Путь под лазурным небом (СИ) - Панютин Александр - Страница 11

— Она прекрасна, мистер Олливандер! — с восхищением отозвался я.

— Не сомневаюсь, мистер Поттер, — он бережно положил палочку в футляр и запаковал в коричневую бумагу. — С вас двадцать три галлеона и десять сиклей. Рекомендую взять набор по уходу, он стоит пятнадцать сиклей.

Отсчитав нужную сумму, я оплатил палочку и набор по уходу. Увидев что я закончил, Дадли поднялся со стула и размялся. Профессор Макгонагалл ждала всё это время на улице.

— Ты как, Гарри? В норме? — с беспокойством спросил кузен. Кажется, та сцена с отвержением его здорово напугала.

— Конечно, Ди, — заверил я его. — Волшебная палочка — это так круто!..

Я начал делиться своими впечатлениями с ним. В то же время, в голове крутилась лишь одна мысль: «Старик знает.».

«Всё имеет свою цену, мистер Поттер».

Со дня посещения Косой Аллеи прошёл уже целый месяц, но слова мистера Олливандера до сих пор всплывают где-то на краю сознания. Со временем страх стих, и появилось некое подобие благодарности старику. Он напомнил мне, что не всем может понравиться тот факт, что я не совсем Гарри Поттер. Им будет плевать, кто я и откуда, и, тем более, кем я себя считаю. А никем, кроме Гарри Поттера, я себя уже давно не считаю.

Что было, то прошло, и не стоит сильно на этом зацикливаться. Особенно, если всё закончилось хорошо, как в моём случае. Не знаю почему, но я не думаю, что старик решит с кем-то поделиться данным знанием. Если он вообще имел ввиду то, что я перерожденец. Нужно быть более осторожным.

Но всё это далеко идущие мысли, а сейчас есть другой, более важный повод для волнения. Сегодня начинается настоящая история. Да, именно так. Первое сентября. Сегодня мы с Дадли отправимся в Хогвартс и начнём обучение магическому искусству. Волновался ли я? Не то слово. К интересу и благоговению к магии прибавлялись и другие поводы для беспокойства, в основном касающиеся людей. Как никак, я, мать его, Национальный Герой Магической Британии!

Те несколько книг, что я купил про самого себя в книжном, можно было закрывать после первых двух-трёх страниц. Именно там содержались изложения о событиях той ночи, когда я проснулся в новом для себя мире. Хотя, я узнал о себе много нового. Например, я сейчас живу в убер-супер-секретном месте, в котором меня спрятал Дамблдор и готовлюсь спасать страну от будущих опасностей. Об остальном можно… нужно умолчать. И так ясно, что каждый (не)уважающий себя «журналист» решил срубить лёгких денег донести до народа правду о жизни героя.

Отдельным пунктом стоит сам Альбус Дамблдор. Со слов профессора Макгонагалл он является моим официальным опекуном в мире магии, и разговор с ним неизбежен. Историю пишут победители, поэтому всем восхвалениям о его имени я не особо и верю. О единственном воспоминании, связанном с ним, я, к сожалению, ничего не могу сказать. К сожалению, и тут гадать бессмысленно и придётся ждать непосредственно разговора. А он, как показали события, необходим.

Грохот где-то рядом со мной отвлёк меня от размышлений о предстоящем и заставил снова обратить внимание на суетящихся Дадли и Петунию. В преддверии отправления в Хогвартс их обуяло какое-то безумное волнение. «Дадли, ты точно взял…?», «Ох, кажется я забыл…» и тому подобные фразы уже несколько часов раздавались по всему дому. Увидевший это Вернон принял решение, как и я, не отсвечивать и тихо принялся ждать в кресле, периодически тяжело вздыхая. За себя я не волновался: собрал весь багаж заранее и два раза его перепроверил.

В десятый раз пересобрав чемодан с вещами, Дадли опустился на диван, тяжело уставившись на предмет своего утреннего беспокойства. В доме установилась тишина. Вернон напрягся и подобрался. Спустя минуту голос кузена развеял тишину:

— Можно ехать, — уверенно заявил Дадли и расслабленно откинулся назад.

Вернон, вздохнув, направился к машине.

