Наваждение генерала драконов (СИ) - Лунёва Мария - Страница 19

— Ульви, даже не шути так...

В этот момент во дворе заржали лошади. Наша карета тронулась и покатилась по дорожке. Слуги подняли чемоданы и, краснея от натуги, потащили их к дому. Все! Можно было заселяться. Хлопнув Ульви по шее, стряхнула мертвого комара и покосилась на родителей.

Как бы им намекнуть, что пора бы уже в тепло ближе к еде.

— А Хэил твой прибыл? Так давно его не видел...

Пока мы с Ульви зубоскалили, отец принялся расспрашивать братца за жизнь да за семью. Они вообще словно не замечали ни назойливых насекомых — я шарахнула себя по плечу — ни того, что темнеет и холодает.

— Прибыл, Захарий, — дядюшка тяжело вздохнул. — Вот буквально с вами одновременно. Злой! Как увидел сборище, так наверх. Ни "здравствуйте" никому, ни "как здоровье". Он с каждым годом все отдаляется от меня. Замкнутый, черствый, раздражительный.

— Так ты правда не сказал ему по поводу чего праздник? — вмешалась мама, отмахиваясь от пищащей кусающей нечисти, которой становилось все больше.

— Нет, — дядя поджал губы и зыркнул почему-то на меня. — Он как узнал по поводу чего слет гостей, так и посоветовал мне самому жениться.

— Не оценил?! — хмыкнула мама. — Ну, тут у нас схожие проблемы.

И она почему-то тоже покосилась на меня! Как будто здесь на крыльце и женить больше некого. Шумно втянув воздух через нос, я надулась и сложила руки на груди.

— Нет, Халима, не оценил. Но теперь-то он не отвертится. — Дядя продолжал открыто пялиться на меня не мигая. — Теперь все! Можно жить спокойно. Дышать полной грудью и наконец уснуть крепким сном. Камень с души упал. Будут в этом доме наследники!

— Конец тебе, — склонившись, прошептал Ульви. — Беги, Айла, беги... Кажись, дядя глаз на тебя положил.

Обернувшись, я, прищурившись, проводила взглядом свернувшую за угол карету.

Братец гоготнул. Схватив этого злыдня за руку, резво снова спряталась за его спину. Крепко так обхватила за талию и, встав на цыпочки, почти дотянулась до уха этого чешуйчатого весельчака.

— Твоя песенка спета, Ульви Уолш! Теперь твой скорый брак — дело моего выживания!

Дядя Сэтт, глядя на нас, нахмурился. Нехорошо так.

— Захарий, а девочка-то ваша, случайно, не истинная племяннику моему? Смотрю, близки они так.

— Мы еще не определились, дядюшка, — выдал брат и вытащил меня из-за спины. Крепко прижал к себе, нежно обнимая ладонью мою шею. — Айла у нас нарасхват. Столько женихов, столько поклонников. Красавица-то вон какая. И цвет волос необычный, и характер покладистый. И магия огня в крови бурлит. Кроткая как лань горная, скромная, никому никогда не перечит. Слова грубого не скажет. Рукодельница, мастерица. А как танцует, словно бабочка над цветком парит. Такая невеста каждому нужна.

Дядя, казалось, возрадовался еще больше. Я, может быть, и возмутилась, да рука на моей шее уж больно демонстративно сжималась.

— Сэтт, — мама кивком указала на дверь. — В дом пустишь или так и будем здесь комаров кормить? Мы с дороги, устали. Детям нужно освоиться. В себя прийти... — последнее она произнесла с явным нажимом.

Рука с моей шеи мгновенно исчезла.

Мама одарила нас предостерегающим взглядом и звонко хлопнула себя по щеке, убив назойливое насекомое.

Намек был понят и принят!

— О, конечно, конечно, — опомнился дядюшка. — Сейчас распоряжусь вам комнаты на нашем этаже подготовить. Это займет немного времени. Но у нас там и большая общая терраса, и потише будет.

Дверь открылась и мы наконец вошли внутрь.

В большом холле толпился народ. Десятки незнакомых лиц, все разной степени напыщенности. Сплошные драконистые драконы.

В комнате витал спертый дух высокомерия и чванливости, словно я на светский ужин не к драконам, а к магам попала.

Мне окончательно разонравился этот дом и его обитатели.

