Попутчики (СИ) - Авербух Наталья Владимировна - Страница 18

— Я понял, — отозвался монах.

Он как-то подобрался, стал увереннее и твёрже.

— Именем Заступника, брат мой, — сказал он привратнику, — позволь мне войти.

— Нищим не подаём, — неприязненно отозвался привратник.

— Я пришёл не просить милостыню, а вершить дело, порученное мне моим Создателем, — с достоинством ответил монах.

Привратник с сомнением смерил его взглядом, но одухотворённое лицо брата Полди сделало своё дело и монах вошёл внутрь.

— А тебе чего надо? — перевёл взгляд на Врени привратник.

— Брось, Большой Горст, — засмеялась цирюльница. — Пусти добром, дай заработать бедной девушке. Давно зубы не болели?

— Тебя пусти, а с меня потом спросят, — заворчал привратник, но Врени пропустил.

Цирюльница расположилась прямо посреди двора, достала из-за пазухи бритву, отстегнула конец ремня и принялась бритву точить.

Пока Полди, робея, входил сбоку в здание, в котором, его заверили, сидит «большое начальство», ему вслед нёсся весёлый голос цирюльницы:

— Стрижка, бритьё, а вот кому кровь отворить? Эй, красавчик, поцелуй меня, зуб даром вырву! А ты что хромаешь? Мозоли не надо резать? Эй, борода, бриться не пора?

Врени продолжала балагурить, не умолкая ни на мгновение. С приговором она вскрывала нарывы, вырывала мозоли и брила прямо в университетском дворе. К ней три раза подбегали посланные преподавателями школяры, которые требовали немедленно прекратить шум, но она не унималась. Цирюльнице казалось, что, если она будет молчать, вампир убьёт её у всех на глазах, а никто даже не поймёт, почему она неподвижно сидит. Её бы выкинули за ворота, но посланные школяры немедленно заинтересовывались её услугами и мирно вставали в очередь. Когда Врени уже немного охрипла, показался Полди.

— О, монашек! — неподдельно образовалась она. — Иди к нам! Лысину подновить не надо ли?

Брат Полди без улыбки подошёл к ней и встал за спиной. Она тихонько выдохнула и слегка расслабилась. Проклятый монах! И проклятый вампир! Они сделали её вялой как студень!

Надо было вставать и уходить, но она не успела. Брат Полди близоруко огляделся.

— Почему среди вас нет женщин? — спросил он школяров.

Все расхохотались.

— А кто их сюда пустит? — ответил один из них.

— Но я слышал…

— Факультет для девочек? — ответил школяр, у которого Врени только что вскрыла нарыв.

— Свободные искусства, — пояснил кто-то. — Сюда их не пускают.

— Но я слышал… женщина… сюда должна приехать женщина… Доктор богословия… и права…

— А! — сплюнул кто-то.

— Эта.

— Её муж пристроил, шателен у барона цур Фирмина.

— Жуткая баба! — с чувством пробурчал школяр, которому Врени только что выдернула зуб.

— Как глянет… — простонал тот, кому срезали мозоли на ногах.

— Нам пора, — прервала их излияния Врени. — Идём, монах.

Бедному брату Полди пришлось выслушать новый залп шуточек на тему того, что его связывает с цирюльницей, но на сей раз он едва обратил на это внимание. Едва они миновали университетские ворота, Врени крепко взяла монаха за руку.

— Держись ко мне поближе, — не то приказала, не то попросила она. — И молись.

— О чём? — споткнулся монах.

— О душе, — процедила цирюльница. — Неважно, главное, молись, монах.

Полди послушно молился, искоса поглядывая на свою странную спутницу. Она цеплялась за его руку как ребёнок за юбку матери и поминутно оглядывалась по сторонам.

— Ты так его боишься? — спросил он, едва прозвучало заключающее молитву слово.

Врени споткнулась.

— Я его ненавижу, — прошипела она. — Вампиры… они могут позвать тебя туда, где им удобно тебя съесть! Могут учуять то, что ты скрываешь. Просто оказавшись рядом! Могут прочитать твои мысли, просто вывернуть тебя наизнанку, посмотрев в глаза! Думаешь, как он нашёл тебя и мальчишку? Уверена, от меня несло вами! Нашими разговорами, моими мыслями… он чуял это. Проклятье! Теперь он от меня не отвяжется. Я просто не хотела смотреть ему в глаза. Просто не хотела делиться! И теперь всё. Он подкрадётся к нам так, что мы даже не увидим! Не почувствуем, пока не будет слишком поздно! Молись, монах! Слышишь! Молись!