Я окинул взглядом кузена и задумался. А ведь я достаточно сильно повлиял на него. Точнее, задал некое направление для развития, показывая свой пример и что-то объясняя ему. Сейчас передо мной сидел мой дорогой кузен Дадли Дурсль. Добрый мальчуган, уличный «авторитет» и гроза хулиганов. Из-за занятий спортом он выглядел старше своего возраста, и уже сейчас можно сказать, что девушки в будущем будут довольно часто засматриваться на него. Интересно, кем бы он был, не будь меня?

— Волнуешься? — нарушил я тишину.

— Конечно, волнуюсь. Я не знаю, что меня ждёт там, в Хогвартсе. Как меня примет магический мир. А ты разве нет? — Дадли встал и подошёл к чемодану, а взгляд его устремился куда-то далеко.

— Конечно, я тоже волнуюсь. Но не зацикливаюсь на этом. Нужно для начала приехать в школу и хотя бы немного освоиться, узнать мир волшебников лично, прежде чем строить какие-либо планы. Тут и гадать нечего.

— Ты прав, — после недолгого молчания заговорил кузен.

Кажется, после моих слов ему стало легче.

— Я и правда слишком зациклился на этом… Всё же, я до сих пор иногда думаю, что всё это — лишь сон, — он плюхнулся обратно на диван, а его лицо разгладилось.

— Не думаю, что сны бывают такими долгими и реалистичными. Кстати, а ты взял перчатки?

— Чёрт, как же я мог…

Он подскочил и уже хотел рвануть в свою комнату, но резко остановился и медленно повернулся ко мне.

— Гарри…

Я засмеялся, и вскоре в гостиной зазвучал и смех Дадли.

***

— Гарри, присмотри за Дадли. Дадли, защищай Гарри. И прошу вас, постарайтесь никуда не впутываться, вы меня поняли? — наставляла нас Петуния.

— Хорошо мама.

— Конечно, тётя.

Наши ответы прозвучали одновременно. Тётя улыбнулась и обняла нас обоих. Я ответил ей тем же. В груди поселилось странное чувство. Грусть. Уезжать и расставаться на целый год не хотелось.

Мы стояли у прохода на магическую часть вокзала Кингс-Кросс под обозначением девять и три четверти. Периодически люди то входили, то выходили из прохода, так что местом мы точно не ошиблись. Так как маглы не могут пройти сквозь барьер, то прощаться приходилось на магловской части. По мимо нас тут были ещё несколько семей, провожающих своих маглорождённых детей.

— Петунья, время, — напомнил дядя Вернон.

— Да, конечно.

Она отстранилась и сделала шаг назад, осматривая нас. Наверное, она хотела запомнить нас как можно чётче, боялась забыть наш образ.

— Всё будет хорошо, тётя. Вот увидишь, ты даже не успеешь соскучиться, как мы уже приедем на рождество.

— Ох. Только не забывайте писать.

— Не забудем, мам. Нам пора.

Дадли взял чемодан. Я последовал его примеру.

— Удачи, парни.

Мы кивнули Вернону и направились к проходу. Встав у стены, я замешкался на секунду, но схватил Дадли за руку и сделал твёрдый шаг вперёд.

Переход не вызвал никаких ощущений, как будто стены и вовсе не было. Но вот обстановка вокруг поменялась кардинально. Казалось, что людей на магической части вокзала было ничуть не меньше, чем на магловской, хоть и представляла она из себя один длинный перрон и стоящий в ожидании школьников паровоз. Стоило только посмотреть на него, как раздался гудок и из трубы повалил дым. Стоило поторопиться.

Подняться на поезд — дело плёвое. Но теперь нам предстояло найти купе, в котором можно разместиться. Желательно свободное. Мы прибыли на вокзал к самому отправлению из-за заставшей нас врасплох пробки в Лондоне, потому найти свободное купе будет трудно, но возможно. До отправления поезда ещё целых пять минут, далеко не все школьники уже поднялись на экспресс.

Пока мы продвигались по вагонам, я рассматривал будущих сокурсников и старшекурсников. Часть первогодок, та, что из потомственных волшебников, весело обсуждали предстоящую учёбу и втягивали в свои разговоры маглорождённых братьев и сестёр по несчастью. Наблюдая за старшекурсниками, я не заметил какого-то особо чёткого разделения на факультеты в купе. Конечно, были купе полностью занятые учениками Рейвенкло или другого факультета, но, в большинстве своём, в одном купе сидели представители разных факультетов. Не исключением, к моему удивлению, стали и ученики Слизерина и Гриффиндора. Что же, не всё в книгах абсолютная правда.