Ротмистр Гордеев (СИ) - Самойлов Александр - Страница 46

- Фёдор! – окликаю Лукашина-младшего, - давай сюда наши тачанки.

Фёдор понимающе кивает и тоже убегает.

Кузьмя приводит двух наших коней. Вскакиваю в седло. Вокруг меня собирается ударная группа. Пулемётчики грузят свои «максимки» в пролётки.

- Слушай мою команду! Рысью, марш!

Шамхалов нас, как бы, возглавляет. А как с реальной субординацией на поле боя?

- Николай Михалыч, командуйте, вам сподручнее с вашими методами, - ага, вот и ответ на мой незаданный вопрос.

Рысью вылетам к окопам соседей справа. Да дела тут скверные. Японцы уже в наших окопах, а по полю боя спешно подходят вражеские цепи.

Командую тачанкам вести огонь по наступающим японцам двигаясь вдоль линии окопов. А сам с бойцами спешиваюсь. Спрыгиваем в окопы в самую гущу боя. Шашка в правой, револьвер в левой. В окопах противник упорный – они считают, что победа у них в руках. Однако две пулемётные тачанки наверху делают своё дело. Японцы отступают, оставив без поддержки тех, что уже ворвался в наши окопы. Кто-то ещё яростно отбивается, кто-то тянет руки вверх, сдаваясь на милость наших солдат.

Оглядываю разгорячённые успехом лица бойцов. Бросаю взгляд на Шамхалова.

- Будем радоваться или рискнём развить успех?

В глазах моего кавказского командира нескрываемый азарт.

- Рискнём. И пусть Аллах поможет отчаянным.

- В атаку!

Часть бойцов помогает перетащить через линию окопов тачанки. Они мчат вперёд, мы бежим следом, преследуя отступающих японцев. Тачанки делают разворот, бьют в спины бегущему врагу, сея смерть и ещё большую панику. Японцы бегут так, что только пятки сверкают. На их плечах врываемся во вражеские окопы, сопротивления почти нет. Поле боя и первая линия вражеских укреплений – за нами. Переглядываемся с Шамхаловым – сильный соблазн продолжить удар и рвануть на следующую линию японских укреплений. Но бойцы устали после двух отбитых атак, и собственного успеха.

- Лучше вовремя остановиться, господин ротмистр, - отвечаю комэску на его незаданный вопрос. Лучше укрепиться на этих позициях, подтянуть подкрепление, и с новыми силами развивать успех.

Шамхалов согласно кивает. Он скачет в тыл. Я оставляю на новых позициях тачанку Жалдырина с его вторым номером и половину своих бойцов старшим оставляю старшего Лукашина, а сам возвращаюсь на свои позиции. Как там у Бубнова?

Здесь у Бубнова всё нормально.

- Японец, было хотел в атаку рвануть, да передумал. Никак ваш удар у суседей, господин штабс-ротмистр, заставил его остановиться.

Здесь бы получить подкрепление, да развить достигнутый успех. Возвращается Элимханов, да не один, с Али Кули Мирзой. Подполковник бледен, но старается держаться в седле бодрячком. Интересно, выписали его из госпиталя или сбежал? Не удивлюсь, если сбежал. Докладываю об обстоятельствах сегодняшнего боя и наших успехах.

Перс благосклонно качает головой.

- Благодарю за службу, господин штабс-ротмистр. Я позабочусь, чтобы награды не обошли достойных.

- Господин подполковник, награды, это хорошо. Но гораздо лучше было бы развить успех. Я мог бы организовать ночную атаку на вторую линию японских окопов. Японцы не будут ожидать нападения.

Подполковник мрачнеет.

- Это как-то не по-рыцарски, Николай Михалыч. Да и не принято ночью действовать.

- Рыцари остались в прошлом. Современная война требует новых приёмов. Которых противник не ожидает. А мы сторожим вчерашний день.

Фу-х высказался. А с другой стороны только беднягу подполковника расстроил – он и так делает, что может. К нам подъезжает Вержбицкий, осаживает коня, козыряет Али Кули Мирзе.

- Господин подполковник, только что поступил приказ генерала Куропаткина. Из-за угрозы флангового удара противника, необходимо отступить на подготовленные оборонительные позиции.

Что??? С трудом удерживаю язык, чтобы не нарушить субординацию и не высказать Вержбицкому всё, что думаю об умственных способностях Куропаткина. То ли поляк что-то почувствовал, то ли прочитал в моём взгляде. Смотрит на меня с ухмылкой.

