Малышка его мечты (СИ) - Соловьева Елена - Страница 28

— Это ты о ком? — спросила я, склонив голову к плечу. — Если о капитане и его сыне, то мне кажется, будто я знаю их всю жизнь.

Действительно, Барет и Джим понравились мне с первого взгляда, расположили к себе. Может быть, все дело в том, что им подобное поведение было на руку, ведь оно приманивало новых и новых клиентов. Но все же мне хотелось думать, что именно их личные качества виной радушию и приветливости.

— А если бы меня не было здесь? — Михаил задал новый вопрос. — Тебе было бы так же спокойно?

Странный вопрос. Я прищурилась, рассматривая его лицо. Пытаясь угадать мысли. Это что, новая проверка? Какого признания он жаждет? Чего пытается добиться?

— Скорее нет, чем да, — уклончиво призналась. — Все же тебя я знаю дольше. Хотя… наверное, не знаю совсем. Я помню того парня, который любил шумные вечеринки, был главным заводилой и в то же время оставался любящим сыном и хорошим учеником. А новый Михаил, признаться, меня немного пугает.

Глядя куда-то вдаль, он покивал. А спустя несколько минут сказал:

— Я и сам себя иногда пугаю. Иногда смотрю в зеркало и сгораю от желания по нему ударить. Из отражения на меня смотрит не тот человек, которым я хотел стать. Каким мечтал быть прежде. Наверное, надо бы избавиться от шрамов. Но я не хочу.

Капитан и его сын покинули палубу, едва мы начали разговор. Где-то вдалеке раздавались их голоса: кажется, они играли в карты. А нас на время оставили в покое, поняв, что есть вещи поважнее улова.

— Тебе многое пришлось пережить, — напомнила я. — А шрамы — знаешь, я их почти не замечаю. Ты и с ними очень красив.

Наверное, комплимент был лишним. Но я не смогла вовремя прикусить язык.

— Ты действительно находишь меня привлекательным, малышка? — спросил он немного удивленно. — И это несмотря на то, что я отказался от женитьбы на тебе?

Что ж, если он думал, будто я возненавижу его за этот поступок, то просчитался. Мстительность — не моя черта.

— К твоей внешности это не имеет никакого отношения, — не солгала я. — И вообще, наверное, ты был прав. Двум, по сути, совершенно незнакомым людям не стоит жениться вот так сразу, без попытки узнать друг друга лучше. К тому же ты был обманут, ведь ожидал вовсе не моего приезда.

— Ты снова оправдываешь меня, — горько улыбнулся Михаил. — Даже удивительно, сколько добра и света может быть в одном человеке. Рядом с тобой, Маша, мне хочется верить в чудеса. В то, что еще остались на этом свете люди верные, готовые любить вот так просто, не требуя ничего взамен. Не искать лучшей доли, не стремиться к головокружительным приключениям на пятую точку и опасностям.

Чем дольше он говорил, тем сильнее я убеждалась в том, что речь идет не о настоящем. Он рассуждал о Катерине. Той, кого любил до безумия. И кого потерял навсегда.

— Тебе все еще больно? — спросила я.

В каком-то чувственном порыве протянула руку и коснулась его лица. Провела пальцем вдоль глубокого шрама, словно пытаясь заживить его.

Глаза Михаила были полны боли. Той, что он научился так тщательно скрывать за маской равнодушия и эгоизма. На секунду мне показалось: сейчас он оттолкнет, вновь спрячется в своей непроницаемой раковине.

Но нет, он этого не сделал.

Напротив, прикрыл глаза и улыбнулся. Не то собственным мыслям, не то радуясь моему прикосновению.

— Первая любовь ― это то, что будет преследовать нас всю жизнь, — поделилась я собственными наблюдениями. — Но на этом не стоит зацикливаться. Шоу маст гоу он, как говорит моя подруга. Катерина осталась в прошлом, а впереди еще целая жизнь.

Михаил рассмеялся и коснулся подушечкой указательного пальца кончика моего носа.

— Я больше не думаю о Катерине, малышка, — признался он. — До тех пор, пока я винил себя в ее пропаже и, возможно смерти, было действительно тяжело. Но потом отпустило. Сразу после того, как я узнал, что…

Он замолчал и нахмурился. Лицо его стало хмурнее тучи.

