Маленькие женщины, или Детство четырех сестер - Олкотт Луиза Мэй - Страница 44

— Не нужно ли еще чего? Лошадь моя оседлана, я могу съездить куда угодно и исполнить все, что прикажете, — говорил он, и взгляд его выражал готовность устремиться по ее знаку хоть бы на край света.

— Доставьте письмо тетушке Марч. Джо, дай мне перо и бумагу.

Оторвав чистую страничку от своей рукописи, Джо положила её на столик, который пододвинула к матери, понимая хорошо, что на всем следует экономить и что деньги теперь будут нужнее, чем когда-либо, и решая, что ее долг — приберегать всякую мелочь для отца.

— Ну, отправляйтесь, голубчик; только не скачите сломя голову, в этом нет никакой надобности.

Предостережение миссис Марч однако же пропало даром: не прошло и пяти минут после него, как Лори пронесся мимо окна на своей верховой лошади, как вихрь.

— Джо, сбегай пожалуйста к миссис Кинг, предупреди её, что я не могу прийти. Да принеси мне сперва сверху белье, надобно взять его побольше с собой, оно может пригодиться при уходе за больным — больничные запасы не всегда бывают достаточны. Бетси, сходи к мистеру Лоренцу, попроси у него от моего имени бутылки две старого вина; для отца я не стыжусь просить, ему необходимо теперь все лучшее. Эмми, скажи Анне, чтобы она принесла сюда черный чемодан; Мегги, пойди помоги мне собрать мои вещи, у меня просто голова идет кругом.

Да и немудрено было закружиться голове бедной женщины — столько дум, забот и хлопот нахлынуло на нее разом. Мегги упрашивала мать пойти отдохнуть немного в ее комнату и предоставить сборы в дорогу ее попечениям. Все бегали и носились из угла в угол как сухие листья, подхваченные сердитых дыханием бури, и мир счастливого семейного быта был внезапно нарушен полученным клочком бумаги, как появлением зловещего призрака.

Мистер Лоренц пришел сам вместе с Бетси, с полными руками всякой всячины: он принес все, что только мог придумать послать больному. Добрый старик, кроме того, дружески предлагал взять под свое покровительство молодых девушек на время отсутствия их матери, что очень успокоило её. Вообще он был весь к ее услугам, начиная от своего халата и кончая им самим в качестве провожатого, — он отдавал все в ее распоряжение. Но миссис Марч не хотела и слышать допустить старика, в его лета, до такого утомительного путешествия; однако же заметно было, что это предложение, когда он только что заговорил о нем, на минуту обрадовало её и что она несколько пугалась мысли пуститься одна в такой далекий путь. Он уловил это мимолетное чувство, нахмурил свои густые брови, потер руки и быстро собрался уходить, говоря, что сейчас же вернется. Никому и в голову не пришло догадаться об его намерениях до той минуты, когда Мегги, пробегая через переднюю, с чашкою чая в одной руке и парою полотенец в другой, не наткнулась на входившего к ним м-ра Брука.

— Я был очень огорчен печальным известием мисс Марч, — сказал он тоном участия, который проник до глубины ее души в эту тяжелую минуту. — Я пришел предложить себя в спутники вашей матушке. М-р Лоренц дает мне поручения в Вашингтон, и я буду очень счастлив, если могу быть ей там полезен.

Полотенца полетели на пол, а чашка чаю была весьма близка к той же участи, когда Мегги протянула свою руку Бруку с таким выражением благодарности на лице, что он почувствовал, что был бы вознагражден с избытком даже и не за такое ничтожное, как он говорил себе, пожертвование времени и спокойствия, какое он предлагал.

— Как вы все добры! Мама, конечно, согласится. А для нас будет большим утешением знать, что есть кому позаботиться о ней. Большое, большое спасибо вам! — Мегги говорила серьёзно и совсем погрузилась в свои размышления, пока что-то неуловимое, светившееся в темных глазах, устремленных на неё, не заставило её вспомнить о стывшей в ее руке чашке чаю и поспешить в гостиную, где она сказала, что пойдет и позовет тотчас же свою мать. Все уже было улажено, когда Лори возвратился с ответом от тетушки Марч, состоявшим из нужной суммы денег и нескольких строк, в которых она повторяла то, что часто говорила прежде: что она всегда находила безрассудством со стороны Марча его вступление в армию и постоянно предсказывала, что это не приведет ни к чему хорошему и надеется, что впредь будут больше слушаться ее советов. Миссис Марч отправила записку в камин, а приложение к ней — в свой кошелек и принялась опять за укладку чемодана, сжав крепко свои губы, что, конечно, не ускользнуло бы от проницательности Джо, если бы она находилась в комнате.

