Суровый урок - Джордан Пенни - Страница 15

• Предыдущая
• 15/25
• Следующая

Прошла неделя, Сара и Робби стали добрыми друзьями, но отношения между отцом и сыном не менялись, и Сару не оставляло ощущение, что она должна что-то сделать, чтобы помочь им. Но как это осуществить, если Робби почти не видел отца? Несколько раз Грей возвращался поздно и звонил с фабрики, прося, чтобы Сара задержалась и уложила Робби спать.

Грею не нравилось, что она не живет в его доме, но Сара оставалась твердой в своем решении: ей было достаточно того пронзительного, чисто физического желания, которое возникало у нее каждое утро, когда она видела, как он стоит возле кухонного стола, глотая холодный кофе. Оставаться с ним под одной крышей невозможно — это она понимала четко.

Но почему у нее возникало непреодолимое желание физической близости с ним? С его стороны никакого намека на что-либо подобное, безусловно, не было, и Сара старалась подавлять свои порывы. И все же: что это означало? Она в него влюбилась? В ее-то годы? Она считала, что давно вышла из подобного возраста, влюбляться — удел шестнадцатилетних, а с годами и опытом приходит понимание. Любовь как цветок, растущий медленно и болезненно, требующий ежедневной заботы и поливки. И кроме того… ее чувства были гораздо глубже, это не просто сексуальное влечение, обожание недостижимого мифического существа мужского пола, которому приписывают целый букет достоинств. По утрам, наблюдая, как Грей, морщась, пьет кофе, видя, как Роберт отворачивается от отца и льнет к ней, она жалела Грея всей душой. Вечерами, когда он возвращался с работы усталый, напряженный — сплошной комок нервов, — ей хотелось успокоить его, разделить с ним заботы, обнять и утешить его, как Робби, излить на него всю свою нежность. А вдруг он откликнется, скажет или сделает что-то, и она почувствует, что он наконец-то видит в ней женщину? Вот тогда-то и выплеснется наружу глубоко запрятанное болезненно-страстное влечение, которое так смущало и мучило ее.

Это была не просто влюбленность, а сама любовь, со всей сложностью чувств и физических желаний, которую, как подсказывали ей логика и здравый смысл, она не имела права испытывать, но которая все росла и росла в ее душе. Но как же она могла так влюбиться? Многого в характере Грея она не понимала. Но то, что ей по необходимости приходилось проводить так много времени в его доме, дало ей возможность узнать чисто домашние мелочи его жизни. Он сам стирал и гладил свои рубашки… но не имел ни малейшего представления о том, какой размер одежды у его сына; и хотя по приезде мальчика сюда он сразу же купил ему все необходимое, он не понимал, что мальчик растет и одежда изнашивается, да и сама одежда совсем не годилась для жизни в деревне. Сара признавала, Робби нужна мать, но прекрасно понимала, что он ради своего же блага не должен воспринимать ее именно так, ведь она вполне представляла себе, какие страдания выпадут на его долю, когда придет время расставаться.

Она старалась как можно больше говорить с мальчиком об отце, хотя Робби упорно уходил от этих разговоров.

Сегодня у Сары был день рождения, и вечером Салли и Росс пригласили ее в ресторан, а утром на столе ее ждали поздравительные открытки от родственников и старых школьных и университетских друзей, которых судьба разбросала по Европе. И когда Сара отправилась к Грею, она особенно остро почувствовала тепло своего родного дома и холод того, куда она направлялась. Вечером ее ждали к обеду в очень дорогом и модном ресторане.

В субботу — она не работала по субботам и воскресеньям, так как Грей бывал дома и сам занимался сыном, — Салли потащила ее в ближайший городок купить новое платье, несмотря на протесты Сары, что это слишком дорого.

— Мне очень хорошо заплатили за последний заказ, — сказала Салли, добавив с усмешкой: — И потом, мне будет не так стыдно за собственное мотовство. Как ты думаешь. Россу понравится? — спрашивала она Сару, расхаживая перед ней в узком, с тонкими бретелями, платье из черного джерси.

— Я думаю, если ты наденешь его, когда мы пойдем праздновать мой день рождения. Росс в душе пожелает, чтоб я убралась подальше! — искренне ответила Сара.

