Черный город (СИ) - Бачурова Мила - Страница 23

Ну, от меня так просто не отделаешься!

Я положил обе ладони на дверь, закрыл глаза и, сосредотачиваясь, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Потом прошептал нужное заклинание, и ладони стали проходить через дверь. Значит, «антимагическую пропитку» Клавдия здесь не ставила. Видимо, в Чёрном Городе не принято особо опасаться магов-домушников. Тут народ попроще — с отмычками да стеклорезами.

Впрочем, дверь также и не была настроена на беспрепятственный проход — как пол в общежитии, между моей комнатой и комнатой Кристины. Так что пока прошли руки, с меня семь потов сошло. Подкралась паника: а если не сумею? А если застряну на середине?!

Я не очень понимал, что чисто физически происходит с материей в этот момент. Если допустить, что меняется структура моего тела, то, очевидно, как только я прерву процесс, окажусь разделён на две части дверью. Это самый плохой вариант.

Вариант получше — дверь окажется «разделена на две части» мной. Тогда я просто застряну. Это, конечно, дурацкое положение, но выйти я из него сумею. Правда, тогда возникнет вопрос, отчего я сразу не сломал дверь, если всё равно этим всё закончилось.

Выяснять, как всё обернётся, когда у меня закончатся силы, я не хотел. Потому — рванулся вперёд и как будто пролетел через густой-прегустой кисель. Может, и вовсе — пластилин.

По ту сторону меня встретили темнота прихожей и тёмный же силуэт. Силуэт вскрикнул, когда я на него повалился, и мы вдвоём рухнули на пол.

Моё ночное зрение после перехода через дверь долю секунды сбоило. Но я моргнул, и всё стало на свои места. Подо мной лежала изрядно удивлённая, но уставшая так, что не в силах была этого удивления выразить, Клавдия.

— Кто вы? — чуть слышно спросила она.

— А скольких человек ты можешь навскидку назвать, кто, придя к тебе домой и не дозвонившись, прошёл бы через дверь? — спросил я.

Клавдия как будто задумалась.

— Татьяна, моя сестра. Она вечно за меня переживает.

— Я похож на Татьяну?

Клавдия подняла руки и беззастенчиво меня пощупала. Я стоял над ней в упоре лёжа.

— Нет, — улыбнулась Клавдия. — Ты похож на Костю Барятинского. — Говорила она чуть слышно. Хотя моему приходу явно обрадовалась.

— На том и порешим, — согласился я.

Переместился в сторону, присел, подсунул под лежащую девушку (а она, похоже, даже не собиралась вставать) руки и встал вместе с нею. Прошёл в комнату, которую определил гостиной, и положил Клавдию на диван. Встал, осмотрелся.

Н-да... Жила-то Клавдия отнюдь не здесь, во что бы она сама ни верила. Если в её комнатёнке в клинике было уютно и обжито, то здесь... Помимо дивана, пары унылых кресел, такого же унылого стола и шкафа с покосившейся дверцей — я отчего-то был уверен, что он пуст — в комнате не было ничего.

— Извини меня, — пробормотала Клавдия, — я что-то совсем расклеилась.

— Вижу, — сказал я. Получилось резко и грубовато, мне больно было смотреть на то, что происходит с Клавдией. Но она моего тона как будто и не заметила. — Сейчас мы это поправим.

— Мне просто нужно отдохнуть, — запротестовала Клавдия.

Я присел рядом с диваном, взял её за руки.

— Нет! — Клавдия попыталась отобрать руки. — Иногда мне просто нужно...

— Я очень хорошо отличаю усталость от истощения, поверь, — перебил я. — Когда у человека истощение — ему сначала нужно получить подпитку, а уже потом отдыхать. Иначе организм во сне будет переваривать сам себя.

Клавдия опять выглядела так, будто молодую актрису загримировали для роли женщины старше. Но что хуже всего — у неё потускнели глаза. Из них как будто забрали жизнь.

— Костя, я сказала — нет, — как могла твёрдо, повторила она. — Я отдохну, и всё пройдёт само. Уходи, пожалуйста. Оставь меня.

— А вот это хуже всего, — кивнул я. — Когда «оживать» уже не хочется. Истощение. Об этом я и говорю.

Держать её за руки было бесполезно. Поэтому я стал расстёгивать на Клавдии халат. Белый, больничный, который она так и не сняла.

