Обретение (СИ) - Эльберг Анастасия Ильинична - Страница 13

Таир вспыхнула и приготовилась ответить, но сидевшая рядом с ней Делора погладила ее по руке.

— Не могу сказать, что советник Деон неправ. Отдавать прибрежные земли светлым эльфам — ошибка. В округе их деревни есть лес, где растут редкие лекарственные травы. Наши целители оберегали кусты лунной ягоды и лесного чая, но теперь все будет уничтожено. Жрицы богини сладострастия начнут собирать свои запасы в здешних лесах. Мы не готовы к таким набегам.

Эрфиан кивнул. Делора была права. Одна из лучших целительниц в деревне, она искренне обрадовалась приглашению в совет. Сегодня благодаря ей лекари не испытывали недостатка ни в мазях, ни в настойках, ни в отварах, ни в травах. После Эрфиана эльфийка была самой старшей из присутствующих, в ней текла кровь Жрицы Эдны, а не Царсины, и кое-кто шутил, что ее отцом стал не неизвестный воин, а оборотень. Внешностью Делора обладала соответствующей: грубоватые черты лица, высокий рост, стремительная походка, неровно остриженные темные волосы и золотистые глаза.

— Что скажешь, Элайн? — спросил Эрфиан.

— Скажу, что его величество Ниньяс крепко вцепился в свое золото. Сегодня он пренебрег законами гостеприимства, завтра, неровен час, поссорится и с Тимиром. А потом и до разделения деревень недалеко. Тимир более осмотрителен, чем Ниньяс, и он не откажется от воинов. Если мы не можем заставить отца принца передумать и вернуть нам земли, то почему бы нам не приблизить момент их ссоры?

— Ах, — печально вздохнула Элиан. Хитростей она не одобряла, а ее брат, даром что казался тихоней, в хитростях разбирался превосходно.

Элайн взял один из принесенных свитков и развернул его.

— Тем, кто не живет на наших землях, мы продаем десять гроздей винограда за десять серебряных монет, — начал он. — Эльфам Ниньяса мы будем продавать их за восемь монет, а эльфам Тимира — за двенадцать. За воду они платят вампирским золотом, большой кувшин — три монеты. Ниньясу мы будем продавать кувшин четыре монеты, а Тимиру — за две. Торговцы любят поболтать. Вот вам мое слово — через пару лун эльфы выцарапают друг другу глаза.

Эрфиан встал и оправил мантию.

— Так и сделаем. И распорядись, чтобы мед и орехи Ниньясу продавали подороже. В следующий раз принц подумает перед тем, как оскорблять хозяев.

— Мой Жрец выпил приносящего хорошие сны отвара, — сообщила Гая. — Он долго не отдыхал и переживал, ему нужно поспать. Но моя Жрица просила сказать о твоем приходе.

— Она не спит? — удивился Эрфиан. — Ты давала ей настойку, которую я принес вчера?

Служанка поклонилась.

— Да, первый советник. Десять капель, как ты наказывал, с горячим вином. Моя Жрица проснулась на рассвете и хотела встать, но я сказала, что ты рассердишься. К ней вернулся аппетит, не так давно принесли пищу, и она съела все. Я провожу тебя.

Царсина лежала на боку, опершись на локоть, и наблюдала за кормилицами, которые забирали из колыбели малышей. Она до сих пор была бледна, но выглядела лучше, чем три дня назад.

— Не плачь, Нааман, — сказала одна из кормилиц, покачивая на руках мальчика. — Я знаю, что ты голоден, потерпи немного.

Вторая эльфийка поправила мягкое покрывало, убирая ткань с лица девочки, пошла в направлении выхода из шатра и кивнула подруге, приглашая следовать за ней. Сидевшая у кровати целительница подняла глаза на Эрфиана.

— Я пробуду здесь, — обратился он к женщине. — Ты можешь поужинать.

Эльфийка встала, взяла первого советника под локоть и отвела на почтительное расстояние от кровати. Царсина не могла слышать, о чем они говорят, но Эрфиан чувствовал на себе ее взгляд.

— Эту женщину ковали вместе с ее клинками, — сказала целительница. — Она родила двоих детей, но не проронила ни звука. У воинов есть тайные способы облегчать боль?

— Кто знает. Дети здоровы?

— Да. Крепкие и пухленькие для эльфят, рожденных от одного лика луны. Энлиль чересчур тиха, а Нааман плачет по ночам. Но в целом с ними все хорошо.

Гая принесла Жрице кувшин с травяным отваром, заглянула в колыбель для того, чтобы посмотреть на малышей, вспомнила про кормилиц, всплеснула руками и убежала.

