Дурная жена неверного дракона (СИ) - Ганова Алиса - Страница 48

Мрачный Даррен смотрел на друга испытывающе, не мигая, почти исподлобья. Неужели из-за того, что Эванс безоговорочно принял племянницу?

Ещё одно негативное, разрушительное последствие моей «измены» обрушилось горьким, оглушительным осознанием: я чёрной кошкой «пробежала» между верными друзьями, навсегда лишив их доверия и многолетней дружбы.

Никогда не любила вносить разлад и ссоры будь то в коллективах или семьях подруг, всегда старалась избегать глупых сплетен, не сеяла семена подлости и лести. И вот подставила новообретённого «брата», рассорив его с лучшим другом до непримиримой вражды.

Подмечая, как они негодующе переглядываются, я чувствовала, что им надо поговорить. Хотя бы попытаться объясниться, но однозначно не в детской.

– Хм… – вздохнул Эванс, проведя над головой Милии ладонью. Словно убеждаясь в чём-то, провёл ещё разок, после чего медленно выпрямился и озадаченно потёр свой висок.

Выйдя в коридор, Эванс растерянно сообщил:

– Несмотря на огненные волосы, дара огня у малышки нет, – он очертил на груди защитный круг. – Разве что небольшая искра…

Даррен недобро усмехнулся.

Судя по хмурым взглядам, между Дарреном и Эвансом назревала гроза. Пока она не разразилась, я спешно вела их в свои покои, чтобы там без лишних ушей сказать то единственное, что могла поведать.

Даррен следовал за нами, однако даже в его шагах ощущалась гневная ярость.

Как только закрылась дверь покоев, я резко развернулась на каблуках и оказалась перед братом лицом к лицу.

– Эванс, – заглянула ему в глаза. – При всём желании я не могу объяснить свои прошлые поступки и дать ответы на вопросы, которые наверняка появились у тебя. Я ничего не помню со дня, когда очнулась. Это был вечер после пожара. Поэтому… – С горечью развела руками. – Можешь ругаться, проклинать меня, но… Я ничего не могу объяснить и рассказать.

Пока говорила, Даррен подошёл к окну, повернулся и теперь смотрел на меня. Я спиной ощущала его колючий взгляд. А хмурый Эванс смотрел на друга поверх моей головы.

Как жаль, что у меня нет ни малейших воспоминаний хозяйки тела, настоящей Каррины. Отсутствие «памяти» запутало и осложнило мою жизнь, брата, Даррена. И в будущем аукнется ни в чём не повинной дочери.

– Что сделано, то сделано, – сокрушённо вздохнул Эванс, беря мои ладони в большие свои, мягкие и тёплые. – Только не нервничай и не переживай. А лучше отдохни.

С радостью бы воспользовалась советом, осталась бы одна, но чем займутся Эванс и Даррен? Неужели перебранкой, обвиняя друг друга в обмане?

– Гнев – плохой советчик. – Я закусила губу. Хотелось им столько всего сказать, но слова сейчас были бесполезными. Они ничего не значили на весах моей измены.

– Каррина, успокойся и не думай о плохом, – Эванс погладил меня по макушке, как ребёнка. – Ты пришла в себя, обуздала дар. Всё ужасное позади.

Как же хотелось в это верить, однако стоило взглянуть на Даррена, обожглась колючим взглядом. Он дико ревновал меня, однако теперь в нём появилось что-то ещё, и это пугало.

Когда они ушли, я упала в кресло и закрыла глаза, отгоняя мысли о дуэли. Старалась гнать дурные помыслы, но чувство ответственности давило непомерной ношей.

Не выдержав, я позвонила в колокольчик, вызывая Верию.

– Да, миледи, – приветливо улыбнулась горничная, войдя.

– Чем занимается милорд?

– Милорд Даррен и герцог Эванс заперлись в кабинете и не выходят, – озадачила меня горничная. – Сказали, чтобы вы, миледи, их скоро не ждали и ужинали одна.

Я насторожилась.

– Милорд ничего не говорил?

– Нет, миледи.

– А Милану?

– Тоже ничего.

Отпустив горничную, я снова попыталась успокоиться, однако стоило вспомнить тяжёлый взгляд Даррена, по спине прошёл озноб.

