Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазова Ксения - Страница 46

— Это эльфы?.. — вполголоса спросила она Лахджу.

— Да, один… полтора, — кивнула та.

— Ага, метис…

После банкета все переместились в гостиную. Снаружи стемнело и пошел дождь, поэтому гости развлекались беседами и салонными забавами. Дети бегали по всему дому и играли в прятки. Мэтресс Рокуалли с хрустом тасовала колоду для «Зодиака». Олиал перебирал струны лиры, которую то ли принес с собой, то ли нашел где-то здесь, а мэтресс Пордалли аккомпанировала ему на клавесине.

Сидзука тем временем щебетала с Вератором, не забывая поглядывать и на Олиала. Настоящий ветеран симуляторов свиданий, она сразу приметила самых завидных холостяков этой тусовки. Лахджа возвела очи горе… а впрочем, оно и славно. Кто знает — может, это упростит задачу… если Сидзука согласится на предприятие. Надо с ней это обговорить.

Начались танцы. Тут Сидзука тоже показала класс. Для смертной она удивительно долго держалась в первых строчках негласного рейтинга наложниц демолорда. Лахджа даже не помнила в этих первых строчках других смертных, кроме разве что Мистрильды, но та-то была великой волшебницей. А Сидзука кто? Просто разносторонне талантливая студентка из Японии.

Была. Двадцать лет назад.

Кстати, не начнет ли она стремительно стареть, лишившись темного покровительства? Все-таки ей уже лет сорок. Понравится ли самой Сидзуке подобный размен?

М-да. Не все Лахджа продумала. Будет очень неудачно, если после брачной ночи Сидзука проснется на двадцать лет старше. Зная ее характер, всех чертей она навесит на Лахджу.

Ладно, стоит все же ей рассказать о возможности со всеми рисками, а там пусть сама решает. Пятьдесят первое место — не приговор.

Так, а когда она успела поссорить Олиала с Вератором? Лахджа как-то отвлеклась, погрузилась в свои думы, и за это время оба галантных кавалера успели пройти с Сидзукой по туру вальса, а потом почему-то сошлись, как бойцовые петухи. Сидзука переводила взгляд с одного на другого с невинным и якобы испуганным лицом. Но Лахджа-то ее знала как облупленную, и видела, что внутри она ликует.

Нет, конечно, они не дрались. Много чести — двум великим волшебникам, профессорам, устраивать дуэль ради женщины, с которой познакомились час назад. Они просто зацепились языками — один хотел пригласить Сидзуку на следующий тур, другой хотел ему этого не позволить.

Вератор, обычно такой галантный и вежливый, безупречный дружбомаг, которого любят абсолютно все, внезапно показал свою некрасивую часть. Оркскую половину, скажем так.

Сейчас мы видим, как двое самцов вступили в конфликт из-за самки. Посмотрите, как они раздуваются — каждый хочет показаться крупнее соперника…

— Факультет дружбы, хм?.. — мягко произнес Олиал. — Прекрасный выбор, очень достойный. Субрегуль — замечательный институт, у меня множество друзей, его закончивших. Я, правда, всегда считал, что это для тех, кто сам мало на что способен и предпочитает занимать чужое могущество, лишаясь возможности взрастить свое…

— О, конечно, мне далеко до вас, профессор Сребролук, — широко улыбнулся Вератор. Этой улыбкой можно было пугать детей. — У вас очень красивое прозвище. Творческий псевдоним, не так ли? Знаете, я бы с удовольствием предложил вам вступить в мою дружбосеть, но… что вы там закончили?.. Симфониар, музыкальный факультет?.. нет, простите, тамада у меня уже есть.

— Как удачно, что я и не хотел вступать ни в какую дружбосеть. Она ведь нужна только тем, кто нуждается в чужих услугах, а сам мало на что способен.

Внимательно слушающий Дегатти никак не показал, насколько его это уязвило.

— Нет-нет, профессор Сребролук, это работает не так, — возразил Вератор. — И к чему вы делаете такие намеки в сторону хозяина дома? Он, поверьте, способен на очень многое, ведь он, как и я, лауреат премии Бриара… вы пока не удостоились?.. уверен, все впереди, вас еще оценят по достоинству. Вас и вашу игру на флейте.

— Я играю на арфе и других струнных.

