Авиатор: назад в СССР (СИ) - Дорин Михаил - Страница 3

— Ну вот и память начинает восстанавливаться у тебя. Число — двадцать второе мая, високосного, 1976 года, — сказала бабушка, широко улыбнувшись.

В принципе я и предполагал нечто подобное услышать. Но чтоб настолько далеко меня закинуло… Блин, ну почему не в будущее? Почему в прошлое? Вот это попал! Получается, что я еще не родился. Как такое возможно?

Голову пронзила острая боль. Перед глазами за несколько мгновений пробежала целая жизнь. Моя, которую я помнил прекрасно. Школьный выпускной и встреча рассвета с Юлькой Жаровой. Сцена с построением на плацу военного училища, будучи еще абитуриентом. Прыжок с парашютом, злополучная драка с Сашей Кабановым и ученый совет. Вспомнил те слова, что звучали из уст зама начальника училища и все — прощай карьера летчика! Хорошо из армии не выгнали, а перевели в Белогорское. Кадры с застолья в белых рубашках и лейтенантские погоны на плечах. Отчим, дядя Жора в больнице перед моим отъездом на учения.

Кухня начала вращаться, сливаясь в сплошную пелену. Крайний кадр этой пленки запечатлел погрузку моей группы в вертолет с еще десятком людей в касках с георгиевскими лентами. А затем всплыли новые картинки.

Какой-то парад с красными флагами и портретами Ленина. Вот торжественное обещание перед вступлением в ряды пионеров. Рыбалка с какими-то пацанами и белый поплавок, исчезающий под водой. Игра «Зарница» и занятия в мастерской с трудовиком Виталичем. Дергаю за косички светловолосую девчонку, сидящую передо мной. А вот я уже пропускаю прямой удар в глаз, и Анька Краснова обрабатывает меня зеленкой. Пускаю авиационную модель самолёта и сажусь в кабину Як-18 — самолёта спортивного и настоящего. И снова удар.

— Серёга! Сергей очнись! Надя, опять он упал, — где-то вдалеке слышался хриплый мужской голос. Я попробовал разлепить веки, но получилось не сразу.

Надо мной склонилась баба Надя, а с ней рядом мужчина, выглядевший старше неё. Круглое лицо, покрытое множеством морщин, мощный подбородок, седые волосы и тот же добрый взгляд, что и у бабушки.

— Володь, может скорую. Щас только к соседям сбегаю. Полежи пока, сынок, — сказала баба Надя. Для меня это было странно. Зачем куда-то идти? Есть же мобильник. Или еще в этом мире не изобрели подобные гаджеты? Надо проверить, чтобы определить окончательно мое местоположение во временном пространстве.

— Да вы 112 наберите на сотовом. Так быстрее будет, — сказал я, однако на лицах стариков застыло недоумение.

— Что набрать? Это лекарства какие-то, Надь — «сотовый 112»? — спросил у бабушки мужчина, но она только пожала плечами.

— Ладно, — отмахнулся я. — Кто президент России?

Прям таки, читается на их лицах — что ты несешь, Серега? Мол, ерунду какую-то спрашиваешь. Кто ж не знает Владимира Владимировича...

— Сынок, это у империалистов президент. А у нас Советском Союзе генеральный секретарь Брежнев, — проговорила бабушка.

Во дела! Не уж то я реально в СССР? В теле подростка. Кому рассказать, не поверят. Ещё и в психушку загребут в одну палату с каким-нибудь Элвисом и Наполеоном. Однако, если это Союз 1976 года, то буду лечится в компании Маяковского и Кутузова.

Старички помогли мне подняться с деревянного пола маленькой кухни и усадили за стол, где ещё стояла белая тарелка с каким-то синим узором. В ней лежали недоеденные мной сырники, а рядом стояла кружка в красный горошек с ароматным чаем.

Я ещё раз взглянул на присутствующих. Бабушка продолжала меня гладить по плечу, призывая вернуться к ним с небес на землю. С того света или с этого — непонятно. Мужчина был одет в рубашку светло-серого цвета и рабочие брюки, вроде тех, что на заводе раньше носили. Телосложение крепкое, плечи квадратные, руки в шрамах, а на ладонях затвердевшие морщины. Этот старик явно согнет меня в бараний рог и не один раз.

А ведь я знаю, что передо мной мои бабушка Надя и дедушка Вова, с которыми живу сколько себя помню. Видимо, мое сознание раздобыло некоторые фрагменты памяти предыдущего владельца этого тела.

