Замуж за ревизора (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 55

Первые несколько минут Эмбер провела в шоке. Затем она открыла рот и…

Сэдрик понимал, что в личной жизни ему придется столкнуться с проблемой его руки. Но, о Вальтер, это ведь были лишь два пальца! Молодой человек правда собирался рассказать обо всем невесте, но он был так влюблен и так счастлив, что на некоторое время, до покупки перчаток, история просто вылетела из его головы. Да и какая в общем разница, что с его рукой, когда Эмбер утверждала, что любит его и хочет разделить с ним остаток дней. Ведь от двух айхвовых пальцев его сущность абсолютно не менялась! Однако Эмбер была другого мнения.

Девушка кричала, что Сэдрик обманул ее. Что он нарочно скрывал свое уродство до последнего. Что с таким мужем она будет постоянно бояться произвести на свет подобных уродов. И ещё много и много чего нелицеприятного. А Сэдрик стоял и слушал ее, не в силах произнести ни слова. Не понимая, как из любимого и единственного он в миг превратился в ничтожного и юродивого.

Помолвка с Эмбер была расторгнута. Но это было лишь началом злоключений Сэдрика.

Семья бывшей невесты посчитала своим долгом донести о Сэдрике до высшего руководства. По их мнению, человек с подобными дефектами не достоин был служить в армии. Начались долгие разбирательства и медицинские экспертизы. Одна сторона, включая врача, у которого Сэдрик проходил обследование перед приемом на офицерские курсы, утверждала, что два пальца из Айхвы никак не повлияют на способности Сэдрика как офицера. Другая сторона, а именно люди, подобные Локвудам, считала Сэдрика калекой. Молодому человеку пришлось пройти ряд экспертиз и тестов, в конце которых было сделано заключение, что протезы из Айхвы все ж не столь хороши, как настоящие пальцы. В них меньше гибкости, они не могут так быстро улавливать команды мозга, как пальцы обычные. На этом основании Сэдрика признали не годным к военной службе. Сэдрик увещевал, что часть офицеров личного состава королевской гвардии носят протезы. Но на эти слова ему отказали, сказав, что те люди получили травмы в бою, но Сэдрика с его рукой не стоит подвергать опасностям офицерской жизни. Так, под маской лживой заботы, Сэдрика разжаловали с офицерских курсов. Лишившись невесты и цели, Сэдрик вернулся домой в родное поместье, практически заперся в своей комнате и не желал слушать ни соболезнований, ни подбадривающих речей своих родных. Матушка и братья в серьез переживали за Сэдрика, и не известно, чем кончилась бы вся история, не постучись в один холодный зимний вечер к ним гость на ночлег. Он назвался Брайоном Грибсом, сказал что он возвращается с восочных границ, где ездил навещать родню, но что-то во всей истории показалось Сэдрику странным. Брайан не был отягощен поклажей, хотя обычно с востока везли специи и ткани, а ехать обратно пустым путешественнику было бы странно. Ещё гость с огромным удовольствием ел матушкин салат из редьки, и даже обмолвился, что весьма соскучился по нему. Это было странно, учитывая то, что редька не была редкостью на востоке. Были и другие мелочи, по которым Сэдрик настолько начал подозревать не ладное, что в итоге, переживая за безопасность семьи, припер гостя к стенке и потребовал рассказать кто он на самом деле. Брайан радушно рассмеялся и заметил, что Сэдрик весьма внимательный молодой человек. Сам он оказался агентом тайной канцелярии, путь его шел с южных границ, отношения с которыми были в стране напряжены. Более Брайан не рассказал ничего о своей работе, но заметил, что такие люди как Сэдрик им бы пригодились. Сэдрик с горечью возразил, что такая работа не для его руки. Но Брайан уверил его, что в канцелярии ценнее мозги, чем такие мелочи. И у Сэдрика загорелась новая мечта. Он вернётся в столицу и станет агентом тайной канцелярии. Не рядовым офицером, нет. Много выше, серьезнее. Не важно сколько на это понадобится времени и сил, через какие службы и должности придется пройти. Но Сэдрик сделает это, доказав тем самым, что его личность много важнее глупых предрассудков о его руке. Матушка, услышав заявление Сэдрика, лишь всплеснула руками: ведь в тайной канцелярии не приветствовались семейные люди! Неужели ее сын готов пожертвовать счастьем в личной жизни? Только Сэдрик остался непреклонен. Он пробьется наверх, чего бы это не стоило. А в любовь он и так уже вполне наигрался.