— Захарий, столько лет прошло. Пойдем в библиотеку. За семью не беспокойся. Марло! — Дядя Сэтт кому-то махнул и перед нами тут же возник слуга. — Это Ян Марло — управляющий, можете обращаться к нему по любому вопросу. Марло, это семья моего брата орина Захария Уолш. Засели на третьем ярусе рядом с моими комнатами.

— Да, орин, — управляющий кивнул и странно поджал губы.

— Говори, — дядя Сэтт прищурился.

— Ши Хэил немного не в духе, — выдал он. — Это не смутит наших гостей?

— Чем же меня может смутить племянник? — Папа добродушно похлопал брата по плечу. — Мой Ульви тоже бы буянил, закати я ему помолвку за спиной. А с Айлой все еще сложнее. Уперлась и не глядит ни на кого. Говорит, не будет ни один дракон рад такой невесте для его сына.

Улыбка мгновенно сошла с лица хозяина дома.

— Глупости говорит, — слишком строго и как-то даже жестко произнес он. — Главное, счастье сына! А кто ему его подарит — дело десятое.

Меня разом отпустило! Я даже выдохнула с облегчением. Ну, не магоненавистник — уже хорошо.

Можно успокоиться.

— Марло, проводи гостей наверх, — дал последнее распоряжение дядя. — Захарий, пойдем в кабинет. Может, и милая Айла с нами? У меня много книг наверняка ее заинтересует.

— Книги!!! — оживился Ульви. — А у тебя ведь друг был из столичной академии. Папа как-то вскользь упомянул об этом. Наверняка и книги редкие есть!

— О! Вот теперь я точно пойду в библиотеку! А ты позаботься о маме, — я недобро покосилась на брата и решила первой разведать, что там за собрание талмудов.

Врага лучше знать в лицо, а в моем случае тщательно изучить по корешкам.

Кабинет дяди Сэтта оказался куда скромнее, чем берлога Ульви. Но он красноречиво рассказывал о своем хозяине.

Затхлость.

Запущенность.

Полное отсутствие уюта. Грязные окна. Серые тяжелые шторы. Ни одного даже самого чахлого цветочка. Ни ваз, ни картин.

Я закашлялась.

Деревянный пол застилали тяжелые паласы и половички.

Заваленный бумагой и свитками стол.

Все это вызывало некое сострадание... Странное чувство. Но казалось, всем все равно, что владелец этого кабинета работает в таких условиях. Захотелось закатать рукава, вытащить отсюда все пылесборники и хорошенько выбить. Загнать нерадивую прислугу на окна. Пусть моют, чтобы солнечные лучи могли проникать внутрь этой совсем небольшой комнаты.

Я не увидела здесь и следов роскоши. Разве что книжные стеллажи. Я прошла до окна и осмотрелась. Покоя не давало врождённое любопытство.

О-па! Мой взгляд упал на небольшой сундук за столом. На крышке пыль и четкие следы от графина, круглые такие. Рядом высохшие сладкие пятна. Это я помнила с детства. Выходит, действительно выпивает дядя Сэтт, но, судя по всему, нечасто.

Я продолжила вынюхивать и выискивать компроматы на владельца кабинета. На книжных полках пыль. Никто в этом доме не читает. Книги здесь больше как роскошь.

Печально!

Я оглянулась на мужчин, они о чем-то перешептывались. Судя по жестам и по тому, как активно папа чесал шею, планировали братья отметить встречу тет-а-тет с графинчиком. Это я хоть и осуждала, но запретить, увы, не могла. А мама устала, ей не до того.

Криво усмехнувшись, я бросила взгляд в окно. Совсем стемнело.

Уперевшись в подоконник, попыталась высмотреть хоть что-нибудь во дворе, но лишь испачкала руки. Опять же пыль. Она кругом! Мне чудилось — здесь все присыпано ею.

Вытерев ладони об подол дорожного платья, прошлась до дальних стеллажей.

Заглянув за шкаф, обнаружила еще книги стоящие на полу и карту.

Она заинтересовала меня. Развернув, чихнула и вчиталась в названия городков, деревень. Каждое селение зачем-то было обведено кружочком. На дорогах стрелки. Река… "Воротянка"

На пальцах вспыхнул огонь и я тут же откинула этот кусок старой плотной материи.

Воротянка!

Я оглянулась на дядю Сэтта. Он поймал мой взгляд.

— Что-то не так, Айла? Что тебя там так смутило?

Он подошел ко мне и заглянул в угол.

— Карта, — пробормотала я.

— Да, все мы родом с тех мест. Разве не там тебя Захарий нашел?