Уроки обольщения - Джордан Николь - Страница 21

• Предыдущая
• 21/65
• Следующая

Ванесса пытливо посмотрела на него и вдруг поняла, что он поражен тем же недугом, что и ее братец, — скукой, обусловленной избытком возможностей и отсутствием увлечения серьезным делом. В свое время ее супруг пытался обрести смысл существования в азартных играх и пьянстве, но быстро сгорел на этом поприще.

— Я ненавижу Лондон, — сказала Ванесса. — С этим городом, полным соблазнов, у меня связаны тягостные воспоминания. До сих пор меня бросает в дрожь, когда я вспоминаю день гибели моего мужа. Известие о ней мне принес его друг, а потом доставили бездыханное тело Роджера. Я впала в прострацию, выручил меня брат. Он разобрался с делами покойного, рассчитался с его кредиторами… Ах, простите меня, ради Бога, барон! Я забыла о нашем уговоре! — воскликнула, спохватившись, она.

Дамиен сделал вид, что не заметил оплошности собеседницы, и спросил, прищурив глаза:

— Неужели с Лондоном у вас связаны только скверные ассоциации?

— Нет, конечно. Но я мало выезжала в свет, больше сидела дома одна, пока мой супруг развлекался и пьянствовал.

— Я готов побиться об заклад, что смогу показать вам и приятные стороны этого города! — сказал Дамиен.

— Боюсь, барон, что я недостаточно порочна, чтобы войти на равных в круг ваших близких знакомых, — возразила Ванесса. — Я прослыву белой вороной.

— Вам никогда не хотелось позволить себе маленькую аморальную шалость? — вскинув бровь, с недоверием спросил барон.

— Наверное, мы с вами по-разному понимаем мораль, милорд. Что вы подразумеваете под словом «шалость»? Признаюсь, порой меня подмывает отбросить условности и дать волю своим эмоциям. Помнится, когда однажды на балу во дворце герцогиня Салфордская позволила себе едкое замечание в мой адрес, я чуть было не плеснула ей в лицо пуншем из своего бокала.

— Это был бы действительно аморальный поступок! — промолвил Дамиен с улыбкой падшего ангела. — А вы, оказывается, шалунья!

У Ванессы екнуло сердце, она покраснела и потупилась.

— Не понимаю, почему я раскрываю вам свои маленькие тайны? — сказала она.

— Возможно, потому, что я не поучаю и не осуждаю вас!

Ванесса вздрогнула, пораженная справедливостью такого объяснения. Дамиен действительно никогда не навязывал ей свои суждения и был приятным собеседником.

— Вы тоже порой вызываете меня на откровенность, — добавил барон. — Порой полезно облегчить душу, так что не корите себя за излишнюю доверчивость. Я вам не враг.

Однако Ванессе не верилось, что их доверительные беседы в уютной обстановке обусловлены невинным желанием барона поплакаться кому-то в жилетку. У нее исподволь складывалось впечатление, что он умело выпытывает у нее все заветные секреты, чтобы легче было подобрать ключик к ее сердцу и заманить в постель.

Но хотя рассудок и напоминал ей о необходимости быть начеку, Ванесса потеряла волю к сопротивлению и все больше запутывалась в сетях, раскинутых опытным ловцом женских душ. Стоило ему лишь улыбнуться своей обворожительной улыбкой или ласково на нее взглянуть, как она утрачивала осторожность и начинала таять. Одно лишь его легкое прикосновение бросало ее в жар. И тем не менее полностью расслабиться в его присутствии ей не удавалось.

Возможно, виной этой странной взвинченности был страх перед финалом полночных рандеву. И хотя хозяин усадьбы и проявлял пока поразительное терпение, не требуя от нее даже поцелуя, Ванесса не сомневалась, что такое положение вещей не будет продолжаться вечно. Рано или поздно барон потребует, чтобы она стала его настоящей любовницей.

Однажды, в начале третьей недели ее пребывания в усадьбе Палисандровая Роща, их очередной откровенный разговор обрел чересчур личный характер. Они сидели, как обычно, возле горящего камина при зажженных свечах. Дамиен вперил в нее пристальный, тяжелый взгляд из-под полуопущенных ресниц и спросил густым бархатным баритоном:

— У вас давно никого не было?

