Алый камень (ЛП) - Энн Джуэл Э. - Страница 18

— И все это ты делала с помощью компьютера?

— Да.

— Но ты залезла в мой карман.

— Мои дед и отец научили меня навыкам выживания в раннем возрасте.

— Навыкам выживания… — говорит Тео, словно проверяя значение этих слов.

— Никаких кредитных карт?

— Нет.

— Никаких дебетовых карт?

— Нет.

— Значит, ты платишь за аренду, коммунальные услуги и еду наличными?

— Да. — В ответ я решительно киваю.

— И где все эти наличные?

— Конечно же тебе любопытно. — Я ухмыляюсь.

— У тебя нет работы. Что ты собираешься делать, когда деньги закончатся?

— Шесть месяцев. Я припасла достаточно денег на шесть месяцев. — Это полуправда. Я принесла достаточно денег на шесть месяцев, если моя арендная плата будет разумной. То, что я приняла предложение Нолана в тысячу долларов, не сделав даже встречного предложения, было очень на меня не похоже. По правде говоря, я была сама не своя.

— Значит, ты собираешься вернуться в Лондон, чтобы выйти замуж?

Я выпрыгнула, когда он припарковал грузовик.

— Это был план А, — шепчу я себе, поднимаясь по деревянному пандусу к задней двери, неся свою ветряную мельницу и уязвленную совесть.

***

Иминь кланяется, как он делает каждый раз, когда я вхожу в его дом.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

Он ставит мой чай и сок на стол.

— Я вчера ела салат. Я не хотела, но съела. Потом я добавила немного вареных овощей в бульоне вчера вечером. Я чувствую себя хорошо, но выгляжу ужасно. Я собираюсь вернуться к твердой пище. Это просто тело, и я это знаю, но у меня... зуд. — Мой нос сморщился.

Тео был прав. Я выгляжу ужасно исхудавшей после начала жидкого очищения. Нолан тоже был прав, как бы мне ни было неприятно это признавать. Я испытывала некоторую боль, но за последние несколько недель боль исчезла. Да, я выгляжу дерьмово, но я никогда не чувствовала себя лучше.

— Ваши книги? В них говорится, что нужно ожидать этих симптомов. Да? — спрашивает он.

Иминь поддержал мое желание проверить некоторые теории, которые я нашла в множестве книг. Все началось с исключения всего, что не является растением, в попытке сделать мой организм более щелочным. Болезни процветают в кислых телах. Следующая книга рассказывала о чудесах голодания и жидких диетах. Теория гласила, что тело самовосстанавливается, когда оно не занято постоянным перевариванием пищи.

— Ну, да. У жидкого голодания могут быть побочные эффекты, но это не совсем то, на что я намекаю.

Иминь кивает один раз, но я не думаю, что это потому, что он понимает.

— Токсины, выходящие из организма, могут вызвать сыпь. Я могу дать тебе мазь от них.

— Нет. Я не думаю, что у вас есть мазь от моего зуда. Это больше похоже на потребность.

Он снова кивает. Но он никак не может понять, о чем я. Это неловко.

— Я хочу выглядеть физически более привлекательной, чтобы мужчина захотел... почесать мой зуд.

Его брови слегка приподнимаются.

— Секс?

Теперь моя очередь кивать.

Он наклоняется вперед и кладет свою руку поверх моей.

— Позволь своему телу жить. Вот почему ты здесь.

Я смаргиваю слезы.

— Я надеюсь на это, — шепчу я.

Он кивает на стол.

— Ешь. Не ешь. Это твое путешествие. Но пока выпей, потом почеши.

Я смеюсь. У Иминя есть чувство юмора, помимо того, что он заставляет меня пить чай с мочой. Я бы никогда не догадалась. Он улыбается. Мне интересно, у него когда-нибудь чесалось. По какой-то причине, когда я встречаю полностью ухоженных людей или людей, наделенных властью, мне трудно представить, что они чешут зуд - отбрасывают все запреты и поддаются чему-то чисто животному. 

Меня зовут Скарлет Стоун, и я люблю театральные маски. Мой отец подарил мне настоящую золотую маску, которую он «позаимствовал» из музея. Он сказал, что я должна надевать ее, когда мне нужно почувствовать себя храброй. Я часто ее ношу.