— Что ты делаешь? — осторожно спросила Клавдия.

— Объясняю твоему организму, что у тебя выходной.

— Я не хочу...

— Ну, это я беру на себя, — сказал я и поцеловал её в губы.

Когда моя рука скользнула ей под халат, Клавдия глубоко, прерывисто вдохнула и чуть слышно застонала.

* * *

Лежать вдвоём на неразобранном диване после того как всё закончилось, было практически невозможно. Поэтому я натянул штаны и сел. Клавдия тоже потянулась было за халатом, но я поймал её руку.

— Не торопись, — улыбнулся я. — Тебе так очень идёт.

Клавдия покраснела. Она выглядела гораздо лучше. И кожа посвежела, и взгляд просветлел. На меня смотрела прежняя молодая девушка. В кульминационный момент всё получилось, видимо, без её сознательного контроля — Клавдия забрала у меня энергию непроизвольно, не отдавая себе в этом отчёта.

— Ты меня смущаешь, — пробормотала Клавдия, пряча взгляд.

— Слушай, просто позволь себе расслабиться. Неужели у тебя ничего нет, кроме... вот этого?

Я чуть ли не с ненавистью посмотрел на больничный халат.

— Есть... Вон там.

Она указала на кресло. Присмотревшись, я увидел висящее на спинке домашнее платье. Принёс его Клавдии. Она встала, надела платье и покраснела ещё больше.

— М-м-мне его подарила Татьяна... Довольно давно.

Угу. Кажется, очень давно. Сейчас платьице выглядело откровеннее, чем спецодежда из секс-шопа. Толком ничего не скрывало ни сверху, ни снизу.

— Уже гораздо лучше, — искренне сказал я. — Скажи мне честно: ты дома вообще как часто бываешь?

Клавдия очень глубоко задумалась. И ответила, как это нередко бывало после восстановления энергии, совершенно невпопад:

— Мне нужно принять ванну.

— Ну хорошо, — улыбнулся я.

Клавдия удалилась. Крошечное платьице упало с её плеч на пороге. Через минуту из-за закрытой двери ванной комнаты зашумела вода.

Покачав головой, я прошёл в кухню. Старенький холодильник был девственно пуст, если не считать внушительной «шубы» намёрзшего конденсата в морозильной камере. На столе лежала раскрытая пачка печенья. Засохло оно, кажется, ещё пару месяцев назад.

И сюда она пришла отдыхать... Господи ты боже мой.

Найдя на полке в прихожей ключи, я решительно вышел из квартиры. На улице спросил, где ближайшая продуктовая лавка, метнулся туда и через десять минут уже шагал обратно с увесистыми бумажными пакетами в руках.

Глава 12. Обязательный курс

Что радовало в этом мире — пластики тут применялись очень мало. В отличие от моего родного мира — где после того, как пластиком загадили примерно всё, природа нанесла ответный удар. Она разродилась бактериями, способными перерабатывать пластик. Тут-то и началась весёлая жизнь. Мало кому нравилось, когда новый брендовый гаджет через неделю после покупки вдруг начинал гнить.

Впрочем, Концерны быстро обратили и эту напасть себе на пользу. Средство для обработки пластика от пожирающих его бактерий разработали быстро и продавали в огромных количествах.

Здесь же вместо пакетов в ходу была старая добрая бумага. На рынок и в продуктовые лавки хозяйки ходили с плетеными кошёлками, кто победнее — с авоськами.

Возле дома Клавдии мне посигналил незнакомый автомобиль. Я остановился, всмотрелся сквозь бликующее на солнце стекло, но никого не разглядел. Из окна высунулись две поднятые руки. Одна из них медленно опустилась, открыла дверь.

Уже по длине рук и обстоятельности движений я мог догадаться, кто передо мной.

— Выходите, господин Вишневский, — сказал я. — Не беспокойтесь, стрелять не буду.

Вишневский и Платон выбрались из машины. Я подошёл ближе, поставил бумажные пакеты с продуктами на капот.

— На пикник собрались, ваше сиятельство? — спросил Вишневский.

Платон бросил на пакеты быстрый взгляд и вопросов задавать не стал. Ему всё было понятно. Да и Вишневскому — тоже. Но он хранил уважительную дистанцию, а потому в некоторых вопросах прикидывался дурачком.