Царевна, царица, богатырь и птица (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна - Страница 39

– Алевтина Игнатьевна –  ученица первого года обучения, –  степенно начала Михайла. –  Уровень подготовки –  начальный. Успехи –  выше среднего. Выполняла боевые задачи, сражалась как против нечисти и нежити, так и против люда лихого.

– Зелена еще, –  покачал головой Савелий.

– А ты что скажешь, племянничек? –  вмешалась Хильдур.

– Я ей спину в бою доверял, –  просто ответил Олешек.

– Да вы что, –  Наина в недоумении переводила взгляд с одного богатыря на другого. –  С ума посходили? Не ты ли сказал –  начальный уровень?

– Так солдаты в вашем войске, по селам набранные, и того поди меньше могут, –  пожала плечами Хильдур. –  У нее все ж таки лучшие учителя были –  вон их сколько на нее одну. Отпустили б вы ее, Высочество. Подросла девица-то.

Наина устало прикрыла глаза. Все не так! Но когда Алька успела так вырасти? И впрямь ведь… другая она, незнакомая. Думает как будто в кои веки не о себе одной. И как богатырям это удалось? Сама-то государыня регент не справилась вовсе, себе уж можно не врать… неужто и впрямь достойная наследница выйдет?

А высказаться она не успела. Потому что Алевтина снова заговорила –  и при этом пристально смотрела на одну Наину.

– Я с братьями в бой пойду. Это моя страна и мои люди. Мне и защищать их. Коли у тебя сердца хватило бы, чтобы сдаться –  неужто у меня не хватит, чтобы сражаться?

Черное войско укрывало землю, будто живым плащом, что простирался до самого горизонта. Срок ультиматума подходил к концу, и Демар решил показать ту силу, что готова хлынуть на Тридевятое.

Где-то вдалеке виднелись и несколько шатров –  должно быть, для самого короля или его воевод? Кто-то ведь должен командовать этой силой. Да и Демар все еще ждет ответа на ультиматум –  прежде срока не нападает.

Царевна Алевтина Игнатьевна смотрела с крепостной стены Камнева, верила своим глазам –  и не верила разом. Как же так случиться могло?

Алька бросила взгляд в другую сторону. Вон вдалеке лес виднеется, и речка из него бежит весело, огибая поле. Обрыв у берега крутой. Наверное, если сесть на том обрыве, свесив ноги, и смотреть вперед, то может показаться, что никакой беды и не приходило никогда в Тридевятое царство. Трава такая же зеленая, небо синее, лес вдалеке чернеет, пахнет там поди водой и травой, да цветами луговыми. А обернешься –  и войско за спиной черное. И лучше не оборачиваться.

Ратмир на совете рассказывал, что непростое то войско. Есть в нем и целые отряды нарочно поднятой управляемой нежити. Есть и просто люди… да только и с ними поработали давно забытой, запретной магией. Совсем крохотное внушение для каждого, как сказал колдун. Всего один блок –  важно лишь, где этот блок стоит. А только благодаря ему не помнили воины Демара тех, кто ждет их дома и любит, а потому и страха в них не было. И цели иной они не видели, кроме той, для какой их в бой посылали.

Колдун-недоучка говорил еще, мол, страшно представить, каких сил это потребовало от ведьмы-заклинательницы –  а значит, и чего еще от нее ждать можно. Вот только к ведьме у Альки не было ненависти. Колдунья не добра, но и не зла –  она просто сама за себя. А в этой войне она подневольна –  сама не хуже тех воинов, что себя не помнят и зачем убивать им велят, не спрашивают.

В несколько миль протянулась никем и ничем не обозначенная полоса отчуждения –  а по эту сторону от нее растянулись войска Тридевятого и союзников. И у обоих войск будто кто черту незримую под ногами провел, через которую никто не преступал до поры.

– Пора, царевна, –  Михайла подошел незаметно. –  Может, останешься все же?

Алька только плечом дернула незаметно. Честно сказать, и самой до сих пор не верилось, что ей и впрямь позволили идти в бой, хоть и переспрашивали потом бесконечно, уверена ли она. Слыхала она потом, как Анжей с Михайлой поругались –  глава отряда настоял, что это решение воин вправе за себя принимать а Анжей… с Анжеем Алька и вовсе разговаривать перестала после услышанного. Он, впрочем, и сам незнамо за что на нее злился.

