина?

— Нисколько; я обрадовалась, что вы не были в трактире, потому что надеюсь, что вы не посещаете такие места и не станете ходить туда?

— Я бываю там редко.

— А я желала бы, чтобы никогда.

— Но что же тут дурного, Джо? У меня есть биллиард и дома, но без хороших игроков играть скучно, а так как я очень люблю биллиард, то изредка прихожу сюда сыграть партию с Недом Моффатом или с кем-нибудь другим из его товарищей.

— Голубчик мой, вы не знаете, как это огорчает меня: связываясь с этими господами, вы мало-помалу станете тратить время и деньги по-пустому, а под конец обратитесь в такого же шалопая, как и они. А я-то все мечтала, что вы останетесь порядочным и будете гордостью ваших друзей, — жаловалась Джо, покачивая готовой.

— Неужели нельзя позволить себе невинного развлечения, не переставая быть порядочным человеком? — несколько обиженно спросил Лори.

— Это зависит от того, с кем и как развлекаешься. Я не люблю ни компанию Неда, ни его самого и очень желала бы, чтобы вы отстали от них. Мама не захотела принимать его, хотя он напрашивался на знакомство, и если вы будете вести такую же жизнь, как он, то она наверное не позволит продолжать нашу дружбу с вами.

— Не может быть? — взволнованно проговорил Лори.

— Могу уверить вас, она терпеть не может фатишек и скорее готова запереть нас в четырех стенах, чем видеть в их обществе.

— Будем знать; но пока нам не грозит эта опасность. Я не светский франт и не стремлюсь сделаться им. Но люблю подчас безвредно подурачиться, а вы?

— Конечно, кто же об этом говорит, дурачество дурачеством, только не закусите удила — иначе прощай счастливое ваше время.

— Право, я сделаюсь святейшим из святых.

— Терпеть не могу лицемерия; оставайтесь простым, порядочным и искренним мальчиком, и мы никогда не изменим вам. Я не знаю, что бы сделалось со мной, если бы вы вдруг стали похожи на молодого Кинга; у него было так много денег, что он не знал куда девать их, стал пить, играть в карты, наконец до того замотался, что опозорил себя и совершенно пропал.

— И вы полагаете, что я способен дойти до того же, покорнейше вас благодарю.

— Никогда я этого не думала, милый друг, никогда! Но я слышу постоянно, что деньги такое искушение, что иногда желала бы видеть вас бедным, тогда я бы не так боялась за вас.

— А вы боитесь за меня, Джо?

— Немножко, особенно когда вы бываете мрачны и скучаете. С вашим упорным характером беда, если вы попадете на дурной путь, вам трудно будет остановиться.

Лори шел молча, и Джо, посматривая на него украдкою, раскаивалась, что дала волю своему языку, потому что глаза его искрились гневом, а губы складывались в горькую улыбку.

— Скажите, пожалуйста, намерены ли вы продолжать читать мне наставления вплоть до дома? — спросил наконец Лори.

— Конечно нет; но зачем вы это спрашиваете?

— А затем, чтобы сесть в омнибус, если вы будете продолжать. Если же вы кончили, то мне хотелось бы пройтись с вами пешком и рассказать интересную вещь.

— Обещаю вам не надоедать больше проповедями и горю нетерпением узнать новость.

— Вот и прекрасно. Пойдемте же вместе. Но только то, что я скажу вам — секрет, и вы должны за него открыть мне свой.

— У меня нет секретов, — начала было Джо, но вдруг оборвала, вспомнив о своей тайне.

— Неправда, вы отлично знаете, что есть. Вы ничего не можете скрыть от меня, итак, скорее признавайтесь, а не то и я ничего не скажу, — уговаривался Лори.

— А ваш секрет интересен?

— Еще бы! Он касается ваших хороших знакомых и очень, очень любопытен! Знаю заранее, что он удивит вас; я уже давно мучаюсь желанием рассказать вам все. Но прежде вы должны исповедываться.

— Только вы никому ни пикните ни словечка дома, обещаете?

— Будьте покойны, не скажу.

— И не будете меня дразнить исподтишка?

— Я не имею привычки дразнить.

— Вот уже неправда; вы подцепляете каждую мелочь и не даете никому спуску. Не знаю, как вы это делаете, но вы первоклассный насмешник.

— Благодарю вас; но к делу, начинайте!

— Готова; я написала два рассказа и отнесла их одному издателю, он обещал дать ответ через неделю, — прошептала Джо таинственно.

— Да здравствует мисс Марч, американская романистка! — крикнул Лори, подбрасывая вверх свою шляпу и ловя её на лету, к великой утехе зрителей, состоящих из полдюжины ирландских мальчишек, пяти кур, четырех кошек и двух уток, так как наши друзья в это время вышли уже за город.

— Перестаньте! Я очень боюсь, что из этого ничего не выйдет. Но я не могла успокоиться, пока не попытала счастья, только я хочу, чтобы никто не знал об этом, потому что не желаю никого печалить своей неудачей.

— Неудачи не должно быть! Право, Джо, ваши произведения можно прямо назвать шекспировскими, в сравнении со всей дребеденью, которую печатают ежедневно. Как весело будет видеть вас в печати. А позволено нам будет гордиться славой нашей писательницы?

Глаза Джо блеснули радостью, которую естественно испытывает всякий, встречая доверие к своим силам; похвала друга — это такое наслаждение, которого не даст никакой газетный фимиам.

— Теперь подавайте сюда ваш секрет, Тедди, или я никогда не стану больше верить вам на слово, — поспешила попросить Джо, чтобы отрезвиться от опьянительных надежд, вихрем закружившихся в ее голове при первом ободрительном слове.

— Я знаю, что мне не следовало бы разглашать чужих тайн. Но я никому не обещал молчать об открытии, да, кроме того, у меня всегда на душе камень, пока я не поделюсь с вами своими секретами, итак, я скажу вам, что я знаю, где перчатка Мегги.

— Это-то ваш секрет? — разочарованно вздохнула Джо, глядя с укоризною на многозначительные подмигивания и улыбки Лори.

— Кажется, этого вполне достаточно для того, чтобы я мог сказать вам, где она находится, если это вас интересует.

— Ну говорите же, где она?

Лори нагнулся и шепнул на ухо Джо три слова, которые произвели самую комическую перемену. Джо с минуту простояла, вперив в него глаза, в которых гнев боролся с удивлением, потом быстро зашагала вперед, резко кинув ему: «А почем вы знаете?»

— Видел.

— Где?

— В его кармане.

— Все это время?

— Да. Разве это не романично?

— Нет, это просто отвратительно.

— Так вам это не нравится?

— Конечно, нет. Это смешно, это непозволительно. Ну, берегись же он, уж достанется ему от Мегги, когда она узнает!

— Но ведь вы не имеете права никому говорить об этом, не забывайте.

— Я этого вовсе не обещала.

— Это подразумевалось само собой, я положился на вас вполне.

— Нечего делать, буду молчать до поры до времени; но я совсем расстроена, лучше бы вы мне не говорили ничего.

— А я думал напротив, что вы будете рады.

— Большая радость, нечего сказать, узнать, что замышляют отнять у нас Мегги. Спасибо за такую перспективу.