— Сережка, ты помнишь, что вчера произошло в аэроклубе? — спросил дед, усаживаясь за стол на белый табурет.

— Полеты вчера были, — неожиданно сказал я, вспоминая, будто это реально так и было.

Самолеты и правда были вчера. А еще вертолеты, ракеты и множество взрывов. Немудрено, что лучше помнить полет на спортивном Як-18.

И вот откуда это вспомнил? Этот Сережка, может и летал, но не я!

— Вот-вот, — закивала бабушка. — А дальше? Ты кушай. В школу скоро. Экзамены не за горами.

— Всё вспомнил? — поинтересовался дед.

— Летал... вроде. Посадка жесткая была. Потом... короче, головой ударился, — отмахнулся я, поняв, что спорить с этой действительностью бесполезно. Похоже, придется свыкнуться с тем, что я в Советском Союзе и на дворе 1976 год.

Остаток завтрака прошел в полном молчании под новости, доносившиеся из радио на верхней полке. Небольшой коробок прямоугольной формы с лейблом «Альпинист» передавал обзор газеты «Правда».

— «Советское руководство сердечно приветствует всех гостей и участников IV Ташкентского кинофестиваля стран Азии, Африки и Латинской Америки. Наш девиз — «За мир!...», — вещала женщина диктор.

Наиважнейшая новость! Как раз у меня есть сценарий для фильма на следующий год, под названием «Попадос».

Чай был очень вкусным. В Союзе все было вкуснее. ГОСТ жестче, вот и гоняли за качество. Теперь хоть смогу насладиться хорошей пищей.

Обрывки памяти предыдущего Сергея должны помочь мне быстрее адаптироваться. Пока, что есть несколько фактов, которые лежат на поверхности.

Я ученик 10 класса и скоро экзамены. Учусь на отлично. Просмотрев учебники и тетради, определил имя моего реципиента. Я был Родионовым, а стал Родиным Сергеем Сергеевичем. Только немного фамилию укоротили в небесной канцелярии, так что привыкнуть должен быстро. Пока надевал на себя школьную форму, вспомнились моменты из уроков и различные жизненные ситуации.

Родина периодически шпыняла парочка одноклассников, которым у него не получалось давать отпор. Со мной такого не будет. Я себя в обиду не дам.

А вот с девушкой мы общаемся. Ходим, гуляем, но не более того. Короче, дистанция соблюдается. Может, стоит ее сократить? Сначала посмотрим на эту Аню Краснову в живую, потом определимся.

Дипломат собрал согласно расписанию в дневнике. У этого задохлика все «документы» в порядке. В школе я учился, конечно, не так как этот ботаник. Спорт, компьютер, гулянки, но без троек закончил. А вот военное училище с красным дипломом. И это не потому, что за мои оценки было стыдно. Один из лучших на курсе, епта!

В коридоре стояла коричневая тумба с зеркалом, на которую я благополучно присел, начав обуваться.

— Не ломай! Сам будешь ножки делать, — крикнул с кухни дед Вова, намекая, что обуваться нужно стоя. Пришлось оторвать пятую точку. Дед в этот момент завтракал и прекрасно контролировал процесс моего ухода. — На рыбалку когда пойдем?

— Какая ему рыбалка, Вов? Упадет еще там. Ему и к экзаменам готовиться надо, — настаивала бабушка.

Коричневые ботинки с белой полосой на месте шнуровки оказались удобными. Стопроцентная кожа! Умели же шить. Да, не броская, но качественная.

Подъезд я сразу узнал. Прожил в такой хрущевке большую часть жизни и помню затхлый запах сырости из подвала, перебиваемый «ароматизатором» кошечек и песиков.

Но это в будущем. Сейчас здесь свежевыкрашенные в синий цвет стены, ещё не разбитая плитка на полу, и приятный запах жареной рыбы, доносившийся из какой-то квартиры. Двери оббиты кожей и у каждой лежит тряпка. Видимо, коврик для вытирания подошвы. Отсутствие разномастных «автографов» на стенах тоже порадовало.

Подойдя к выходу из подъезда, я стал искать кнопку домофона, но ее не оказалось. Не придумали еще таких замков! А зачем, когда на лавочке всегда сидят бабульки и выполняют роли справочного бюро, новостного агентства, критиков и мотиваторов. Как сейчас, например.