Она очень беспокоилась, что ее присутствие надоест Россу, вызовет трения между супругами. Но Салли ее заверила, что Росс человек очень добродушный и спокойный.

— Кроме того, — добавила она, по обыкновению широко улыбаясь, — внутренние перегородки в доме — два фута толщиной, ты сама знаешь, телефонный звонок не слышен из соседней комнаты, и если Росс захочет любовных утех… — Она залилась веселым смехом, увидев Сарино лицо, и сказала, поддразнивая ее: — Я забыла, как ты легко краснеешь и смущаешься. Вот когда появятся дети и будут врываться в спальню в любое время дня и ночи, особенно в самые критические моменты, тогда-то и начнешь приходить в отчаяние.

И обе захохотали.

Когда Сара пришла к Робби после двухдневного отсутствия, он встретил ее с восторгом: мальчик нуждался в ласке, хотел, чтобы Сара его постоянно обнимала, всячески демонстрировала свою привязанность к нему.

Из его детской болтовни Сара выяснила, что у его матери были длинные розовые ногти и туфли с высокими каблуками. Она поняла также, что бывшая жена Грея совсем не была той преданной матерью, какой хотела казаться окружающим… мать, отправившая сына к бабушке, чтобы наслаждаться жизнью свободной одинокой женщины.

Сара старалась не осуждать мать Робби — жизнь родителей-одиночек трудна, нельзя же требовать, чтобы они посвящали детям каждое мгновение своей жизни. Но одно эта женщина, несомненно, сумела сделать: она внушила мальчику страх и неприязнь к отцу. Стоило Саре произнести имя Грея, как он застывал и морщился.

В ту пятницу, узнав, что Грей задерживается, Робби сказал Саре:

— Я рад, что папа вернется поздно; значит, вы пробудете со мной подольше, да?

Он впервые назвал Грея «папа», и у Сары появилась надежда, что со временем ему удастся преодолеть нелюбовь к отцу.

Утром Грей предупредил, что вернется пораньше, поэтому Сара не стала говорить ему, что приглашена на обед и должна уйти в шесть, но сейчас было уже четверть седьмого, а Грей еще не появился. Когда она позвонила на фабрику, ей никто не ответил.

И вот теперь, покусывая губы, она решила, что подождет до семи, потом позвонит Салли и предупредит, что не успеет к назначенному часу.

В десять минут восьмого она набрала номер сестры.

Салли ответила сразу же.

— О! Не может быть! Разве ты ему не сказала, что мы идем в ресторан? — воскликнула она.

— Нет, — призналась Сара. — Но он обещал прийти рано. Я позвонила на фабрику, там никто не ответил, не могу же я оставлять Роберта одного!

— Ну разумеется, — согласилась Салли. — Столик заказан на половину девятого, и, боюсь, они не изменят время — ресторан пользуется большой популярностью.

— Послушай, если я не успею, может, вы пойдете с Россом без меня? — спросила Сара.

— Но ведь это же твой день рождения, — напомнила Салли. — Ох, пропади он пропадом! Уж не думает ли он, что ты простая нянька? Даже не предупредил, что задерживается.

— Обычно он именно так и делал, — бросилась защищать его Сара. — Послушай, я подожду до половины восьмого, если он не придет, я позвоню.

Вот и половина восьмого, время Робби ложиться спать, а Грей все не возвращался; вздохнув, Сара позвонила сестре. Та очень расстроилась, но вынуждена была признать, что у Сары нет другого выхода, как остаться с Робби.

— Надеюсь, ты дашь понять Грею, что он тебя сильно подвел? — сказала Салли, но тут же успокоила ее: они с Россом пойдут без нес, чтобы вечер не был испорчен вконец. — Хотя это ужасно несправедливо, ведь это же твой день рождения.

Обернувшись, Сара увидела рядом Робби; его лицо было очень озабоченным.

Сара вздохнула. Мальчик выглядел таким испуганным, беззащитным; ни обещаниям взрослых, ни их любви он уже не верил. Сара старалась, как могла, приласкать Робби, успокоить.

— Пошли, Робби, пора в ванную! — бодро сказала она.

• Предыдущая
• 15/25
• Следующая