Суровый урок - Джордан Пенни - Страница 16
- Предыдущая
- 16/25
- Следующая
— Можно я съем на ужин кусочек пирога? — спросил он и улыбнулся. Они с Робби потратили целое утро и испекли именинный пирог.
— Никаких пирогов на ночь, Робби, — напомнила она. — Как насчет яблока?
Он серьезно кивнул. Он был таким послушным, исполнительным ребенком. Слишком исполнительным и слишком тихим, подумала она, наблюдая за ним. Вероятно, это объяснялось тем, что он воспитывался у бабушки, хотя ничего плохого нет, если у мальчика немного старомодные манеры. Но если бы у Робби было поменьше послушания и исполнительности, страха и мнительности, ему было бы легче приспособиться к школьной жизни. Сара опасалась, что общество здоровых, веселых мальчишек и девчонок его возраста окажется для него труднопереносимым и он опять уйдет в свою скорлупу. Она уже наводила справки о спортивных мероприятиях, где он мог бы участвовать и встречаться с детьми своего возраста, и собиралась водить его на плавание в те часы, когда там будут ребята его лет.
К восьми Робби уже искупался и лег спать. Сара почитала ему перед сном любимую книжку. Она заметила, что когда Робби бывал расстроен или взволнован, то обращался к старым, любимым вещам, пытаясь, видимо, обрести уверенность в надежном прошлом. Постепенно она старалась углубить его знания, помочь ему обрести уверенность в настоящем, но это процесс длительный, медленный, его нельм преодолеть одним прыжком. Сара понимала, что ее старания могут принести ему больше горя, чем радости, когда наступит день расставания. Не получится ли так, что он будет считать ее еще одним взрослым, который обманул его доверие?
Вздохнув, Сара спустилась вниз, забрав грязную одежду, чтобы постирать.
У нее не было другого выхода: придется ждать возвращения Грея и лучше будет заняться чем-нибудь полезным.
В кухне на столе ярким пятном выделялась ветка с лиловыми цветами, которую они сорвали в саду, хотя лепестки уже начали опадать. У Робби было хорошее чувство формы, и он нарисовал этот цветок. Сара приколола рисунок к доске, которую повесила в кухне с помощью Робби, предварительно спросив разрешения у Грея. Тот удивленно поднял брови и сказал только:
— Ну, если вы считаете, что это нужно…
Каждый день за чаем они с Робби составляли список того, что сделали и что собираются делать, и прикрепляли оба списка к доске. Робби хорошо читал, но с математикой у него были нелады, и Сара старалась помочь ему, заставляя складывать и вычитать, превращая обучение в игру, которая их обоих очень увлекала.
В десять, когда Сара уже заканчивала гладить, она услышала, как к дому подъехала машина и на крыльце щелкнул выключатель.
Грей прошел прямо в кухню со двора, а не через парадную дверь. День был жаркий, безветренный, и вечер дышал теплом. Грей снял пиджак и галстук. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, кожа блестела, на подбородке появилась щетина.
Сара заметила, что выражение лица у него было недовольное и при свете лампы на лбу и под глазами проступили морщины.
И, как всегда, его появление пробудило в ней те чувства, которые ей удавалось подавлять в его отсутствие. От него исходил слабый запах тепла и пота, и это ощущение мужской силы было подобно удару — каждая мышца ее тела напряглась.
Недовольство Грея усилилось, когда он заметил, чем она занята, как будто эта домашняя работа раздражала его.
— Робби спит? — спросил он, поставив на пол кейс, пододвинул себе стул, устало опустился на него.
— Да, — ответила Сара.
— Тогда я не буду заходить к нему, чтобы не разбудить.
Сара поджала губы. Трудно было заставить Робби относиться к отцу как к человеку, которого можно полюбить и стать ему близким, но не менее трудно было заставить Грея сделать первые шаги навстречу мальчику, помочь преодолеть боязнь и антипатию.
— Извините, что я запоздал, — сказал Грей. — Возникли неприятности с одним из наших поставщиков, пришлось ехать в Лондон разбираться. Я просил Мэри позвонить вам и сказать, что вернусь часов в восемь, но, к несчастью, все заняло гораздо больше времени.