А как она может быть не уверена? Алька-то и прежде не сомневалась. А тут выяснилось еще, что государыня Наина Гавриловна намерена сама, как заведено предками, в бой своих воинов вести.

…Понятное дело, биться сама Наина не сможет –  никто ее с мечом али иным каким оружием не учил обращаться. Но благословить своих воинов, воодушевить их, показать, что государыня с ними и традиции Тридевятого блюдет –  уже немало. А там правительницу должны будут увести от опасной зоны.

И защищать Наину станут лучшие воины –  особый царский отряд богатырей специального назначения. И кем бы Алька себя чувствовала, коли за надежными стенами укрылась?

– Едем!

*

Государыня Наина Гавриловна металась в своем шатре, не находя себе места. На совете было решено прежде срока не нападать, дождаться назначенного часа –  войску Тридевятого каждое мгновение было ценно. Маги-артефакторы на пределе сил заговаривали щиты и стрелы, лекари разворачивали шатры, куда будут приносить раненых, воеводы строили отряды. А еще с вечера запустили в сторону чужого войска мышу зеленую. Многого-то не успеет, но уж сколько сможет –  столько подгрызет креплений подпруг, подпортит мечей да щитов…

Но назначенный час совсем скоро. Встретятся два вестника посреди пустого поля –  и разойдутся. Получит царь Демар ответ на свой ультиматум. А там сойдутся два войска не на жизнь, а на смерть.

Кольчуга эта еще… В кольчугу государыню регента заставили облачиться воеводы, да еще богатыри из особого отряда поддакивали. Да в плотную, тяжелую, с пластинами везде, где только возможно. Под нее еще кожаный кожух пришлось поддевать, так что теперь Наина чувствовала себя вовсе неповоротливой, чисто утица.

Легко им говорить, они-то вон какие все, небось и веса своего снаряжения не чуют. Вот интересно, а Алька-то как этот ужас носит, да так запросто, точно кольчуга и вовсе не весит ничего? Алька ведь не воительница Хильдур, мелкая она… эх, да была б она такой, как Хильдур, может, Наина и не боялась бы ее в бой пускать… Впрочем, перед собой-то стоит честной быть: еще как боялась бы.

Наина в этой проклятой кольчуге с непривычки едва двигаться могла. А ведь еще придется меч тяжеленный к небу поднимать, призывая свое войско на битву!

…Нет, ну как Алька-то с этим справляется?

– Государыня! –  Гришка-писарь сунул голову в проем шатра.

– Что еще? –  Наина попыталась резко развернуться и поморщилась. Интересно, а как она на коня взгромоздится, если сама себя в этом облачении едва носит?

– Государыня, там, говорят, королевич Елисей… –  Гришка, согнувшись, вошел в шатер.

– Ну?

– Требует отпустить его к отцу. Говорит, мол, тотчас остановит все. Так, мол, и объявит своему батюшке, что на этой, значит, ведьме чумазой –  простите, государыня! –  все равно нипочем не женится.

– Зачем? –  Наина даже опешила.

– Ну… –  писарь потупился. –  Королевич считает, что папенька его тотчас войска свои отзовет и ультиматум вовсе отменит…

Наине остро захотелось прикрыть лицо ладонью, но потяжелевшая рука в кольчужном рукаве напомнила, что лишние движения сейчас лучше не делать. Поэтому она только вздохнула.

На Елисея и злиться-то толку нет. И впрямь ведь думает, небось, наивная душа, что батюшка из-за него это все затеял. И войска отзовет, угу…

– Ну не пускайте, –  устало ответила она. Ну не до Елисея сейчас!

– Так… рвется.

– Да хоть к стулу привяжите! Мне его еще международному сообществу показывать, чтоб убедились, что цел и никто его не обижал здесь. А удерет да сгинет –  ничего потом не докажем.

– Как прикажете, государыня! –  Гришка, снова согнувшись, пятясь, выбрался из шатра.

Впрочем, долго скучать одной Наине не пришлось. Полог снова откинулся, и под него, чуть согнувшись, шагнул Ратмир-богатырь.

– Моя государыня, –  он склонил голову, приветствуя регента.