— Узнал о чем?

Наверное, не стоило задавать ему этого вопроса. Он и без того сильно разоткровенничался. За несколько минут сказал больше, чем за все прошлые встречи. Мы словно сделали огромный шаг навстречу друг другу, сблизились, как никогда прежде. Глупое любопытство могло загубить все это на корню.

Михаил посмотрел на меня, и глаза его сверкнули холодной сталью:

— Она жива, Маша.

— Катерина?! — зачем-то переспросила я.

Он кивнул и снова о чем-то задумался. А я онемела на несколько секунд. Выходит, все это время он действительно искал ее? И нашел… Но почему тогда он не с ней? Что случилось с Катериной десять лет назад? Почему она пропала без следа?

Мысли роились в моей голове, подобно пчелам. А на вопросы не находилось ответов. Я испытывала терпение Михаила, задавая и задавая вопросы. И была мысленно готова к тому, что он не захочет на них отвечать.

Но он удивил. Меня и, кажется, самого себя.

Михаил

Дай малышке шанс, — попросил Майкл перед тем, как Михаил отправился на эту встречу.

И он действительно решил попробовать. Дать себе волю, побыть тем, кем был когда-то. Освободиться от тяжкого груза прошлого, от сомнений и предрассудков.

Удалось. Настолько, насколько Михаил сам не ожидал.

Давно он не испытывал такого задора, такой жажды жизни. Словно вдруг проснулся после долгой спячки. Захотел за один день наверстать все то, что так долго не позволял себе. Улыбаться, шутить, радоваться солнцу и шуму волн. И девушке — такой простой и все же несравненно прекрасной и притягательной.

Удивительно, но даже в простой одежде ей удавалось выглядеть великолепно. Она казалась такой милой, родной и в то же время манящей, полной тайн и загадок. Такой же непостижимой и непредсказуемой, как океан. Мягкой и в то же время неумолимой. Ей, как настоящей волне, ничего не стоило обточить любой камень. Наверное, даже тот гранит, в который обратилось сердце Михаила.

Он смотрел на нее и не верил, что это она. Не маленькая девочка из его прошлого. А девушка, жаждущая любви. Любви взаимной. Она смотрела так, что у него ком застревал в горле, а в груди появлялось томительное, будто и неведомое прежде томление. Горячо и в то же время несравнимо приятно.

— Я и сам себя иногда пугаю, — признался он ей.

В том, о чем редко разговаривал даже с близким другом Майклом.

А потом ее вопрос о Катерине…

Время будто замерло. Ветер перестал дуть. А волны затихли и больше не бились о борта лодки.

Катерина напряженно рассматривала лицо Михаила. Ждала ответа.

— Она жива, Маша.

Признание далось ему тяжело.

И все же стало действительно легче, когда он выговорился. Словно камень с души упал. Даже не камень, а огромная гранитная плита, едва не похоронившая его заживо. Так долго он гонялся за призраками прошлого, искал тени минувших дней.

А будущее было рядом.

Протяни руку — и коснешься этих русых прядей. Заглянешь в голубые глаза и утонешь в них без права на спасение.

«Ты чертовски хороша, Маша, — признался Михаил мысленно. — Даже странно, что за столько времени ты так и не нашла себе парня. Я держался от тебя подальше. Столько, сколько мог. Но больше у тебя не будет форы. И все же: не дай бог тебе полюбить такого, как я».

Но прежде чем перейти на следующую ступень, стоило раз и навсегда покончить с прошлым. Ампутировать его, как больную конечность. И научиться жить настоящим.

— У нее семья и ребенок, — признался Михаил. — Она сама написала мне, не так давно.

— О, нет! — вырвалось у Маши.

Охнув, она прижала маленькую ладошку ко рту, словно приказывая себе молчать и не наговорить лишнего.

Михаил прекрасно понимал ее состояние. Он и сам был шокирован, узнав правду о Катерине. Хотелось в буквальном смысле рвать и метать, а после надраться до потери сознания.

Чем, собственно, Михаил и занялся.