- Господин штабс-ротмистр, хочу напомнить, что командующему стратегическая обстановка видна лучше, чем вам из своего окопа. Это вам здесь сопутствует успех, а на нашем правом фланге противник серьёзно вклинился в наши позиции, так что в некоторых местах пришлось отойти на третью линию окопов.

- Не надо приписывать мне тех мыслей, которые я не высказал, - одёргиваю я Вержбицкого.

- Тогда потрудитесь выполнить приказ командующего. – Вержбицкий картинно козыряет, и скачет от нас прочь. Вижу по лицам Али Кули Мирзы и Шамхалова, что и их приказ Куропаткина не порадовал.

- Командуйте, Николай Михалыч, - машет рукой расстроенный подполковник. – Отходим. Вы слышали приказ.

Глава 23

Командующий нашим корпусом барон и генерал Штакельберг досконально выполнил приказ командующего армией Куропаткина «…С превосходящими же силами не доводить дела до решительного столкновения и отнюдь не допускать израсходования всего нашего резерва в бою».

Изначально Штакельберг планировал оборонительные бои на подготовленных позициях южнее Вафангоу. Обнаружив против себя всего две дивизии, он решил повести наступление левым флангом. (Наша бригада обороняла правый фланг.)

Ущерб, причинённый моим рейдом запасам снарядов, не помешал неприятелю: противнику удалось создать перевес по демонам и остановить наступление русских частей. Наш правый фланг японцы атаковали не только в лоб, но и устроили обходной маневр. Несмотря на нашу довольно успешную контратаку с захватом первой линии вражеских позиций, удар противника в стык 35-го и 36-го полков сыграл свою роль – обозначилась угроза окружения, которую так боится Куропаткин. Плюс, мои коллеги-разведчики «зевнули» и обнаружили 4-ю японскую дивизию, которая двигалась, чтобы ударить нам в тыл, слишком поздно, чтобы можно было атаковать её без ущерба основной оборонительной позиции.

Мы отходим на север вглубь Манчжурии. Сперва к станции Ванзелин, а затем и дальше.

Задача по деблокированию осаждённого Порт-Артура не выполнена. Настроение мрачное – депрессия такая, что никаких синигами не надо, чтобы возникло желание пустить пулю в лоб Куропаткину, Штакельбергу, а потом и себе. И толку от моего попаданчества – что может изменить обычный командир разведки на полковом уровне? Убедить Куропаткина, что его опасливая, не сказать, трусливая, тактика – прямой путь к поражению? Послушает он простого штабс-ротмистра, как же…

Тем не менее, на привалах, строчу, как заведённый рапорты на имя вышестоящего командования, вплоть до этого самого Куропаткина с предложениями развернуть партизанскую войну малыми силами и с привлечением дружественных хунхузов на коммуникациях противника. Пишу о необходимости придать этим командам большую мобильность, опираясь на собственный опыт использования тачанок и действия во вражеских тылах не пешим, но конным образом. Плюс повысить огневую мощь подразделения за счёт усиленного вооружения ручным автоматическим оружием и гранатами, и переход в остальном вооружении с «мосинок» на карабины. Передаю рапорты вверх по команде, начиная с Шамхалова. Но реакции, кроме хмыкания и улыбок Шамхалова, на эти документы пока нет. Читает ли мои сочинения хоть кто-нибудь?

Может, и читают. Команда охотников до разведывательно-диверсионной деятельности под моим началом увеличилась до двух полноценных взводов – без малого сотня человек. Прибились ко мне оставшиеся без командиров осколки чужих взводов, да так и остались. Подполковник Али Кули Мирза своим приказом узаконил нашу команду и ввёл её в штатное расписание полка. Это, пожалуй, единственная радостная весть после отступления от Вафангоу.

Мрачное настроение не только у меня. После очередных занятий по маскировке и боевому слаживанию, ко мне заявляется целая делегация Бубнов, наконец, ставший старшим унтером, братья Лукашины, Жалдырин, которого я назначил старшим пулемётной команды и которому я написал представление на квартирмейстера (это уже низший унтер-офицерский чин на флоте), Ипполитов, ещё бойцы. Распоряжаюсь Скоробуту обеспечить всех, как минимум, чаем, а желательно, и каким-нибудь угощением.