Не сомневаюсь, что на дуэли он победит Эванса, и тогда… Я себе этого не прощу!

Подавив отвращение, отправилась к кабинету Даррена.

Нахлынули воспоминания, но, пересилив себя, толкнула дверь и вошла.

Меня встретила тишина. Никого в кабинете не оказалось. Зато я с ходу заметила, что со дня нашего недавнего разговора, кабинет сильно преобразился.

Даррен обновил бо́льшую часть мебели, что-то переставил, заменил люстру, чтобы избавиться от интерьера, который напоминал прошлое.

Невольно повернула голову в сторону спальни, из которой когда-то вышла полуобнажённая «сладкая парочка», и с удивлением обнаружила вместо двери, стену, украшенную деревянной панелью.

Зато в нише напротив, где раньше стоял книжный шкаф, теперь находилась софа, на которой, подозреваю, ныне и ночует Даррен.

Что ж, старания засчитаны, однако куда же делись хозяин кабинета и его гость?

Чтобы узнать, позвала Милана.

Помощник, увидев меня, в вотчине господина, удивился, тем не менее на вопросы отвечал любезно. Вот только он тоже ничего не знал.

Я вернулась в покои, однако места себе так и не находила. За окном уже темнело, и я снова вызвала Милана.

– Миледи, как только я узна́ю новости, сразу сообщу вам, – пообещал он.

– Когда сможете узнать новости?

– Не знаю, миледи. Милорд не отзывается. Поэтому ничего не могу обещать.

После такой новости я пребывала как на иголках. Снова наведалась в кабинет Даррена и села в его кресло, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы узнать, куда они могли направиться.

В вечерних сумерках по стенам поползли длинные тени, возвращая меня в тот вечер, когда я впервые увидела Даррена…

Сразу на загривке поднялись волосы из-за смутных чувств. Вспоминать прошлое неприятно, однако, пожалуй, я смогу его перенести, если только с Эвансом всё будет хорошо.

Сложив руки на груди, я взмолилась, прося Светлую смилостивиться надо мной, Милией и Эвансом. Я горячо шептала слова молитвы, когда над письменным столом, с выгравированным золотом родовым гербом, появился конверт. Он вспыхнул, привлекая внимание, и стал медленно опускаться.

Впервые я видела, как работала магическая почта. Это было красиво, быстро и невероятно интригующе. Ведь могло быть так, что это Даррен прислал мне сообщение?

Он мог почувствовать моё состояние и написать пару строк…

Или же это ему письмо от кого-то?

Не имею привычки совать нос в чужие дела, но ситуация сложная. А если касается жизни и смерти, можно нарушить правила. В конце концов, нарушу целостность письма, и Даррен скорее вернётся…

Если же письмо запечатано магически, не смогу его прочитать, и ничего не случится…

Ещё сомневаясь, поступаю ли правильно, протянула руку. И прежде чем успела коснуться письма, оно вспыхнуло искорками и развернулось…

Я склонилась над ним и стала читать.

С каждой прочитанной строчкой сердце билось отчаяннее, потому что это было письмо от сира Гевина, в котором он писал:

«Вы должны знать и быть готовыми к любым поворотам. Подкупленные мятежниками лица разносят по столице и округе ложные слухи, что ваша супруга – самозванка, что настоящую герцогиню, виновницу многочисленных поджогов, случившихся в последнее время, скрывают по приказу короля. Инквизитория под предлогом того, что герцогиня представляет опасность для королевства, инициировала срочное ночное заседание, на котором составит требование допросить герцогиню перед судом Совета, дабы доказать, что герцогиня – самозванка. Или объявить её сумасшедшей.

На кону стабильность королевства, Даррен. Драгопатерос вне себя от ярости. Будь готов».

Ошарашенная написанным, я обняла себя за плечи. Сердце застучало как барабан, участился пульс, от волнения затрясло. И именно в этот момент в кабинете открылся портал, и из него вышел злющий Даррен.

Он был взъерошен, взбешён, как будто его гладили против шерсти. А уж как горели его глаза, злые, нечеловеческие, с радужкой, залитой расплавленным золотом.

Я поднялась с кресла и медленно попятилась.

Даррен, смотря исподлобья, с сомкнутыми в линию бледными губами, двинулся на меня. Казалось, хотел накинуться и свернуть мне шею, прибить…