Короткое послеобеда быстро пролетело, все послы вернулись с разных сторон домой. Мегги и мать занялись спешным шитьем вещей, которые брались на дорогу. Бетси и Эмми хлопотали около чайного стола, Анна гладила, и ей оставалось только «духом-пухом», как говорила она, спроворить еще две-три манишки; одной Джо не доставало. Это начинало всех тревожить, потому что никогда нельзя было знать, какие фантазии могли прийти ей в голову; Лори даже отправился на поиски за ней. Но, вероятно, они как-нибудь разошлись, потому что она возвратилась одна, в каком-то странном расположении духа, в котором проглядывала смесь удовольствия и страха, печали и радости, подстрекнувшее любопытство всей семьи не менее, чем пачка ассигнаций, положенная ею на стол перед матерью, со словами: «Вот и моя лепта на лечение папаши и на возвратный путь его домой!» — что было выговорено не без заметного волнения.

— Душа моя, где достала ты это? Двадцать пять долларов! Надеюсь, Джо, что ты не сделала никакой опрометчивости?

— Нет, деньги мои и добыты честно. Я не выпросила, не заняла и не украла их ни у кого. Я получила их в уплату за мою собственность и не думаю, чтобы вы за это побранили меня.

С этими словами она сняла шляпку и вызвала всеобщее удивление: ее роскошные косы были коротко обрезаны.

— Твои волосы! Твои чудные волосы! Ах, Джо, как это возможно? Твое единственное украшение.

— Милая моя девочка, ведь это совершенно было не нужно.

— Она совсем не похожа на мою старую Джо, но за это я еще крепче полюблю ее!

Таковы были восклицания, которые раздались разом из всех углов; одновременно с последним, принадлежавшим Бетси, та крепко прижала к себе остриженную голову, но Джо, стараясь принять равнодушный вид, который однако никого не обманул, прервала ее и, тряхнув темными вихрами, с напускным ухарством, сказала:

— Ведь от этого судьба отечества не страдает, так о чем же печалиться, Бетси. А для моего чванства так будет здоровее, я начинала чересчур кичиться моей гривой. Да и мозгу моему будет свежее без длинного меха; так легко и хорошо теперь голове, а парикмахер сказал, что когда волосы мои немного отрастут, то станут виться сами собой — это славно, удобно, легко причесываться и совершенно по-мужски. Мне это очень нравится. Пожалуйста, мама, возьмите деньги и давайте ужинать.

— Расскажи мне все в подробности. Мне это не совсем нравится, хотя я не могу порицать тебя, зная, как охотно ты пожертвовала твоим чванством, как ты выразилась, из любви к отцу. Но, дорогая, ведь в этом необходимости не было, а я боюсь, что через несколько дней ты будешь раскаиваться, — говорила миссис Марч.

— Никогда не буду раскаиваться! — твердо возразила Джо, облегченная тем, что поступок ее не встретил окончательного осуждения.

— Как это пришло тебе в голову? — спросила Эмми, для которой также неестественно показалось бы расстаться с своими хорошенькими кудряшками, как с головой.

— Очень просто, мне так хотелось сделать хоть что-нибудь для папа́, - объяснила Джо, пододвигаясь вместе с остальной компанией к чайному столу, потому что в молодые годы никакое горе не убивает аппетита, — занимать я также ненавижу, как и мама, просить денег вперед у тети Марч не хотелось, зная, как она всегда ворчит, когда ей приходится раскошеливаться. Мегги посылает четверть своего годового жалованья, которое ей удалось сберечь, у меня же ровно ничего не осталось, после моих последних покупок — я чувствовала себя такой негодной, — я готова была дать изрезать себя в кусочки, лишь бы достать денег.