Она могла бы притвориться, что не поняла вопроса, либо отказаться отвечать. Но тогда их доверительные полночные беседы потеряли бы всякий смысл. И поэтому Ванесса честно ответила, отбросив опасения:

— Уже два года.

— Неужели?

Она отвела взгляд и с дрожью в голосе сказала:

— Я же говорила, что неопытна в интимных утехах! Вы напрасно мне не поверили. Я знала только одного мужчину — своего супруга.

— И близость с ним не доставила вам радости, — тихо подсказал ей барон.

— Да, мои супружеские обязанности были мне в тягость, — чуть слышно сказала она, густо покраснев.

— Позвольте мне предположить, милая Ванесса, — вкрадчиво продолжил Князь Порока, — что виной тому — его эгоизм. Он не удосуживался возбудить вас в должной мере, а норовил поскорее получить удовольствие сам, не принимая во внимание ни ваше настроение, ни ваши желания. Вы молча терпели все это, закусив от обиды губу, и оставались на всем протяжении соития напряженной и неподвижной, не ожидая от него ничего, кроме боли и унижения.

В очередной раз пораженная его проницательностью, Ванесса потупилась и прошептала:

— Я исполняла свой долг, но муж постоянно причинял мне боль, заставляя удовлетворять его прихоти…

— Поверьте, Ванесса, я никогда не причиню вам боль! — сказал Дамиен.

Она медленно подняла голову и, взглянув ему в глаза, поняла, что Дамиен Синклер не обманывает ее. Значит, не зря она делилась с ним сокровенными тайнами, женское чутье не подвело ее! Возможно, она и совершила опрометчивый поступок, раскрыв перед ним свой самый интимный секрет, но ей совершенно не было стыдно. Более того, она почувствовала облегчение.

Дамиен пронзил ее взглядом и промолвил:

— Физическая близость с мужчиной должна доставлять женщине не боль и огорчение, а радость и удовольствие.

— Муж упрекал меня в бесчувственности и холодности. А я порой не выдерживала того, что он делал со мной, и постепенно одно лишь его прикосновение стало вызывать во мне отвращение, — сказала Ванесса, сглотнув подступивший ком.

— Какой же он глупец! — в сердцах воскликнул Дамиен, яростно сверкнув глазами. — Ванесса! Поверь мне, что все твои страхи перед соитием вызваны первым неудачным опытом и последовавшим за ним разочарованием. Пусть ты и не избалована ласками и не можешь похвастаться умением ублажать мужчину, однако я уверен, что по своей натуре ты не бесчувственна и не равнодушна к плотским утехам. В тебе дремлет необыкновенная страсть и чувственная натура. Пришло время выпустить твой внутренний огонь наружу, моя милая!

На глазах у Ванессы навернулись слезы. Она не находила слов, чтобы выразить Дамиену свою признательность за такие слова. Ведь долгие годы она упрекала себя за свою холодность к мужу, винила себя в том, что не сумела удовлетворить его и тем самым подтолкнула в постель любовницы. Будь она с ним поласковее и понежнее, он, возможно, и не погряз бы в азартных играх, пьянстве и разврате, а умерил бы свой пыл и избежал бесславной смерти на дуэли.

Предположение, высказанное Дамиеном, было подобно бальзаму, излитому на рану, и, тронутая им до глубины души, она спросила:

— Так вы считаете меня чувственной женщиной?

Она все еще не могла заставить себя перейти с Дамиеном на ты, хотя он и сделал первый шаг ей навстречу, приглашая окончательно отбросить условности.

Он посмотрел на нее своими серыми глазами, полными ласки и нежности, и ответил:

— Разумеется! И готов это доказать, если ты мне доверишься.

Она раскрыла рот, но ничего не ответила.

Дамиен встал и, поставив бокал на столик, спросил:

— Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, что значит чувствовать себя желанной?

Он наклонился и, взяв ее под мышки, поставил на ноги. Она застыла, глядя в его лучистые глаза. Тело ее внезапно наполнилось приятным теплом. Дамиен прошептал:

— Я хочу тебя, мой ангел! Хочу тебя так страстно, что ты не можешь себе этого представить.

— Но, Дамиен… — выдохнула Ванесса, чувствуя, что не устоит на ногах, вдруг ставших ватными.

— Тише! Молчи! И не бойся меня. Я не стану торопить тебя. Для начала просто дотронься до меня! — Он погладил ее по щеке.

• Предыдущая
• 21/65
• Следующая