В течение следующей недели я ем твердую пищу, сохраняя плотность питания, но высокую калорийность. Я также делаю приседания и отжимания, чтобы подтянуть свои запущенные мышцы.

Мы переносим все из спален на основной уровень и в гараж. Гараж заполнен инструментами и гирями. Много гирь. Теперь я понимаю, почему Тео тверд как бык.

Расчистка верхнего этажа заставила все мои растения перенести на основной уровень. Он, казалось, прекрасно их переносил, пока их все не пришлось запихнуть на кухню и в гостиную.

Он ворчит, освобождая место для своей походной кровати на ночь. Я слышу его сквозь тонкие стены ванной комнаты, которую мы теперь делим с кухней. Я поправилась более чем на килограмм, но мое отражение в зеркале все еще выглядит немного исхудавшим. Мои волосы уже давно стали естественными, больше никаких выпрямлений, но Тео ничего не сказал. Не может быть, чтобы он не заметил. У меня есть искушение отрезать их в ближайшее время, очень коротко. Может быть, если я смогу набрать еще килограмм, я сделаю это.

— Ты сможешь, — шепчу я себе, открывая дверь, на мне только черный лифчик и подходящие трусики.

Тео склонил голову, глядя на экран своего телефона, сидя на своей походной кровати на кухне, окруженной растениями. Он в тренировочных шортах, без рубашки, а его волосы уложены, а не завязаны назад, как это бывает, когда он работает.

— Тео?

— Эти гребаные растения должны исчезнуть. — Он не поднимает глаз.

Я прочищаю горло.

— Тео?

— Что? — он по-прежнему не поднимает глаз.

Я маневрирую, пробираясь через джунгли. Он задерживает руку, и я понимаю, что он видит мои босые ноги и ступни. Очень медленно он позволяет своему взгляду подняться вверх по моему телу.

— У меня зуд.

Его губы раздвигаются, а тяжелые веки моргают один раз, как будто он упивается мной.

— Где? — это глубокий, горловой шепот, который посылает мурашки по моей коже.

Потянувшись вниз, я беру его теплую, мозолистую руку и кладу ее между своими грудями. Прикосновение. Я закрываю глаза на секунду. Как может что-то настолько простое вызвать у меня головокружение и отдышку? Когда я начинаю просовывать ее под край лифчика, он сгибает пальцы и... царапает меня.

— Лучше?

Я не знаю, плакать ли мне от смущения или смеяться, потому что где-то на этом пути я потеряла свой мотив соблазнения. Тео ничего не выдает. Он мог бы просто сказать «нет», но он этого не сделал... так что вот оно. Однако это мало помогает моему уязвленному самолюбию и моему зуду.

— Да, — говорю я лягушачьим голосом и медленно киваю. — Спасибо.

Мои губы кривятся в сторону. Теодор Рид остается невозмутимым. Я поворачиваюсь и делаю два шага в сторону гостиной, останавливаясь, когда рука скользит по задней части моих трусиков, сжимая их в кулак, словно я его собственность. Мое сердце ударяется о грудную клетку, когда я делаю быстрый вдох, и мое тело вспыхивает.

Тео тянет за трусики, заставляя меня отступать на шаг. Я рада, что стою к нему спиной, чтобы он не видел, как я напугана, возбуждена и заведена в этот момент.

Он отпускает мои трусики и ... о боже... он проводит ногтями своих рук по задней части моих ног. Его ногти не длинные, но они впиваются в мою кожу настолько, что пробуждают каждую клеточку моего тела. Когда он достигает моих лодыжек, он скользит руками вокруг и царапает путь вверх по передней части моих ног.

Медленно.

Контролируемо.

Доминирующе.

Мои мышцы напрягаются под его прикосновениями.

Мои губы раздвигаются, выпуская беспорядочные, тяжелые вдохи, когда он зарывается пальцами в мои трусики и спускает их вниз по моим ногам. Я подпрыгиваю, ухмылка растягивается на моих губах, когда его борода щекочет мою спину. Он прижимается ртом к моей коже, а его руки бродят по моим ногам, животу, рукам, шее, царапая и трогая меня везде, кроме груди и пульсирующего центра между ног, который тяжелеет и очень нуждается в этой пресловутой царапине.