Теперь уже было бессмысленно говорить ему о том, что ей не только ничего не сообщили, но что у нее были совсем другие планы на сегодняшний вечер.
У Сары больше не было причин задерживаться, поэтому она вынула сумку, проверяя, там ли ключи от машины. Направляясь к двери, она услышала, как Грей открыл холодильник.
— Что это? — спросил он, вынимая остатки именинного пирога. По просьбе Робби она сделала на нем надпись «С днем рождения, Сара!».
— Это праздничный пирог, — ответила она кратко, как бы защищаясь.
— Так сегодня день вашего рождения? Он смотрел на нее задумчивым взглядом; Сара, сама не зная почему, покраснела.
— Я полагаю, у женщины в вашем возрасте могли бы быть более интересные планы на этот вечер, чем чай с пирогом в обществе шестилетнего мальчика. Насмешливый тон и выражение его лица сыграли роль детонатора.
— Действительно, меня пригласили в ресторан, — ответила она сердито. — Но мне никто не передал, что вы задерживаетесь, не могла же я оставить Роберта одного, ведь утром вы обещали, что вернетесь вовремя…
— Так у вас было назначено свидание? Почему это его так удивило? Неужели он не понимает, как оскорбительно и жестоко это звучит? Ни за что на свете она не скажет ему, что свидание было с сестрой и ее мужем. Она ответила сердито:
— Да, было!
Она рассчитывала, что Грей извинится за испорченный вечер, но он лишь сказал насмешливо:
— Ну, заставив его ждать, вы только повысили себе цену. Разве не так поступают все женщины?
Сара смотрела на него с негодованием.
— Я не знаю, как другие женщины, — ответила она ледяным тоном, — но я так не поступаю. А теперь извините, мне пора идти.
Она еще кипела от гнева, когда подъехала к своему дому. В окнах было темно. Салли и Росс ушли, не дождавшись ее. В гостиной лежали поздравительные открытки: напоминание, как прекрасно начался этот день. Черт бы побрал этого Грея Филипса… Если его жене и нравилось дразнить и обижать других людей, вовсе не обязательно обвинять в том же ее, Сару… Она остановилась: она принимает все это слишком близко к сердцу, слишком близко; ее волнует отнюдь не только то, что касается Робби. А Грей даже не помнит о ее существовании.
Устало она поднялась наверх и разобрала постель.
— Так ты ему сказала, как он тебе все испортил? — приставала Салли.
— Да вроде, — ответила Сара, которой не хотелось ничего объяснять.
— Ну, знаешь ли, Сара, нельзя же, чтобы он пользовался твоей добротой! Ты — учительница, а вовсе не мать.
Сара вздохнула.
— Мне пора идти, иначе я опоздаю.
Когда она подъехала к дому, машина Грея стояла на обычном месте, хотя, когда она вошла в кухню, там никого не было и горел свет.
На столе стояли тарелка с куском недоеденной пиццы и недопитая чашка кофе.
Сара открыла дверь в холл.
Тишина. Она заколебалась. Так, наверное, чувствует себя человек на покинутом корабле, подумала она. Самое разумное пойти наверх и узнать, встал ли Роберт, но она еще помнила, как смотрел на нее Грей, когда однажды застал ее в кабинете, и кроме того, если он проспал, а похоже, это именно так… Мысль о возможности столкнуться с ним, полуголым, когда он будет выходить из спальни или из ванной…
Прекрати! — одернула она себя и, справившись с волнением, шагнула к лестнице.
Ее наняли и ей платят, чтобы она заботилась о Роберте, и она должна выполнять свои обязанности. Если Грей проспал, она может послать Робби, чтобы тот разбудил отца, решила она, открывая дверь в комнату Роберта.
Шторы были опущены. Робби в комнате не было, в ванной шумела вода, но не это заставило ее застыть: она увидела Грея, который лежал на кровати мальчика, одетый, и крепко спал.
Она в недоумении смотрела на него; из ванной появился Робби.
— Мне приснился плохой сон, — шепотом сказал он. — Папа пришел ко мне. Он сказал, что не надо бояться, ведь он со мной.
Саре бы надо было порадоваться тому, как легко Робби назвал Грея «папа», и он, кажется, поверил ему: если Грей говорит «не бойся»— бояться действительно нечего.
- Предыдущая
- 16/25
- Следующая