Дальше все ушло по плану самым удачным образом: Сэдрик вернулся в столицу, поступил на работу в ревизионную комиссию, получил многообещающее назначение в Бройте и, раскрыв личность убийцы, вполне мог рассчитывать на долгожданное повышение. Только мысль о канцелярии отчего-то уже не грела душу, и Сэдрик, откинувшись на сидение повозки и прикрыв глаза, в сотый раз вспомнил совет Хендрикса «Не продешевите с мечтами».

К вечеру экипаж доехал до ближайшей таверны, расположенной на перекрестке дорог, одна из которых вела в столицу другая в ближайших к Бройте город — Ланкастер.

Таверна была видавшим виды зданием: фундамент растрескался, дерево сруба почернело, а покрывавшая крышу солома была столь не опрятного вида, что Сэдрик усомнился в том, что внутри таверны будет теплее, чем на улице. Между тем над дверью пристанища висел традиционный для праздника зимнего солнцестояния игрушечный дракон, а когда путники вошли внутрь, до них донёсся не хмельной аромат, а приятный запах свежевыпеченного печенья. Арон потянул носом, но, вопреки своему обыкновению, не стал просить Сэдрика купить ему сладость. Напротив, мальчик отвернулся от ревизора, едва поймав его взгляд. Видимо, он был обижен на грубые слова, сказанные в экипаже. Сэдрик тяжело вздохнул. Он был не прав, знал это, но гордость не позволяла идти на попятные либо просить прощения.

Хозяйка таверны, немолодая пышнотелая женщина вышла к ним и с приятной улыбкой спросила: чем она может помочь?

Сэдрик попросил два номера: один для его племянника, второй для него с другом. Женщина бросила быстрый взгляд на Лантена, вяло стоявшего в стороне, но решив, что тот просто перебрал со спиртным, не стала задавать лишних вопросов. После чего Сэдрик получил ключи от комнат.

Ужин компании прошел в полной тишине. Лантен, с повязанным на руке браслетом из ошейника черного камня, вяло ковырялся в своей тарелке, и даже Арон не ел с привычным ему аппетитом. В конце Сэдрик все же подошёл к хозяйке и тихо попросил ее принести его племяннику в комнату свежего молока и, если можно, печенья, что столь дивно пахнет с ее кухни. Добрая женщина расплылась в улыбке, уверив, что будет рада угостить мальчонку. После, так и не проронив не слова, компания разошлась по комнатам.

Перед тем как лечь спать, Сэдрик снова связал Лантену руки, хоть тот так и не проявил ни капли сопротивления. По правде, человек этот выглядел столь печально, что Сэдрику хотелось сорвать с него его собственное изобретение — ошейник с черным камнем. Но памятуя хитрость и силу Лантена, ревизор не осмелился это сделать. Вместо он положил возле себя мушкет и вскоре провалился в тяжёлый, беспокойный сон.

Во сне Сэдрик снова оказался в Великой Смотровой. На самом верхнем этаже, там, где располагался механизм для сбора энергии. За окном была ночь, где-то внизу, слабо освещенный в этот час, стоял Бройте. Сияла полная луна. Но Сэдрику было не до того, чтобы смотреть в окно. Все его внимание было поглощено механизмом. Зеркала на тонких железных прутьях двигались, то расходясь, то смыкаясь: будто сотня лепестков диковинного цветка. Сэдрик завороженно глядел, как в них отражаются свечи, освещающие площадку башни в этот час. Но самой главной свечи, той, что должна была находиться в центре механизма, пока не было.

— Башня не эффективна без ее главной части, — послышался спокойный женский голос за спиною Сэдрика.

Он обернулся и чуть не подскочил от изумления. За ним стояла Мэри. Но не та Мэри, что Сэдрик привык знать. Эта Мэри была в десяток раз красивее: на ней было темно бардовое платье с открытыми плечами, по которым каскадом спадали изящно завитые каштановые волосы. Кожа девушки сверкала словно жемчуг. Губы были алыми, будто коралл. Но темные глаза смотрели не ласково. Они сверкали огнем, глядели на Сэдрика насмешливо, с вызовом. В руках девушка держала черную свечу.