Дурная жена неверного дракона (СИ) - Ганова Алиса - Страница 47

Когда светская беседа свернула не в то русло? Я даже не поняла. Вот только тянулся нудный разговор ни о чём, а потом перешли к обсуждению ценообразования. Я всего-то имела неосторожность заикнуться о пользе здоровой конкуренции. Советник подловил меня, напомнив о налоговой выгоде для королевской казны, и разговорил в два счёта. И вот мы перешли к спору о протекционизме. Даже спокойная, немного сонная графиня Ринель, доброжелательная старушка, перестала дремать и стала внимательно следить за наши спором.

Даррен не пытался приструнить меня или закрыть мне рот. Напротив, внимательно слушал, не отводя зелёных, умных, пронизывающих глаз.

И поздно я спохватилась, что выдала себя; что глупой мне теперь не прослыть.

– Где же вы, юная прелестница, набрались таких познаний? – поинтересовался советник, поглаживая от удовлетворения интересной беседой, клин седой бороды. – Редко встретишь женщин столь редкого ума.

– Сия юная прелестница, граф, путешествуя по королевству, заинтересовалась торговлей. Даже сумела открыть булочную и несколько лавок с выпечкой, – пришёл на помощь Даррен.

У старика от удивления изогнулась бровь, спёрло дыхание.

– И как? Успешно?

– Уверяю, граф, более чем! Каррина – невероятная особа

Я опустила глаза долу и попыталась изобразить скромность, однако было поздно.

– Заинтригован, герцогиня. Весьма заинтригован. Но как? Может быть, мне парочку моих внуков тоже отправить открывать лавки, дабы оболтусы набрались ума? Посоветуете?

– Граф, прежде чем отправлять внуков, подарите им справочник, – покладисто пролепетала я. – Мне повезло, что у меня с собой была записная книжечка с проверенными рецептами. Ах, если бы не она…

Я почувствовала на себе взгляд Даррена. Он знал мою историю, но до сих пор не мог найти объяснения кардинальной перемене моего характера. И в мои россказни не поверил.

Вечер проходил размеренно, интересно, пока дверь не распахнулась, и в гостиную не ворвался высокий, полный мужчина.

Подслеповато щурясь, он оглядел комнату и двинулся на меня… А потом с радостным воплем:

– Каррина! – выдернул меня из кресла, как пушинку поднял и крепко обнял.

– Эванс, задушишь! – проворчал Даррен, останавливая незнакомца, который, кажется… Мой брат?

– Почему ты не сообщил мне новость? – обиженно сопя, посетовал Эванс, который при всём нашем очевидном внешнем сходстве, очень отличался от меня ростом, комплекцией и темпераментом. – Почему я узнаю́ от других источников! А?

– Не успел, Эванс. Было много хлопот.

– Пожалуй, не будем мешать родственной встрече. – Советник понял, что сейчас они с супругой здесь лишние. – Рад был видеть вас, герцогиня, в здравии. Надеюсь, на нашу скорую встречу и продолжение интереснейшего спора.

Когда супруги покинули нас, Эванс, мой братец, расцеловал меня в обе щеки и не по разу, а потом повернулся к другу и строго попенял:

– Так почему я узнал последним?

– Потому что есть одна проблема, Эванс, – Даррен подошёл к нам и встал рядом с серьёзным лицом.

– Ха, всё ерунда! Каррина жива! И это главное.

Длинные пухлые руки с большими лапищами обняли меня за плечи и снова притянули к большому мягкому телу.

– Как ты, моя малышка? – Эванс заглянул в глаза, и я увидела в них искреннюю радость.

– Твоя малышка Каррина потеряла память. Так что не пугай её своими выходками.

– Как? Совсем? – Вытянулось лицо братца. – Даррен, шутишь?

– Я в первый раз вас вижу, – произнесла я и заметила, как на лице Эванса отразилась самая настоящая боль.

В комнате повисла тягостная пауза.

– И есть ещё одна проблема… – вспомнила я. – У меня есть дочь.

– Это же чудесно! – Просиял братец. – Так, хватит шуток. Давайте серьёзно!

– Не от Даррена, – припечатала я его самым хмурым тоном.

– Да уж… – опешил Эванс и закусил губу, совсем как я.