— Ты же не веришь в Заступника, — мягко напомнил монах, понизив голос.

— Я верю в то, что твоя молитва защищает, — отрезала цирюльница. — Этого хватает.

— Хватает, — согласился монах. — У каждого свой путь к Заступнику.

Врени заскрежетала зубами.

— Молись, монах, — повторила она.

Брат Полди начал следующую молитву. Если предыдущая обращала мысли к Заступнику, эта призывала осветить душу против тьмы и Врага. То, что нужно. Привычно произнося священные слова, он рассеянно думал о раногском университете. Тот, конечно, отличался от всех остальных. Раног — город знаний и, если в других преподаватели читали свои лекции у себя дома, в церквях, на улице или даже в кабаке, то здесь университет имел собственное здание, где огромные залы, заполненные рядами скамеек, чередовались с уютными маленькими комнатами, где доктора и магистры могли принимать своих учеников лично. Раногский университет славился также тем, что не имел ограничений на получение степени. В других местах, как смутно знал брат Полди, если ты не проучился дюжину лет, не видать тебе докторской мантии, хоть бы ты прочёл все книги и мог переговорить на диспуте всех наставников, вместе или по отдельности. Здесь смотрели на суть. Это было неудивительно: раногский университет основан школярами и до сих пор содержался на средства города — и тех людей, которые, не стремясь к получению учёной степени, желали слушать лекции.

А вот скрипторий[11] в университете был не слишком хороший. Лучшие переписчики работали по монастырям, а в городе жили только простые ремесленники, способные переписать текст, но не создать книгу, украшенную виньетками, заставками и причудливыми зверями на полях, не говоря уже о подлинных миниатюрах. Это брату Полди рассказал какой-то начальственный чин, к которому монаха в итоге отправили. Чин прибеднялся и хвастался как крестьянин, который приехал просить о требах, но надеется улизнуть от уплаты десятины.

Потом мысли свернули в сторону.

— Ах, да, — сказал монах, свободной рукой залез за пазуху и достал увесистый кошель. — Возьми.

Врени отшатнулась.

— Что это?!

— Ты же хотела денег, — удивился Полди. Цирюльница вздрогнула так, как будто он её ударил.

— Забери, дурак!

— Ты хочешь больше? — уточнил монах.

— Не твоего ума дела, — огрызнулась Врени. — Лучше молись. Что тебе сказали в университете? Причём тут женщина?!

— Сказали, что у них нет людей, чтобы послать их на поиски Книги. Я хотел уйти, но меня удержали и сказали, что скоро приедет какая-то женщина, которая живёт в Фирмине. Её муж — рыцарь, который сражался рядом с бароном цур Фирмином и может отправиться за реликвией и найти её.

— Погоди… — насторожилась цирюльница. — Ты говоришь, жена шателена Ордулы? Замка барона цур Фирмина?

— Ну да. Мне так сказали. Только замок называли другой.

— Не Гандула?

— Да! — обрадовался монах. — Гандула.

Врени застонала. Как и все проклятые, она хорошо знала, какой такой был шателен у Гандулы и кто его жена.

— Когда, тебе сказали, она приедет?

— Через несколько дней… Мне сказали, что она судит испытания на получение звания бакалавра и что прочитает лекции… какой-то очень интересный предмет… о искусстве диспута… как-то… о том, как оно может спасти жизнь… Я плохо понял.

— Прекрасно, — прошипела цирюльница. — Монах, завтра в полдень мы уходим отсюда.

— Что? — споткнулся монах.

— Ты оглох?! Где ты был весь сегодняшний день?! За нами охотится вампир! Сколько времени ты продержишься, читая молитвы?!

— Я могу молиться трое суток, прерываясь только на то, чтобы испить воды, — скромно ответил монах.

— И справить нужду, — грубо дополнила Врени. — Ты плохо слушал! В баронстве Фирмин есть знахарь, который собрал травы, отгоняющие этих кровососов! Мы можем получить там защиту!