— Ах, простите, что перепутал. Я не очень разбираюсь в музыкальных инструментах.

— Это простительно, учитывая ваше драматическое происхождение. Очень соболезную вашей несчастной матушке.

— Не думал, что представитель Народа способен на такое сопереживание, особенно в адрес орчанки.

Олиал изменился в лице. Уверенный до этого, что Вератор — плод насилия, сын какого-нибудь орка-разбойника, он сначала не поверил ушам. Нет-нет, этого не может быть. Эльфорк лжет. Да это просто невозможно. Ни при каких обстоятельствах, даже в затуманенном состоянии сознания.

А он правда сын эльфа и орчанки?

Да он сам точно не знает. Его подкинули к сиротскому приюту. Так что теоретически возможны оба варианта.

А я смотрю, Олиал слегка лицемерный… Сам-то ухаживает за человеческой девушкой…

Людей они называют «гемод» и допускают связи с ними, если только без брака и деторождения.

Ага, без брака… этого сложнее будет уговорить…

С Вератором тоже получится едва ли, он убежденный холостяк.

Перкеле. Ладно, я ни на что и не надеялась вот так сразу. Сидзука просто развлекается.

Сама вышла замуж и всех вокруг переженить хочешь?

Конечно. А что они ходят счастливые, свободные, улыбаются, по разным постелям шляются? Я дома сижу и пусть остальные сидят. С детьми.

Вератор назвал бы это низменным коварством женатых друзей… он и называет.

Вечеринка закончилась только в середине ночи. Гости расходились постепенно. Сначала часть отпрысков мэтресс Рокуалли увела своих детей, потом удалился Пордалли со своим кагалом. Откланялся Кацуари, который в этом шуме чувствовал себя не в своей тарелке и большую часть времени сидел в уголке. Его вызвался проводить Олиал, который неожиданно сильно накидался. Самоизгнался шепнувший что-то на прощание Сидзуке Вератор. Ушла и сама Рокуалли, которая долго вспоминала с Майно его родителей и беседовала с призраком дедушки Айзы. Они были добрыми друзьями до его кончины.

До упора сидел только Инкадатти. Он явно собирался уйти последним и, возможно, сделать на прощание пакость.

— Может, вам здесь постелить? — не выдержала Лахджа. — У нас есть гостевые комнаты. Понимаю, вы старый, день был долгий, а до дома вспашки полторы…

— Вы что ж, думаете, я пешком пойду? — фыркнул великий рунолог. — Мне вот это вот не за красивые глаза дали!

Он демонстративно потряс медным медальоном.

— Ага, вы увеличите эту штуку, зайдете внутрь и полетите в летающей тарелке? — догадалась Лахджа.

— Что?.. а так можно?..

— Конечно, — подошел Майно. — Вы разве не знали? Мы с женой всегда так путешествуем.

— Хватит из старика делать дурака! — не поверил Инкадатти. — Я старый, а не умственно отсталый!

Продолжая ворчать, он засобирался и в конце концов ушел. Выйдя за калитку, начертал в воздухе руну и исчез.

— Наверное, мне тоже пора… — неопределенно протянула Сидзука.

Уходить ей не хотелось. Она гуляла в саду, вдыхала аромат мокрого сада и земли, слушала пение соловья и хотела дождаться утра. Она уже лет десять не посещала мир смертных, с той злополучной поездки на пляж. У наложниц Хальтрекарока очень немного фактической свободы, даже самые любимые всегда словно на невидимой цепочке.

— Оставайся, сколько хочешь, — пожала плечами Лахджа, усевшись рядом на траве. — Пока Хальтрекарок о тебе не вспомнит.

— Не очень хочется жить в напряженном ожидании, — обхватила колени руками Сидзука. — И там Мамико.

— К слову… есть у меня одна уловка… сложная, и ты лишишься вечной юности, но…

— Продолжай.

Лахджа изложила суть. Новое имя, магический ритуал, свадьба, брачная ночь.

— Спасибо, — без особого восторга сказала Сидзука. — Лучше, чем ничего.

— Было б это легко, от Хальтрекарока половина жен бы разбежалась, — чуть уязвленно сказала Лахджа. — Кроме того, я не могу быть к этому причастна. На меня он и так уже зол. Если я начну еще и выкрадывать его жен, он точно плюнет на все правила и лично свернет мне шею.