— Прекратите шептаться, — окликнула собеседников Царсина. — Если вы хотите дать мне очередное сонное зелье, у вас ничего не выйдет.

— Дай ей еще десять капель настойки после полуночи, — наказал эльфийке Эрфиан.

Женщина кивнула и скрылась за пологом. Царсина села, положив под спину подушки. Служанка собрала ее волосы в косу, и она походила на девушку, еще не нашедшую мужа.

— Моя Жрица бледна, но, как всегда, прекрасна.

— Твоя Жрица уже забыла, как выглядит солнце. Когда-то я шла в бой с ранами, а теперь мне говорят лежать в кровати потому, что я родила двоих детей. Что будет дальше? Мне скажут, что я должна умирать каждой луной?

— То, что выдержала моя Жрица, под силу не каждой женщине. Ей нужно провести в постели еще пару дней.

Царсина вздохнула, всем своим видом показывая, что отдыхать ей хочется меньше всего.

Необращенные существа вынашивали детей втрое быстрее, чем люди, а роды почти всегда были быстрыми и безболезненными, но женщин-воинов, высоких, с широкими плечами и узкими бедрами, боги создавали для других целей. Лекари отпаивали их лекарственными отварами и боролись за жизнь малышей, которые рождались худыми и хилыми. Целительница приготовила особые снадобья, которые нужно было подмешать в молоко для детей, но это не понадобилось. Зато молока Нааман и Энлиль пили столько, что потребовалось не две, а целых три кормилицы.

— Что изволил сообщить совету его пустоголовое высочество? — осведомилась Царсина, отставляя кувшин и вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Их высочество отказался от помощи наших воинов и захотел забрать приморские земли себе, потому что его отец намеревается поселить там несколько благородных семей из деревни короля Тимира.

— И что ты ему ответил?

— Я согласился, моя Жрица.

Царсина бессильно застонала.

— И что, остальные согласились?

— Все, помимо советника Деона.

— И как светлые эльфы будут противостоять вампирам? Их высочества принцессы выстроятся в ряд вместе с женами их величества, начнут грозно хлопать ресничками и злобно плакать?

— У короля Ниньяса есть несколько десятков воинов. От вампиров и Следопытов они не защитят, но произведенное на других впечатление для его величества важнее, чем жизни эльфов из деревни.

Жрица хмыкнула.

— У нас появилась возможность преподать его величеству урок, моя Жрица, — продолжил Эрфиан. — Советник Элайн предложил кое-что, и мы сочли это предложение дельным.

— Излагай.

На вопрос о том, проснулся ли Жрец, Гая ответила отрицательно, но сообщила, что Таир и Аттис «изволили отужинать с целительницей». Эльфийка доела свою порцию фруктов и вернулась к Царсине, а советники сидели за столом и о чем-то разгоряченно спорили. Точнее, Таир спорила сама с собой, а Аттис слушал, кивал и время от времени брал горсть ярко-алых ягод из стоявшей перед ним плошки. Эльф, как и Делора, был сыном Жрицы Эдны, а в совете занимал место хранителя традиций. Говорил Аттис так редко, что Деон в свое время признался, что не может запомнить звучание его голоса. Зато его взгляд запоминался всем с первого раза. Как ни крути, а фиалковые глаза у темных эльфов встречаются нечасто.

Увидев Эрфиана, Таир замолчала.

— Уж не меня ли вы обсуждаете? — спросил первый советник.

— Мы обсуждаем Деона. — Женщина сжала руку в кулак. — Ты слышал, как он говорил со мной на совете?!

Эрфиан сел и поманил служанку.

— Приведи советника Деона, дитя.

Гая ахнула.

— В такой час?..

— Если он спит, разбуди его. Эльфийку, которая сегодня делит с ним постель, можешь не тревожить.

Служанка покраснела и выпорхнула из шатра. Аттис жевал ягоды, запивая их разбавленным вином. Таир разглядывала лежавшие в плошках фрукты. С эльфами, приглашенными в совет, проблем почти не возникало. «Почти» относилось к Деону, с которым Эрфиан часто не сходился во мнениях, а также к отношениям между Деоном и Таир. Бывший первый воин не любил кому-либо подчиняться, особенно если этот кто-то не носил парных клинков. Он требовал, чтобы к его мнению прислушивались, и мог сцепиться языками даже с миролюбивой Элиан. Если Эрфиан игнорировал эти нападки, то Таир такое поведение Деону с рук не спускала, и иногда между ними вспыхивали ссоры, при виде которых первый советник вспоминал сестер. Айша и Агар могли оттаскать друг друга за волосы потому, что одной досталось больше персиков из сада Жреца.