Приготовилась, что он обрушит на меня гнев и упрёки, однако он шумно выдохнул, упрямо тряхнул головой и заявил: – Прости Даррен, но при любом раскладе это моя племянница. И если ты… То я… В любом случае заберу ребёнка и буду воспитывать сам.

– Так Каррина тебе и отдаст, – фыркнул с досадой Даррен.

Заметив, какая гамма эмоций отразилась на его лице, я поняла: он был совершенно не против отдать Милию. И только зная, что я на это не соглашусь, промолчал.

Радость от хорошего вечера померкла. Пусть в сердце Даррена имеются ко мне чувства, однако Милия его тяготит. Так что, вряд ли у нас что-то получится.

Глава 29

Убедившись, что я совершенно ничего не помню о своей прошлой жизни, о семье… – Эванс от переживаний стал расхаживать по комнате, приглаживая дрожавшими руками разметавшиеся светло-пепельные волосы. Вид у него был одновременно нелепый и трогательный. Пусть я не знала его, однако он показался мне хорошим человеком и заботливым братом.

– Ну, хотя бы племянницу покажи, – вздохнул он, когда немного пришёл в себя.

– Милия сейчас спит. Может, чуть попозже? – я переживала, что внешность моей малышки ещё больше шокирует брата.

– Я не собираюсь кричать и топать, – обиделся Эванс, поглядывая на меня с искренней досадой.

– Ладно, – согласилась. – Но если разбудишь, пожалеешь, потому что невыспавшаяся Милия – угроза нервам.

– Буду тих, как мышь, – пообещал братец, больше походивший габаритами на большую панду с добрыми глазами. На вид он значительно старше меня, скромный, умный. Как уж они с Дарреном сошлись, ума не приложу. Однако какое сейчас это имело значение? Важнее – как Эванс отнесется к Милуше.

Детская располагалась совсем рядом. Пока шла, нервничала: вдруг, увидев малышку, Эванс выйдет из себя? Также удручала угрюмая замкнутость Даррена. Он шёл за другом молчаливой тенью, надев на лицо непроницаемую маску.

Прежде чем впускать спутников в детскую, проверила детей.

Кнопочка и Марти, раскинув ручки, сладко спали под одним одеялом. Чтобы детский сон был крепче, Жиаль занавесила окно, оставив небольшую щель. Узкая полоса зимнего света падала на камин и кресло, в котором подруга сидела и вязала крючком детскую шапочку. Её помощница, одна из юных служанок, которую сделали нянькой, дремала на софе, поджав ноги и подложив диванную подушечку под голову.

Девочка крепко спала, а вот Жиаль, увидев меня, красивую, с причёской, которую я предпочитала носить в хорошем настроении, обрадовалась, поспешно отложила вязание и хотела уже встать, чтобы выйти и поболтать со мной, однако прежде я жестом показала: в коридоре ожидают гости, следует сохранять тишину.

Она удивилась, но кивнула.

Увы, изящество и ловкость не конёк братца. Эванс к детям и вправду крался на цыпочках. Он так старался ступать бесшумно, что от излишнего старания высунул изо рта кончик языка, ещё смешно размахивал руками. Заметив Жиаль, одетую стараниями Даррена добротно и благородно, из-за близорукости принял её за даму и неловко согнулся в поклоне.

Смущённая Жиаль растерянно заозиралась по сторонам. Сообразив, что поклон предназначался ей, торопливо поклонилась в ответ, едва не снеся бедром туалетный столик.

Раздался грохот… Я замахала руками, останавливая моих растяп.

Даррен стоял у двери и с мрачным интересом наблюдал за нашей троицей.

Изо всех сил игнорируя его, я взяла Эванса за руку, подвела к постели и показала моё маленькое солнышко.

Огромной скалой брат навис над малышкой. А когда из-за подслеповатости наклонился, у меня сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Дуновение ветерка взметнуло прядку Мильки. Во сне малышка подняла ручку и потёрла кулачком щёчку, после чего повернулась на другой бочок, явив старшему родственнику свои огненно-рыжие локоны, насыщенный цвет которых не могла утаить даже глубокая тень.

Заинтригованный Эванс наклонился ниже, внимательно рассматривая Милию. Иногда он переводил взгляд с малышки на меня, потом обратно и снова на меня. На друга, прислонившего плечом к двери и скрестившего на груди руки, бросил короткий взгляд лишь раз и то в самом конце, безмолвно подтверждая, что Даррен к Милии не имел никакого отношения.